След «Семи Звезд» - Лещенко Владимир
Хорошо, у обоих на ногах были кроссовки – жуть, что было б, окажись на нем форменные ботинки, или на Варе – модельные туфли.
Раз пять они пересекали ручейки и обходили болотца. Вскоре самым большим желанием каждого стало присесть отдохнуть, прекратив издевательство над нижними конечностями. И лишь осознание, что если сейчас сесть, то встать будет очень трудно, поддерживало Вадима и заставляло не обращать внимания на умоляющие взгляды журналистки.
Майор жалел теперь о своей нелюбви к охоте. Оставалось лишь надеяться на давнюю армейскую подготовку и вбитые когда-то рефлексы. Ведь не подвели же они на проселочной дороге и еще раньше – в доме.
Лес вокруг не имел даже следа человеческого – как будто они с Варей перенеслись за тысячу километров от цивилизации. Высокие старые березы, осины, перемежающиеся с ельниками, островки сосен. Пару раз промелькнул заяц, а однажды из-под ног выскочила, злобно пища, ласка.
– Да, рай для охотника, – высказалась приободрившаяся журналистка, когда на тропке попался свежий след лосиного копыта. – Может, кого и встретим. Глядишь, дорогу укажут.
– Сразу видно, Варя, что ты горожанка, – усмехнулся Вадим. – Сейчас не охотничий сезон. Весной и летом зверье плодится и размножается. А охотники обычно к осени оживают. Вот браконьеры – эти могут попасться.
– А ты откуда знаешь? Тоже ведь горожанин.
– Так мне по штату положено, – улыбнулся майор. – Все ж преступники всякие – это мой хлеб…
– А волков тут нет?
– Вроде нет, – заявил следователь, стремясь приободрить спутницу. – Нам двуногих зверей остерегаться надо.
– Думаешь – они за нами пойдут?!
– Не знаю, вряд ли… Я про другое. В этих краях еще осталось несколько лагерей. И оттуда бегут – и идут на юг, на шоссе и железные дороги. Сейчас как раз самое что ни на есть время для побегов – весна и лето.
Варя поежилась, стала чаще оглядываться назад. Не иначе, теперь за каждым кустом ей начали мерещиться беглые уголовники.
– Ничего, – успокоил ее сыщик. – От этих отбиться у нас патронов хватит.
Привал сделали дважды – на уютной полянке с ручейком, куда тут же сунули натруженные ноги, и в покинутой, совсем развалившейся сторожке, рядом с которой торчал ржавый остов трактора. В сторожке они съели по полпачки трофейного печенья, запив остывшим чаем из термоса, после чего Вадим с чистой совестью выкинул термос – лишняя тяжесть ни к чему.
Затем они двинулись заросшим проселком, но тот километра через два вдруг пропал в лесу, и им пришлось вернуться к прежнему маршруту – строго на запад, к железной дороге.
Савельев пару раз даже попробовал воспользоваться мобильником, но тот молчал. «Абонент покинул зону доступа». Оставалось надеяться – не навсегда.
Когда солнце уже начало клониться к горизонту, а тени заметно удлинись, майор понял – они если не заблудились, то, скажем так, заплутали. Поляна, лес, болото, которое надо огибать, мшавы, небольшая безлесная гривка, на которую они не без труда поднялись, спуск…
Вдруг лес расступился, и их взору предстали дома. Средних размеров село с избами, окруженными подступающими деревьями, с торчащей на околице церковью незнакомого вида – бревенчатой, темной от времени, с серо-черной шатровой крышей. Покинутая, умершая деревня, каких сейчас много по России.
Майор приободрился – если есть деревня, то есть и дорога – пусть заросшая и брошенная. Но ведущая к людям.
– Я знаю, что это такое, – сообщила Озерская. – Здесь жили староверы. Это старообрядческая церковка…
– Ты уверена? – зачем-то переспросил майор.
– У них крест особый, «осьмиконечный», – пояснила девушка.
Мог бы и не переспрашивать: человек как-никак этому всему в университете обучался.
– Тут давно жили, по всему видать, – продолжила журналистка.
– А теперь они где?
– Не знаю, вымерли, наверное, – все мысли Варвары были о предстоящем привале.
– Тут переночуем, а завтра пойдем дальше, – решил Вадим.
