Джеймс Чейз - Блондинка из Пекина
Стоя внизу, Саду видел, как Жожо начал скользить, и испугался еще больше, чем он. Потом он увидел, что Жожо перестал скользить и вновь начал карабкаться вверх. На сей раз он благополучно достиг пятого этажа.
Несколько медсестер вышли из здания госпиталя и, весело болтая, направились к общежитию. По дороге они должны были пройти мимо машины Саду, и сердце его бешено забилось от страха. Он забился в угол машины, а когда девушки прошли мимо, дрожащей рукой зажег сигарету.
По его расчетам, Жожо должен был уже добраться до карниза пятого этажа и отыскать палату, в которой находилась Эрика Ольсен. Однако на пятом этаже не было палаты номер 112. Жертва солгала. Убийство было напрасным.
Жожо все еще занимался эквилибристикой, когда к зданию госпиталя подъехал черный «Мерседес», из которого вышел Гирланд. Хлопнув дверью, он посмотрел на санитарную машину, но не придал ей ровно никакого значения, что, конечно, было естественным, так как машина стояла у госпиталя. В вестибюле было полутемно и пусто.
– Что вам угодно, месье? – спросил портье недовольным тоном. В такое неподходящее время всех посетителей встречали не очень вежливо.
– Мне нужен доктор Форрестер.
– Его нет в госпитале. Он уже уехал домой.
– Я приехал за своей женой, мадам Гирланд. Вас предупредили?
Портье, маленький человек с отечным лицом, стал более приветливым. Кто в госпитале не интересовался дамой с вытатуированными иероглифами?!
– Вы имеете в виду больную с полной потерей памяти?
– Да. И, пожалуйста, не будем терять времени. Кто занимается ею?
Портье полистал журнал.
– Минуточку… У меня есть особое распоряжение относительно этой больной… Вот оно… Вы действительно Гирланд?
– Да. Вот документы.
– Прекрасно. За мадам Гирланд ухаживает мадемуазель Рошь. Я позвоню ей, чтобы она спустилась.
Гирланду мучительно хотелось закурить, чтобы заглушить голод, но он все же сдержался. Желудок его был пуст с самого утра. Выйдя от Дорна, он отправился в гараж, где ему показали «Мерседес». Потом он заскочил домой, чтобы захватить кое-какие необходимые вещи. Сразу же после этого он направился в госпиталь. Среди всех этих хлопот не нашлось времени ни на обед, ни на ужин. А впереди у него еще было долгое путешествие в компании с девицей, потерявшей память. Да еще, вероятно, с китайцами на хвосте.
Из лифта вышла молоденькая медсестра лет двадцати, ее свежее миловидное личико сразу понравилось Гирланду.
– Вы приехали за мадам Гирланд? – спросила она.
– Да, мадам.
– Доктор Форрестер предупредил меня. Ваша машина здесь?
– Да. Но как чувствует себя… моя жена? В состоянии ли она выдержать поездку?
– Конечно. Доктор Форрестер очень доволен ею. К тому же, я думаю, вы не повезете ее очень далеко?
– О, что вы… каких-то два шага…
– Идите за мной, месье Гирланд. Мы все здесь очень заинтригованы. Скажите, зачем вы сделали жене такую татуировку?
Гирланд как можно серьезнее посмотрел на девушку.
– Представьте, я здесь совершенно ни при чем. Это старая традиция ее семьи. Вы бы видели мою тещу…
– Но это ужасно!
– Вы так думаете? А моя жена всегда очень гордится своей татуировкой и всегда готова была ее демонстрировать.
Они вошли в лифт. Джаннет Рошь какой-то момент изучала взглядом своего спутника, потом вдруг разразилась заразительным смехом.
– Вы меня обманули, – сказала она.
– Немножко, – признался Гирланд.
– Вы, наверное, счастливы, что нашли жену. Потеря памяти – ужасная вещь.
– Только не для меня. Это меня устраивает. Ведь на моей совести так много дурных поступков.
Лифт остановился. Джаннет вышла первой, Гирланд за ней. Девушка широко распахнула дверь палаты сто сорок, чтобы пропустить посетителя вперед. Вдруг Гирланд почувствовал что-то неладное. Он сделал два шага и остановился как вкопанный, увидев человека в белом халате, склонившегося над больной.
– Простите, – ошарашенно сказал он.
Человек в белом халате медленно выпрямился и посмотрел сначала на Гирланда, а потом на опешившую Джаннет. К Смерку быстро вернулось его хладнокровие.
– Что вам нужно, мадемуазель, и кто этот господин?
Джаннет не так уж и давно работала в этом госпитале, однако считала, что знает всех врачей здесь. Увидев незнакомого человека, она была поражена, но уверенность, исходившая от него, сбивала с толку.
– Я муж этой больной, – сказал Гирланд. – Доктор Форрестер разрешил мне забрать ее домой.
