Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход - Раймонд Чэндлер
Лицо здоровяка стало изжелта-зеленым, он хотел было встать. Но передумал. Достал из кармана пестрый платок и вытер лицо.
— Вы это видели на экране, — сказал он.
— Верно, — согласился я. — Но режиссер рассказывал мне, откуда взял замысел этой сцены. Такого не увидишь ни в одном фильме.
Положив «люгер» перед собой, я сказал более естественным голосом:
— Нужно быть поосмотрительнее с оружием, мистер Змей. Невозможно предвидеть, как поведет себя человек, если ему в лицо тычут дулом пистолета — особенно, если он не знает, заряжен ли пистолет. От неожиданности я слегка оробел. Я с обеда не кололся морфием.
Змей, сощурясь, спокойно разглядывал меня. Наркоман поднялся, подошел к другому креслу, развернул его ногой, сел и грязной головой прислонился к стене. Однако его руки и нос продолжали подергиваться.
— Я слышал, что вы крепкий орешек, — неторопливо произнес Змей, холодно и пристально глядя на меня.
— Вас ввели в заблуждение. Я очень чувствителен. Расстраиваюсь из-за каждого пустяка.
— Да, понимаю. — Он долго глядел на меня, не произнося ни слова. — Похоже, мы сделали неверный ход. Можно опустить руку в карман? У меня нет пистолета.
— Валяйте, — сказал я. — Попыткой вытащить пистолет вы доставите мне огромное удовольствие.
Змей нахмурился, потом очень медленно вытащил плоский бумажник из свиной кожи и достал оттуда новенькую стодолларовую ассигнацию. Положил ее на край покрывавшего стол стекла, достал еще одну точно такую же, потом, по одной, еще три. Старательно сложил их в ряд. Алфред опустил запрокинутое кресло на пол и с дрожащими губами уставился на деньги.
— Пять сотен, — сказал здоровяк. Разложил бумажки и подвинул их ко мне.
Я следил за каждым его движением.
— Совершенно ни за что, просто держитесь от греха подальше. Идет?
Я молча смотрел на него.
— Вы никого не ищете. Вы никого не можете найти. У вас нет времени работать на кого-то. Вы ничего не слышали и не видели. Вы ничего не знаете. И про пять сотен никто не знает. Договорились?
В кабинете было тихо, слышалось только сопение Алфреда. Здоровяк обернулся к нему.
— Тише, Алфред. Когда выйдем отсюда, дам тебе дозу, — сказал он. — Постарайся вести себя прилично.
И снова поднес ко рту рассеченную тыльную сторону ладони.
— Взяв вас за образец, ему это будет нетрудно, — сказал я.
— Пошел ты, — буркнул Алфред.
— Ограниченный словарь, — пожаловался здоровяк. — Очень ограниченный. Ну, приятель, ясно вам?
И указал на деньги. Я коснулся пальцем рукоятки «люгера».
Здоровяк слегка подался вперед.
— Да успокойтесь вы. Все очень просто. Это задаток. Отрабатывать его не нужно. Ваша отработка — безделье. Если будете бездельничать довольно долгое время, получите еще столько же. Ничего сложного, так ведь?
— И для кого же я буду бездельничать?
— Для меня. Джозефа П. Змея.
— Что вы собой представляете?
— Меня можно назвать деловым посредником.
— А как вас еще можно назвать? Помимо того, что я могу придумать сам?
— Можете назвать человеком, который хочет помочь человеку, не желающему втягивать в беду человека.
— А как я могу назвать этого благодетеля?
Джозеф П. Змей собрал пять сотенных бумажек, аккуратно сложил их, выровнял и снова придвинул ко мне.
— Можете назвать его человеком, который скорее потратит деньги, чем прольет кровь, — сказал он. — Но вполне может и пролить кровь, если решит, что ничего другого не остается.
— Как он обращается с пешней? — спросил я. — Как скверно он обращается с пистолетом, я представляю.
Здоровяк закусил нижнюю губу, потом стал легонько покусывать ее изнутри, словно жующая жвачку корова.
— Речь не о пешнях, — наконец произнес он. — А лишь о том, что вы можете сделать неверный шаг и тем самым причинить себе уйму неприятностей. Ну а если вы не будете делать никаких шагов, спокойная жизнь и деньги вам обеспечены.
— Кто та блондинка? — спросил я.
Здоровяк задумался, потом кивнул.
— Видно, вы уже слишком глубоко залезли в это дело, — вздохнул он. — Может, нам уже поздновато договариваться.
Секунду спустя он подался вперед и мягко сказал:
— Ладно. Я поговорю с шефом и узнаю, как далеко он готов пойти. Может, еще сможем договориться. Все остается как есть, пока я не дам о себе знать. Идет?
Я не возражал. Змей оперся ладонями о стол и очень медленно поднялся, глядя на пистолет, который я двигал туда-сюда по столу.
— Деньги остаются у вас, — сказал он. — Пошли, Алфред.
И грузно зашагал к выходу.
Алфред покосился на него, потом внезапно перевел взгляд на деньги.
Пистолет будто по волшебству оказался в его тонкой правой руке.
Молниеносно, словно угорь, он метнулся к столу. Наведя пистолет на меня, левой рукой потянулся к деньгам, которые тут же скрылись в его кармане. Он спокойно, холодно-бессмысленно улыбнулся мне и пошел к двери, возможно, не отдавая себе отчета в том, что у меня тоже был пистолет.
— Идем, Алфред, — уже из коридора резко позвал здоровяк. Алфред юркнул в дверь и скрылся.
По коридору прозвучали шаги, открылась и закрылась наружная дверь, потом настала тишина. Я сидел и обдумывал происшедшее, пытаясь понять, что это: совершенный идиотизм или новый способ запугивания.
Через пять минут зазвонил телефон. Хриплый голос добродушно произнес:
— Да, кстати, мистер Марлоу, вы, наверное, знаете Шерри Бэллоу?
— Не знаю.
— «Шеридан Бэллоу инкорпорейтед». Влиятельный агент. Вам бы надо как-нибудь повидать его.
С минуту я молча держал трубку. Потом спросил:
— Он ее агент?
— Возможно, — ответил Джозеф П. Змей и сделал паузу. — Думаю, вы понимаете, мистер Марлоу, что мы играем эпизодические роли. И только. Эпизодические. Кое-кто хотел немного разузнать о вас. Мы решили, что это самый простой способ. Теперь я в этом не уверен.
Я промолчал. Он повесил трубку. И почти сразу же телефон зазвонил снова.
Обольстительный голос произнес:
— Я тебе не очень понравилась, так, амиго?
— Понравилась, конечно. Только отвяжитесь.
— Я дома, в Шато-Берси. И совсем одна.
— Обратитесь в бюро по найму спутников.
— Ну пожалуйста. Не нужно так говорить. Дело очень важное.
— Еще бы. Только на меня не рассчитывайте.
— Эта стерва… Что она говорит обо мне? — прошипела мисс Гонсалес.
— Ничего. Кстати, она могла бы назвать вас тихуанской шлюхой в галифе. Как бы вы отнеслись к этому?
В ответ она рассмеялась. Серебряный смех не прекращался довольно долго.
— Ты вечно остришь, да? Но, видишь ли, тогда я не знала,