Девушка и следователь вошли в бывшее селение. Тихие кривые улицы, раскрытые ворота и калитки, покосившиеся или рухнувшие заборы… Впервые Вадиму случилось побывать вот в таком, по-настоящему мертвом месте.
Впрочем, неясно, что лучше? Ему по долгу службы было известно – кто иногда обосновывается в таких вот заброшенных местах и какие жуткие вещи творятся, бывает, в отрезанных от людей селах, на лесных хуторах и заимках. Молодая свежая девушка, которую тут искать никто не будет, может оказаться слишком большим соблазном для одичавших, спившихся обитателей.
Вадим принюхался – не пахнет ли дымком или выхлопными газами, но воздух был свеж и чист, словно они и в самом деле оказались во временах, когда этот поселок был населен.
Но, так или иначе, до ближайшей деревни засветло они скорее всего не дойдут. Тем более что, хотя Савельев и не был уверен на все сто, но вроде издалека донеслось что-то похожее на волчьи завывания. В любом случае ночевка в лесу под открытым небом энтузиазма у него не вызывала.
Вслед за Варварой он вошел в церковь. Та и впрямь выглядела заброшенной и обветшалой.
Пройдя через широкий дверной проем (входная дверь то ли рухнула с проржавевших петель, то ли выбита), они оказались в полутемном притворе, наполненном ароматом грибной прели. Благоухающих следов, какие оставляют обычно люди в покинутых зданиях, равно как и свежего мусора и бутылок, не усматривалось. Это Вадима лишний раз порадовало. Хотя и свидетельствовало, что местечко не только всеми забыто и покинуто, но и находится очень далеко от человеческого жилья.
Майор нервно закурил. Почему-то в памяти ожили детские страшилки. Как раз про заброшенные церкви, по которым бродят, гремя костями и кандалами, неприкаянные призраки да скелеты в рясах; про разные подземелья, куда малышам запрещали лазить умные взрослые, и про всяких злых сектантов, делавших шашлыки из пионеров.
– Кстати, обрати внимание, – молвила Варя, – у них крыша свинцовая на церкви. Никогда такого не видела!
– Богато жили, – рассеянно ответил сыщик.
…Для ночлега выбрали дом, выглядящий надежнее других – крепкую избу, окруженную бурьяном, за покосившимся забором.
Зашли внутрь, и Вадим удивился сохранности имущества и всего уклада жизни староверов. Даже утварь на полках – горшки и чугунки – и та была на месте.
– Видно, никто, кроме нас, тут с тех пор и не объявлялся, – подумала вслух Варя. – А так бы давно все растащили и разворовали. Ой, смотри, – умилилась девушка, – даже окошки слюдяные остались. Сколько ж им лет?
Вадим взял с полки оловянный котелок.
– Схожу поищу колодец.
Про себя же он подумал, что хозяева свалили отсюда не так и давно – самое большее с полсотни лет назад. Именно тогда власть вымела железной метлой последние гнезда раскольников, хоронившихся по тайге да лесным дебрям.
Вот у лейтенанта Зайцева дед с бабкой родились в подобном скиту – причем какого-то уже совсем дикого толка, где наряду с Христом чтили «тайного грозного воеводу» и «неведомого бога со чадами».
Как рассказывал сам Стас, жили его предки в лесу, не зная ни про самолеты, ни про паровозы, ни про социализм с пропиской. Слушали они поучения «старцев» про последние времена да «древлее благочестие» и «анчихриста, в миру царствующего», пока однажды не налетели на скит архангелы в синих погонах…
Пару схватившихся за ружья мужиков те положили на месте, остальных арестовали и угнали на большую землю – работать в колхозах да на лесопилках. Книги и иконы сожгли, побросав в кучу прямо у взломанных ворот скита. Только дед Стаса и сумел спрятать на груди одну книгу. Уходя ж, подпалили зачем-то крепкие избы да молельню…
Колодца у старообрядцев Вадим не нашел. Зато под сбитым из вершковых досок грибком с тем же «осьмиконечным» крестиком на коньке подгнившей кровли бил родничок. Вода, на удивление, оказалась чистой и свежей.
Согрев воду в старом котелке на быстро растопленной двумя табуретами печке и добавив для вкуса свежих листочков мяты, они доели скудные остатки трофейной провизии – банку шпротов на двоих и несколько печенюшек. Да, завтра кровь из носу, а надо выйти к людям…
