Худой мужчина. Окружной прокурор действует - Хэммет Дэшилл

Он неохотно принялся за это и вызвал в качестве свидетеля Марка Крендола.

Крендол вошел и был приведен к присяге. Он показал, что знал Джона Берка, что в последний раз видел его в офисе брокерской компании «Милтерн и Милтерн» и что тогда ему сказали, что этого человека зовут Алисон Браун. Но ошибиться он не мог: он был уверен, что это Джон Берк. Он знал его много лет и узнал тогда и его лицо, и его голос. Он посмотрел на фотографии, которые показал ему Селби, и без колебаний опознал по ним Джона Берка.

Его спокойные, уверенные манеры произвели впечатление на публику. Селби чувствовал, что слова Крендола ни у кого не вызвали сомнений. Он пожалел, что не догадался вызвать Крендола первым. Тогда тот факт, что он опознал фотографии так твердо и без всяких колебаний, мог бы оказать положительное влияние на остальных свидетелей, и они тоже не стали бы колебаться.

Инес также поняла, что уверенность, с которой Крендол опознал фотографии, произвела впечатление на присяжных. Она начала делать заметки, готовясь к мощному перекрестному допросу.

Все шло так гладко, что Селби даже удивился, услышав ровный голос судьи:

— Подошло время вечернего перерыва. Суд намерен поместить присяжных под охрану шерифа. Принимая во внимание, что мы рассматриваем дело об убийстве, суд считает, что в интересах справедливости присяжным заседателям лучше находиться всем вместе и под охраной.

Суд привел к присяге помощника шерифа, сделал напутствие присяжным и разошелся до десяти часов следующего утра.

Покинув зал суда, Селби отправился поговорить с шерифом Брендоном за закрытыми дверьми.

— Я готов высечь сам себя, — объявил он, — за то, что не проверил этот развод. Я выяснил, что развод был дан и зарегистрирован, и не обратил внимания на последующие события. Теперь я понимаю, зачем они ездили в Альбукерке. Их развод был оформлен там, и Инес Стэплтон спланировала этот ход с самого начала. Я чувствовал себя как школьник, когда дело рассыпалось у меня на глазах.

Шериф Брендон сказал:

— Ничего, держись, сынок. Ты все делаешь прекрасно… Но черт возьми, ты заметил, какая у Инес хватка?

Селби кивнул. Он набил трубку табаком и начал ходить по комнате. В дверь постучали. Брендон открыл.

В дверях стояла Сильвия. Рядом с ней стоял мужчина в комбинезоне и кожаной куртке. На голове у него была засаленная фетровая шляпа с широкими опущенными полями. Глаза Сильвии были широко открыты и возбужденно сверкали.

— Шериф, это Брентли Доун, — представила она вошедшего. — Он кое-что знает об этом деле. Я хочу, чтобы он сам рассказал вам.

Мужчина неуверенно протянул руку, которая осталась мягкой и пассивной в крепком пожатии шерифа.

— Это Дуглас Селби, окружной прокурор, — сказала Сильвия Мартин.

Доун неловко склонил голову, не делая попытки рукопожатия.

— Садитесь, — предложила Сильвия, закрывая дверь. — Ну, мистер Доун, я хочу, чтобы вы рассказали вашу историю шерифу и окружному прокурору.

Доун, избегая их взглядов, сел на стул с прямой спинкой.

Он хранил молчание и явно чувствовал себя неуютно.

Сильвия многозначительно взглянула на Дуга Селби:

— Он знает, Дуг. Он водитель грузовика. Он своими глазами видел, как было совершено убийство.

— Нет, не видел, — быстро возразил Доун.

Сильвия быстро продолжала:

— Он кое-что поведал официантке придорожного кафе, в которое часто заезжают водители грузовиков. Мы с ней в дружеских отношениях, и она мне рассказала. Он не хочет со мной говорить. Мне с большим трудом удалось привести его сюда.

Селби придвинул свой стул ближе к Доуну.

— Закурите, мистер Доун, — сказал он, протягивая пачку сигарет.

Доун потянулся к пачке, но тут же заметил:

— Но это у вас последняя.

— Ничего, — сказал Селби. — Берите. Я курю их только во время перерывов в зале суда. Когда у меня есть время насладиться курением, я курю трубку.

Доун взял последнюю сигарету, смял пачку и бросил ее в мусорную корзину. Селби чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете.

— Должно быть, это трудная работа — водить грузовик, — сказал он с сочувствием в голосе.

— Я бы сказал, да, — согласился Доун.

— Вы, должно быть, много времени проводите в дороге?

Доун глубоко затянулся и поднял глаза.