Смерк на несколько шагов отступил от кровати, чтобы покинуть освещенное пространство.
«Этот тип работает на Дорна, – подумал он. – Где-то я уже видел его! Видимо, предстоит хорошенькое дельце!»
– Я тоже не вижу никаких препятствий к тому, чтобы вы ее забрали. Но мы решили ввести ей сильное успокаивающее средство, и она проснется только утром. Приходите завтра, часам к восьми.
Врач в больнице – все равно что Бог. Его белая одежда, стетоскоп и непонятные речи производят на людей неизгладимое впечатление. Гирланд в этом смысле тоже не был исключением.
– Простите меня, но доктор Форрестер сказал, что я могу забрать ее сегодня вечером.
– Ничем не могу помочь. Я только что сделал ей инъекцию. Она проснется только завтра утром. Тогда вы ее и заберете, но никак не раньше.
Гирланд пожал плечами и уже сделал шаг назад из палаты, как вдруг его взгляд упал на брюки и ботинки врача. Это заставило его остановиться. Брюки имели цвет хаки, а ботинки были явно военного образца. Почти в то же мгновение в голове Гирланда пронеслись воспоминания: выжженная земля Сенегала, человек, прицеливающийся в него из винтовки.
– В таком случае, доктор, не смею больше настаивать, – сказал он примирительно. – Я приду завтра.
Он пытался оценить сложившуюся ситуацию. Человек, промахнувшийся по нему в Сенегале, был удивительным образом похож на этого врача. Гирланд открыл дверь и нос к носу столкнулся с Кордаком, катившим перед собой тележку. С завидной быстротой этот лжесолдат схватил автомат и направил его на Гирланда.
– Руки вверх!
Смерк выругался сквозь зубы, поскольку появление его помощника было явно несвоевременным. Однако он тут же бросился к Джаннет и рукой зажал ей рот.
– Если вы закричите, я сверну вам шею! – предупредил он грозно.
Кордак вошел в палату. Гирланд отступал перед ним, держа руки над головой. Затем Смерк отпустил Джаннет.
– Если я услышу хоть слово, то немедленно убью вас, – заявил он, доставая из-под халата револьвер. Указав стволом на Гирланда, он приказал: – Переложите больную на каталку!
Гирланд поставил каталку вплотную к кровати. Джаннет, бледная, как полотно, встала рядом с ним и сняла с больной одеяло.
На женщине была надета белая больничная рубашка, открывавшая ноги великолепной формы, но Гирланд был слишком занят анализом создавшегося положения, чтобы по достоинству оценить их. Ему только что удалось зажать радиоактивную капсулу между большим и указательным пальцами. Взяв больную под мышки, он приподнял ее и, сделав вид, что поскользнулся, упал на Эрику, успев засунуть ей пилюлю в рот. Гирланд горячо надеялся, что она проглотит ее.
– Осторожнее! – зарычал Смерк.
Джаннет и Гирланд переложили спящую женщину на тележку. Их взгляды встретились, и Гирланд попытался глазами как-то приободрить девушку.
В это время Жожо, найдя на пятом этаже приоткрытое окно, проник в госпиталь. Он обследовал все палаты на пятом этаже и, никого не обнаружив там, стал спускаться на четвертый этаж. Теперь, избавленный от необходимости карабкаться по скользкой трубе, Жожо чувствовал себя гораздо увереннее.
Едва только Гирланд вышел из кабинета, Дорн нажал на кнопку селектора.
– Пришлите ко мне Кермана, – приказал он и принялся терпеливо ждать. Рука его машинально потянулась за сандвичем.
«Никто не может так прекрасно готовить сандвичи, как Мари», – подумал он. Мысли его текли спокойно. Он медленно и добросовестно пережевывал каждый кусок. Повседневные дела, состоявшие из чтения различных досье, писем, рапортов, наводили на него смертельную тоску.
В дверь постучали.
Дорн, вытирая губы, следил, как в комнату входит Джек Керман, тридцатилетний, хорошо сложенный мужчина. Он не без основания считал его лучшим среди своих агентов. Керман официально зарабатывал себе на жизнь тем, что содержал гараж недалеко от американского посольства. Его компаньоном был Джек Кодей, донжуан и весельчак, подозревавший, что его друг имеет отношение к ЦРУ. Но он был достаточно умен и предпочитал не задавать лишних вопросов, способных вызвать неудовольствие компаньона. Когда тот неожиданно исчезал, Джек вел все его дела.
При угрозе того, что события могут принять непредвиденный и опасный оборот, Дорн всегда вспоминал о Кермане.
– Садитесь, Джек, – сказал Дорн. – Хотите сандвич?
– Нет, благодарю вас, – отозвался тот. – Я как раз заканчивал обед, когда вы мне позвонили.
