След «Семи Звезд» - Лещенко Владимир
– Да, – кивнул старец. – Выпускаем Свору. Стравливаем их между собой. Тот, кто выйдет победителем, и будет нашей жертвой.
Вот старая сволочь! Чего удумал. А они попались в его хитроумную ловушку. Своим, видишь, прикинулся. На тот свет ему захотелось! Вот я тебя сейчас спроважу!
Барков метнулся изо всех сил вперед, намереваясь вцепиться мертвой хваткой в горло предателя. И рвать, рвать, рвать. Но на лету наткнулся на некую невидимую преграду и не преуспел в своем намерении. Бессильно сполз на пол.
– Не торопись, крестник, – оскалил зубы-гнилушки граф. – Всему свое время.
Он трижды хлопнул в ладоши, и в стене открылась невидимая до того потайная дверь, откуда с визгом, воем и лаем выскочила добрая дюжина собак.
Псы Гекаты! Адская свора. Что ж, покажем им, где раки зимуют.
Сцепился с первым противником – псом темной масти с оторванным правым ухом и раненной скулой. Ба! Да не старый ли это знакомец? Что ж, самое время довести начатый спор до конца.
В стороны полетели клочья шерсти и мяса, брызнула первая кровь, остро ударившая по обонянию. Иван словно обезумел. В голове зудело одно: уничтожить врага любой ценой. Выжить должен сильнейший. И этим сильнейшим должен стать он!
Взвился вверх и всей силой навалился на хребет одноухого. Впился зубами ему в холку и резко сжал челюсти. Раздался отвратительный хруст, и тело под ним обмякло. Этот готов.
Оглянулся по сторонам.
Брюнетта споро трепала пятнистую суку, отбиваясь задними лапами от зашедшего с тыла рыжего с подпалом кобеля. Поэт тут же восстановил равновесие, приняв второго противника на себя.
Барон в это время отбивался сразу от трех супостатов. Ему приходилось несладко. Это тебе не шпагой махать и не из пистолета палить. Тут надобно иное уменье: быстро бегать, высоко прыгать, вовремя увертываться, наверняка бить и кусать.
Больше всего хлопот немцу доставлял пес неизвестной породы. Гладкозадый, на голове имевший нечто, напоминающее львиную гриву. Казалось, он не имел ни одного уязвимого места. Пристав расправился с остальными двумя неприятелями, откусив одному правую переднюю и перебив левую заднюю лапы, а второму выцарапав оба глаза. А этот вот «лев» прет и прет нахрапом. Пришлось прибегнуть к проверенному военному маневру – ретираде.
Заметив, что соратника почти загнали в угол, Иван помчался наперерез. Уже на бегу почувствовал, что с каждым шагом бежать становится все тяжелее. Его лапы стали как-то короче, едва ли не вдвое, а тело, наоборот, вытянулось. Морда удлинилась, зубов в пасти заметно прибавилось, хвост из пушистой метелки стал этаким себе шипастым бревном.
Барон с ужасом заметил, как прямо перед ним словно из-под земли вылез огромный серо-зеленый… крокодил. Распахнул гигантскую пасть, оснащенную тремя рядами острых, как бритва, зубов.
Пристав затравленно оглянулся назад. Сзади напирал «лев», тоже ощерившись и уже примеряясь к филейным частям жертвы.
Делать нечего. Немец, мысленно помолившись, прыгнул вверх и вперед, очутившись прямо наверху каменной арки. Глотнул дурманящего дыма и зашелся в прерывистом кашле.
Когда спазмы прошли, посмотрел вниз. Его взору открылась поразительная картина. Крокодил с раскрытой пастью, из которой торчали задние лапы и хвост с кисточкой – проглоченный «лев». Ха! Капут обеим тварям.
Но нет. Крокодил, похоже, не потерял способности двигаться. Два-три движения смертоносных челюстей, и из несчастного пса был сделан фарш для котлет. Выплюнув останки, мерзкая рептилия повернула морду к дрожащему на арке приставу и гнусно зашипела. Боже, неужели она пойдет на таран? Такая-то туша может и смести непрочное препятствие.
В следующее мгновение барон, если бы не потерял дара членораздельной речи, обязательно произнес бы свое неизменное «Scheiвe!». А так – только заворчал, наблюдая, как крокодил уменьшается в размерах, становясь выше и обрастая рыжей шерстью. Да ведь это же его боевой товарищ копиист! И как его угораздило?
