Джеймс Чейз - Скорее мертвый, чем живой

— Тем хуже, — сказал Паркинс. — Жаль. Этот человек опасен, мистер Рикк, и нам нужно поймать его.

— Ну и ловите. Я вам не мешаю.

У Гарри болела голова. К тому же он не любил лгать. Он был очень недоволен собой.

Инспектор посмотрел на него.

— Подумайте все-таки, — посоветовал он. — Может быть, вспомните что-то. Тогда приходите и расскажите нам. Этот тип опасен. Однажды он убьет кого-нибудь. Нам нужна зацепка.

Гарри покраснел.

— Да, конечно. Если я вспомню что-нибудь, я обязательно приду к вам.

Паркинс поднялся.

— Хорошо. А сейчас вам необходимо отдохнуть. Вас отвезут домой на машине. Мистер Муни проводит вас. Вы сможете его узнать?

— Конечно, — ответил Гарри. — Я не ошибусь.

— Ну, это уже кое-что. Если вы увидите его, не играйте в детектива, позовите полицейского.

— Хорошо, — Гарри с трудом поднялся на ноги, и они вышли.

— Понаблюдайте за этим парнем, — сказал Паркинс. — Он знает больше, чем рассказал. Я думаю, почему он молчит? Поставьте людей на несколько дней, чтобы они наблюдали за ним. Я хочу знать, с кем он встречается.

Гарри охотно согласился с предложением Муни отдохнуть несколько дней. Миссис Бестерхэм обещала готовить ему еду, а Рон унес пишущую машинку к приятелю.

— Лежи и дрыхни, — приказал он. — Я тебя не буду беспокоить. Через два дня ты будешь в порядке.

Но Гарри не удалось заснуть. Он все время думал о своем приключении. Есть ли какая-то связь того типа, с которым была Клер, с тем, который его ударил? Поручил ли он ему забрать пленку? И почему?

Миссис Бестерхэм все время была здесь. Это была высокая тощая женщина, седые волосы которой были собраны на макушке, как копна. Гарри она нравилась, но он не мог выслушивать ее болтовню и притворялся спящим.

— Вы не хотите селедку на обед, мистер Рикк? — спросила она. — Я могла бы приготовить вам омлет, но эти польские яйца…

— Селедку, — сказал не очень приветливо Гарри. — Мне так неловко беспокоить вас.

— Ну что вы, отдыхайте. Когда я думаю о том, что вас могли убить!.. Мне мистер Муни рассказал…

Через некоторое время в дверь постучали.

— Входите, дверь не заперта, — ответил Гарри.

Дверь открылась и вошла Клер. На ней было шикарное серое платье. Она была без шляпы. Клер улыбалась. В руках у нее было много пакетов.

— Добрый день, — сказала она, закрывая дверь ударом ноги.

Гарри сначала покраснел, а потом побледнел, он не знал, что сказать.

— Ну, как голова? — спросила Клер. Она положила пакеты на стол и, видя, как взволнован Гарри, начала поправлять волосы перед зеркалом, чтобы дать ему время придти в себя.

— Почему вы молчите? — спросила она. — Не смотрите на меня, как на призрак. Вы заставите меня пожалеть, что я пришла.

— Вот это сюрприз. Как это вы решились навестить меня? И как вы узнали, где меня найти?

Она подошла к кровати.

— Вы не рады видеть меня? — она искоса посмотрела на него.

— Нет, что вы, — бормотал Гарри, — но если бы я ждал… Я думал о вас все время. Прекрасно, что вы пришли.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — он чувствовал себя неловко оттого, что пижама его была поношенная, а комната бедная и убогая. — У меня немного болит голова. Как вы узнали?

— Из газет. Я позвонила в студию и мистер Муни дал мне ваш адрес. Он спросил, откуда я вас знаю и сказал, что вы ему рассказали обо мне.

— Он лжет, — запротестовал Гарри. — Не верьте ни одному его слову.

— Я ему сказала, что я ваша подружка, иначе он не дал бы мне ваш адрес. Вам это неприятно?

— Ну, что вы.

— Вашей хозяйке я сказала, что я ваша сестра, — Клер сняла пальто и положила на стул.

— У меня свободное время и я решила, что вам, наверное, нечего есть. Я принесла на всякий случай даже бутылку виски. Вам неприятно? Вы не хотите, чтобы я осталась?

— Ой, что вы! Я… Мне очень приятно, что такая женщина, как вы, занимается мною.

— Я этого так не считаю. Не будем больше об этом говорить. Я здесь и не смотрите на меня, как на призрак. Как ваша голова? Болит?

— Значительно меньше после вашего прихода.

Она села на кровать и принялась разбирать пакеты.

— Кто вас ударил, Гарри?

— Я сам хотел бы знать это. Этой сволочи нужна была пленка с моими снимками. — Он рассказал Клер, как ему пришла идея снимать ночью и как лохматый человек напал на него.

