Джеймс Чейз - Ты шутишь, наверное?
С этого момента Кен и Карин были очень заняты. Время пробежало быстро. Они заказали пару сандвичей на обед из кафе напротив. Только в шестнадцать часов они облегченно вздохнули.
– Ух! Какой день, – сказала Карин. – Папа будет доволен.
– Значит, фиаско не полное. Я позвоню Хаймсу. Есть чем порадовать его.
Он прошел в кабинет, набрал номер и в этот момент услышал, как открывается входная дверь. Еще один клиент, подумал он.
Высокий, стройный, голубоглазый мужчина стоял перед перегородкой. Кровь Кена застыла в жилах. Он сразу узнал инспектора Тома Лепски из центрального комиссариата. Хотя они никогда и не разговаривали, Кен часто видел его в городе. Один из партнеров по гольфу как-то сказал Кену: «Видал этого типа? Он будет шефом полиции, когда Террелл уйдет в отставку. Крепкий парень».
Кен достал платок, чтобы вытереть холодный пот. Он сразу связал появление Лепски с бородатым хиппи. Видимо, тот дал полиции его приметы.
Лепски наклонился над перегородкой и одобрительно осмотрел Карин. Он питал слабость к аппетитным девочкам.
Карин прекратила печатать и подошла к перегородке. От глаз Лепски не ускользнуло подрагивание ее грудей и покачивание бедер.
– Мисс Стернвуд?
Карин тоже знала, что этот мужчина – коп. Видя, как он улыбается, она тоже улыбнулась.
– Если это не я, то это кто-то, надевший мою одежду, – ответила она. – Вы – полицейский офицер, – продолжала она. – У вас есть дети, мистер Лепски?
Лепски открыл рот.
– Дети? Честное слово, нет. Я…
– Вы, должно быть, женаты, – продолжила Карин. – Такой мужчина не может быть холостяком.
Лепски замурлыкал, как кот, которому дали сардинку.
– Мисс Стернвуд…
– Значит, вы хотите иметь детей и желаете подписать страховку, – продолжала Карин. – Мистер Лепски, вы постучали в нужную дверь. Страхуя будущих детей, вы сэкономите на взносах.
Лепски взял себя в руки. Даже мысль о том, чтобы, кроме Кэрол, иметь еще и детей, была для него кошмарной. Он знал, что Карин была дочерью одного из самых богатых и влиятельных людей в городе. Полиция, проводя розыски вокруг места преступления, наткнулась на бунгало «КАРИН» менее чем в двухстах метрах от того места, где был обнаружен труп. Хесс, который знал все обо всех богачах Парадиз-Сити, порекомендовал своим людям не приближаться к бунгало. Он подал рапорт Терреллу. Тот приказал Лепски поговорить с Карин, которая находилась сейчас в конторе страховой компании в Сикомбе. Террелл его предупредил: «Будь с ней помягче. Мы не хотим неприятностей от Стернвуда. Мне говорили, что она девка что надо».
– Мисс Стернвуд, – твердо произнес Лепски.
Карин широко открыла невинные глаза.
– Так, значит, вы еще не намереваетесь создать семью? – Она адресовала ему обольстительную улыбку. – Может быть, позже?
Лепски пальцами оттянул воротничок рубашки.
– Мисс Стернвуд, вчера вечером, менее чем в двухстах метрах от вашего бунгало, убили девушку. Вы были там прошлой ночью?
– Да, я там была, в одиночестве. Время от времени я люблю побыть одна. Мне хочется немного расслабиться от работы в этой дыре. – Она смотрела на него сквозь опущенные ресницы. – А вам, мистер Лепски, не хочется временами побыть одному?
В голове Лепски возникло подозрение. Эта девица, похоже, старается увести его в сторону.
– Вы ничего не слышали? Никаких криков? Совсем ничего?
– Я смотрела телевизор. Вы любите смотреть телевизор? Вы, конечно, слишком занятой человек, чтобы часто смотреть его. А я так отдыхаю.
На его губах появилась лисья улыбка.
– Что вы смотрели, мисс Стернвуд?
Она заморгала, и опыт полицейского подсказал Лепски, что он попал в точку: она врет.
– О, я не знаю… – Она пожала плечами и тут же вновь обрела апломб: – Разве это так важно? Какое-то варьете.
– Вы не слышали шума автомобиля?
– Я вам сказала, мистер Лепски, что ничего не слышала. Кто эта девушка? Что произошло?
Лепски холодно посмотрел на нее.
– Гнусное убийство, мисс Стернвуд. Я рад, что вы в безопасности смотрели телевизор в бунгало. Я не пожелал бы ни одному человеку увидеть то, что сделал убийца с этой девушкой.
Карин поморщилась:
– Ужасно!
– Точно! Значит, вы, мисс Стернвуд, ничем не можете мне помочь? Вы ничего не видели и ничего не слышали… так?
Она выставила подбородок.
– Так.
Они посмотрели друг на друга, потом Лепски прикоснулся к шляпе.
– Спасибо, мисс Стернвуд. – Он помолчал, потом строго взглянул на нее. – Мисс Стернвуд, это, конечно, меня не касается, но проводить уик-энд одной в бунгало опасно.