– Мастер?! – возопила Колдунья, теряя свое обычное хладнокровие. – Как такое могло статься?!
– А я почем снаю, матушка? – с плохо скрываемым сарказмом отвечал граф. – Мутация, побочные эффекты… В науке всякое бывает…
– Это противу правил! – гневно затопала ногами Опекающая. – Матушка, извольте выпустить змей!
– Каково, Мастер? – с торжеством обратилась к старцу главная жрица. – Поддадим жару?
– Делайте, что посчитаете нушным, – деревянным голосом отозвался он.
Колдунья подала знак одному из сидевших на скамье одесную от нее людей. Тот встал и вытащил из-под своих ног большой кожаный мешок. Развязал тесьму и изо всех сил метнул куль в центр, целясь в самую гущу сцепившихся друг с другом собак.
Шмякнувшись оземь, мешок лопнул, и из него полезли наружу рассерженные гады, шипя и вертя треугольными головами. Не разбирая правого и виноватого, они принялись жалить четвероногих.
Иван, едва завидев таковой комплот, тут же сориентировался. Прихватив зубами за холку упирающуюся всеми четырьмя лапами Брюнетту, он кинулся к Вратам и сначала подтолкнул наверх подружку, а после и сам к ней присоединился. Наверху хватило места им обоим. И даже третьему нашлось. Барон снова облюбовал уже опробованный им насест.
Но что делать дальше? Змеи, расправившись с одним противником, непременно последуют за ними и сюда. Убежище хлипкое. А другого, похоже, нет. Разве что меж людьми. Но туда вряд ли пустят.
Господи Создателю! Страх-то какой!
Поэту даже сделалось жалко несчастных тварей, с которыми еще мгновение назад сражался он не на жизнь, а насмерть. Но тогда был честный поединок, хотя назвать честным противоборство троих с дюжиною вряд ли справедливо, а сейчас у Врат творилась настоящая бойня.
Псы пытались сопротивляться. Некоторым даже удавалось поражать аспидов, откусывая им головы и рвя на части. И все же численный и маневренный перевес был на стороне змей.
Ну вот, накликал. Две гадины поползли прямо к арке и принялись взбираться вверх по камням.
Жутко завыл от страха барон. Брюнетта теснее прижалась к Ване. Если бы мог, непременно обнял бы ее, успокоил.
Однако надобно же что-то предпринять! Не сидеть же тут перепуганными курицами, дожидаючись, пока угодишь змее на зуб. Примерился хорошенечко да и ударил лапой по тому аспиду, который первым добрался до вершины арки. Попал! Извивающееся кольцо отлетело в сторону скамеек с людьми. Оттуда донесся болезненный вскрик. Значит, попал дважды! Холодному и склизкому существу все едино, кого жалить.
Радоваться оказалось рано. Оставалась и вторая змея, добраться до которой он не мог – мешал барон, который оказался не в состоянии пошевелиться. Эх, пропадет ведь!..
– Чер-рвяки! Чер-рвячки! Налетай, р-робяты!
Большая черная тень спикировала откуда-то с потолка, опустилась на камень Врат и щелкнула мощным клювом прямо в змеиную голову.
Не может быть! Прохор! Голубчик! Батюшка! Откуда?! Да ты не один?!
Двое прекраснолицых отроков в пурпурных одеяниях возникли рядом с вратами и сходу принялись разить мерзких гадов огненными посохами.
Так им, так! Виват, Козьма и Дамиан!
Человеческая фигура с головой пса появилась между оставшимися в живых собаками и протянула к ним руки. Четвероногие, мигом присмирев, покорно склонили к земле морды, будто каялись, а потом улеглись и… заснули.
Решпект, Христофор!
Люди, сидевшие на скамьях и в креслах, в панике повыскакивали с мест и кинулись к дверям. Да не тут-то было! В дверном проеме их уже поджидали солдаты, которые тут же теснили удирающих назад, в подвал. Здесь воины споро крутили злодеям руки вервием, не обращая внимания на возмущенные крики и угрозы.
Иван же заметил, как три тени украдкой пробираются к потайной дверце, из которой давеча была выпущена свора псов Гекаты. Куда это вы собрались, милейшие?
Молнией метнулся сверху прямо на чью-то голову. Человек, не ожидавший нападения, не удержался на ногах и упал навзничь. Поэт придавил лапами его грудь и прихватил зубами горло, но не сильно, а так, предупреждения ради.