— Он ничего у меня не украл. Полиция убеждена, что ему нужна была пленка.

— Вы… вы обратились в полицию?

— Меня нашел полицейский и отвел в участок. Инспектор считает, что я снял кого-то, кто не хотел бы фотографироваться и спросил меня, протестовал ли кто-нибудь.

Сказав это, он посмотрел на Клер, но она была занята пакетами.

— А вы заметили что-нибудь? — спросила она, нарезая ветчину.

— Я сказал инспектору, что нет. Но это неправда. Аппетитно выглядит ветчина, а?

Клер нахмурилась и посмотрела на него.

— Что вы сказали? Что неправда?

— Что никто не протестовал против фотографирования.

— Я решительно сошла с ума. Значит, вы меня фотографировали вчера вечером? Что вы, наверное, подумали обо мне? Я вас не узнала, уверяю. Это были вы?

— Да, я, — сказал Гарри.

— Черт возьми! Было темно, и я не подумала, что вы можете работать ночью. Вспышка лампы ослепила меня. О, Гарри!

— Это меня поразило. Я решил, что вы не хотите узнать меня.

— О, Гарри! — Клер положила свою руку на его руку. — Я бы никогда не сделала подобного, поверьте мне.

— Да, конечно.

Он подумал, а потом сказал:

— Вашему спутнику это не понравилось. Он был рассержен.

— Да? — произнесла Клер с принужденной улыбкой. — Роберту? Это не страшно. Он всегда такой. Вы про него ничего не сказали полиции?

— Да… В каком-то роде… Я не хотел втягивать вас в эту историю.

— Ну, это не имеет никакого значения, — она придвинула стол к кровати. — Роберт не имеет ничего общего с вашими приключениями, уверяю вас.

— Я тоже так думал, — но Гарри не был уверен в этом. — Но вы знаете полицию. Я не покажусь вам нескромным, если спрошу кто он?

— Это мой патрон. Сядем за стол.

— Ваш патрон? — Гарри взял ветчину.

— Точнее, мой импрессарио. Его зовут Роберт Брэди.

— Он говорил вам обо мне?

— Нет. Я видела, что он в плохом настроении и может устроить сцену, а мне эти сцены неприятны. Даже мне иногда он говорит неприятные вещи.

— Как? — спросил Гарри. — Пусть он мне только попадется.

— Ни в коем случае. Я не хочу, чтобы он знал, что я пошла к вам. Он станет совершенно невыносимым. Я хорошо у него зарабатываю, а вы не захотите, чтобы у меня были неприятности?

— Что он значит для вас?

— Ничего, но он мой патрон и я должна быть с ним внимательна.

— Но он не имеет права вмешиваться в вашу личную жизнь, даже если он ваш патрон.

— К сожалению, он так не думает. Но это меня совсем не стесняет. Теперь, когда я познакомилась с вами, нужно быть внимательной.

Гарри смотрел на нее круглыми глазами.

— Это правда, что вы сказали?

— Что?

— Что ситуация изменилась после знакомства со мной?

Она улыбнулась.

— Это действительно так?

Она взяла его за пижаму.

— Если вы хотите видеть меня, я этого тоже хочу, — сказала она.

Гарри поставил тарелку и привлек ее к себе. Губы их встретились. Он почувствовал, как она дрожит.

Следующие три дня Клер приходила к нему утром, нагруженная пакетами, едой, сигаретами и цветами.

Гарри протестовал, но она обрывала его на полуслове, напоминая, что он болен, а за больными нужно ухаживать. Если он будет так себя вести, то она больше не придет.

В субботу он выздоровел полностью, а от этого приключения остался только шрам.

Клер настояла, чтобы воскресенье он провел с ней, прежде чем приступить к работе.

Рон знал о визитах Клер, но не видел ее.

Когда она пришла к Гарри в воскресенье утром, он еще спал.

Клер была очень соблазнительна в голубом свитере и спортивных брюках. Она была такой милой и желанной, Рон сразу же понял Гарри. Очень красивая девушка, подумал он, глядя, как она садится в маленький спортивный автомобиль. Она может сбить с пути любого святого. У них обоих счастливый вид. Лишь бы это было надолго.

Гарри не умел водить машину и скорость, с которой ехала Клер, пугала его. Минут через сорок она остановила машину у подножья громадных деревьев. Они были одни.

— Я остановлюсь здесь, — сказала она. — Можно устроить пикник, а потом пройтись пешком.

Завтрак был обильным, и когда Клер все убирала, Гарри решился:

— Чего я не понимаю, почему ты выбрала меня. Есть сотни парней лучше меня, из которых ты и могла выбрать.

— Мой милый. Ты не понимаешь, чем ты отличаешься от этой сотни парней. Все, что я прошу от тебя, оставаться таким, как ты есть. Я займусь тобой.