– Спасибо, мистер Лепски. Как вы правильно заметили, это вас не касается.
Как только Лепски ушел, из своего кабинета появился бледный и дрожащий Кен.
Увидев его, Карин сухо сказала:
– А ну, расслабься!
– Этот бородатый, на которого мы наткнулись! – пробормотал Кен. – Если полиция его найдет и он заговорит, то сможет доказать, что ты солгала.
Карин вернулась за свой стол и села.
– Его слово против моего? Но мое слово плюс еще слово папы весят больше, – сказала она и принялась печатать.
В 17 часов у шефа полиции Террелла состоялось совещание. Сержант Беглер, сержант Хесс, инспектор Лепски и инспектор Джейкоби сидели напротив шефа.
На столе Террелла лежал рапорт Хесса, заключение врача, рапорты Лепски, Джейкоби и других полицейских.
– Дженни Бендлер, – объявил Террелл. – Она есть в картотеке. Она занималась проституцией уже несколько лет. Это все, что о ней известно. Доктор Лоуис сообщил, что ее оглушили, раздели, изнасиловали, задушили и потом выпотрошили. Это гнусное преступление совершено сексуальным маньяком. До сих пор ни один из хиппи не сообщил ничего полезного. Похоже, никто ничего не видел и не слышал.
– Я проверю времяпрепровождение каждого из них, – сказал Хесс. – Их было около пятидесяти в момент совершения преступления. На это нужно время.
Террелл согласно кивнул.
– Единственная ниточка – Лу Бун, который признался, что находился поблизости от места убийства примерно в то время, когда было совершено преступление. У убийцы должна быть кровь на одежде. – Террелл взглянул на Лепски: – Ты проверил его одежду?
– Да, она оказалась чистой.
– Тем не менее я уверен, что он что-то знает, или видел кого-то, или он сам убийца.
– Когда я его допрашивал, – сказал Лепски, – у меня создалось впечатление, что он лжет. Он вел себя слишком уверенно. Говорил, что у него есть деньги, что он любит жить как хочет и рассчитывает провести в колонии дней двенадцать.
– Наведи о нем справки, Фред.
– Я этим занимаюсь, – ответил Хесс.
– Прекрасно. Перейдем теперь к мисс Стернвуд, владелице бунгало, расположенного неподалеку от места преступления.
– Я с ней разговаривал, – бросил Лепски. – Она неглупа и очень сексуальна. Она призналась, что была в бунгало и смотрела телевизор в момент совершения преступления. Утверждает, что смотрела варьете. Я просмотрел программы передач на всех каналах, но ничего похожего на варьете не нашел. По-моему, она была с мужчиной. Такая девица не проводит время в одиночестве у телевизора.
– Это нас не касается, – сказал Террелл. – Это дочь Стернвуда. Не забывай. Оставь ее в покое. – Он повернулся к Джейкоби: – Какое впечатление произвел на тебя человек, который звонил?
Джейкоби пожал плечами:
– Хриплый голос, неопределенный возраст, не любит полицию. Разговор продолжался всего несколько секунд.
– Возможно, это и был убийца, – предположил Террелл. Он посмотрел на лица сидящих перед ним помощников. – Не исключено, что преступление повторится. Это сексуальный маньяк, и он, пожалуй, не остановится. Необходимо найти его, и побыстрее. – Он обратился к Хессу: – Если нужно подкрепление, Фред, я попрошу в Майами.
Зазвонил телефон. Спрашивали Хесса. Все ожидали, пока Хесс поговорит с одним из своих людей, который вместе с другими обыскивал кустарник и пляж вокруг места преступления.
– Принеси это нам немедленно, – попросил Хесс, прежде чем положил трубку, и обратился к Терреллу: – Джек нашел занятную пуговицу от пиджака: миниатюрный мяч для гольфа – наполовину зарытую в песке метрах в трех от трупа. Возможно, это наша первая улика.
Толстуха Кэтти Вайт жарила сосиски, когда к ней подошел Лу Бун. Она была одна. Кэтти была горда тем, что у нее всегда есть сосиски для тех, кто голоден. Сосиски и спагетти были обычной едой в колонии. Остальные хиппи купались или пытались заработать несколько долларов там, где их можно было заработать.
Лу взял сосиску и сел рядом с Кэтти. Они начали разговаривать. Кэтти считала Лу парнем высшего класса. Ей нравились его борода, мускулы, зеленые глаза. Они действовали на девушек. Это, правда, был его единственный талант, как грустно говорил его отец – судья в Хьюстоне. Лу бросил учебу на юридическом факультете. Своих родителей он считал худшими в мире мерзавцами. Уйдя из дома в семнадцать лет – а сейчас ему было двадцать три, – он за эти шесть лет побывал везде, попробовал массу профессий. Эти шесть лет жизни привели его к выводу, что деньги, в конце концов, что-то значат. Он мечтал стать богатым: иметь не жалкие крохи, а хороший кусок. Второй вывод, к которому он пришел, был таким: богатым не станешь, работая восемь часов в день в конторе.