— Много, — подтвердил он. — Даже обычным водителям грузовиков приходится довольно трудно, но по крайней мере, они ночью нормально спят. Нам же, тем, кто работает на перевозке грузов крупных компаний, приходится работать в любое время — везем, когда есть груз. Единственный способ заработать на жизнь — это отсчитывать километры, таща старый драндулет. Работа адская.

— Часто ездите по этим местам? — спросил Селби.

— Да. Последнее время я вожу апельсины из Имперской долины.

— У вас, как правило, ночные поездки?

— Угу. Днем обычно идет погрузка, потом берешь накладную и отправляешься в Лос-Анджелес. Там разгружаешься, получаешь квитанцию — и всю ночь дорога обратно. А на следующее утро получаешь новый груз.

— А в ночь убийства, — продолжал Селби, — вы направлялись обратно, в Имперскую долину?

— Нет. Я вез груз в Лос-Анджелес.

— Было довольно холодно, не правда ли?

— Да, здорово холодно. А мне еще так чертовски хотелось спать, у меня глаза просто сами закрывались.

— А что вы делаете в том случае, если уж очень хочется спать? — спросил Селби. — Съезжаете на обочину и спите?

— Иногда — да. А изредка подбираю на дороге какого-нибудь бредущего пешком деревенщину и выясняю, умеет ли он водить машину. Если умеет, я даю ему руль и проверяю, хорошо ли он ведет машину. Если хорошо, я засыпаю… Только послушайте, я знаю, что не должен так делать. У водителя грузовика должна быть специальная лицензия… Но нельзя же придираться к человеку, если ему надо зарабатывать на жизнь.

Кивок Селби выражал сочувствие. Помолчав, он спросил:

— Так вы подобрали попутчика и в ту ночь?

— Нет, не подобрал, — сказал Доун.

— А почему?

— Не удалось.

— Расскажите подробнее.

— Понимаете, — поспешно произнес Доун, — я не хочу, чтобы на меня навесили это дело. Я все равно ничего такого не могу рассказать, во всяком случае, немного. И я не хочу совать голову в петлю.

— Говорите, что знаете, — сказал Селби. — Вы среди друзей.

Доун стал разговорчивее.

— Ну, в общем, было так. Я уже провел двое суток почти без сна. Я вез груз в Лос-Анджелес, а потом еще хотел вернуться за другим грузом. Был адский холод. Не знаю, который был час. Меня качало от усталости. Время от времени я останавливался, чтобы выпить чашку черного кофе, потом ехал дальше, потом снова останавливался, чтобы выпить еще чашку кофе. Ну вот. Мимо меня пронеслась машина, сначала я не придал этому значения, но машина свернула к обочине ярдах в двухстах впереди и остановилась. Из машины вышел бродяга — так мне показалось — у него под мышкой было свернутое одеяло — и стоял, разговаривая с водителем. Когда я проезжал мимо, они пожимали друг другу руки. У этого бродяги был вполне приличный вид, и я притормозил, думая, что он поднимет руку, чтобы остановить меня. Но он не поднял руку, и я проехал мимо. Минуту или две спустя эта машина тронулась. У нас, водителей грузовиков, есть зеркала бокового обзора, чтобы наблюдать за дорогой сзади, и я увидел, что свет от фар машины переместился на среднюю полосу дороги, а затем машина обошла меня на большой скорости.

Я заглянул внутрь машины — не сидит ли в машине тот бродяга, и увидел, что его там нет. В машине сидел только один человек — за рулем. Ну я и подумал, что этот парень в машине почему-то высадил бродягу на полдороге. Поэтому, проехав еще сотню ярдов, остановил свой грузовик и решил подождать, пока бродяга подойдет. И тут та машина, впереди меня, заскрипела тормозами и развернулась. И в следующий момент она пронеслась мимо меня как молния в обратном направлении. Я увидел, что это большой «кадиллак» с аризонским номером. Машина проехала мимо меня по дороге в Лас-Алидас. Потом вдруг свернула к обочине и резко затормозила. Фары погасли, и я услышал, как что-то грохнуло. Я немного подождал и говорю себе: «Интересно, не сбил ли этот парень того бродягу?» Тут я, кажется, задремал на минутку, не знаю, но мне так кажется, потому что я вдруг увидел, что фары снова зажглись, и услышал, что машина отъезжает. Дорога в том месте, где я стоял, была широкая, и я развернулся. Мне было просто необходимо взять кого-нибудь к себе в кабину, кто сменил бы меня за рулем хоть на пару миль. Я страшно разозлился и проклинал себя за то, что повернул назад. В конце концов я развернулся опять и поехал своим путем к Лос-Анджелесу. Бродяги я так и не видел. Проехав еще миль десять, я подобрал попутчика, и он сменил меня за рулем на некоторое время.