Джеймс Чейз - Когда обрывается лента
Джейн покачала головой, потом пожала плечами.
— Откуда мне знать! Я только знаю, что она получала много денег и все тратила. Мы с ней не часто виделись.
— Не исключена возможность, что убита не ваша сестра. Мы попросили бы поехать и опознать ее.
У Джейн вытянулось лицо.
— Ужасно не люблю смотреть на покойников… Ну, хорошо, я поеду с вами.
По пути к моргу Террелл спросил:
— У вашей сестры был постоянный друг?
Он посмотрел на Джейн и заметил, что она помедлила с ответом:
— Если вы имеете в виду сутенера, то у нее такого не было. На протяжении нескольких лет у нее был один любовник. Она сходила по нему с ума, пока тот не бросил ее. Я предупреждала ее, но она даже не пожелала слушать меня. Она никогда не прислушивалась к моим советам. Мне было совершенно ясно, что в один прекрасный день он ее бросит.
— А кто это был?
— Ли Харди, вроде как букмекер.
Террелл и Бейглер обменялись взглядами.
— Давно он ее бросил?
— Месяца три назад. Он завел себе другую, и Сью совсем помешалась, когда он ее покинул. Три недели пьянствовала…
— Могли ли у него быть причины убить ее?
— Если бы она стала к нему приставать… Это такой тип, который на все способен — на все плохое.
Террелл призадумался. Он все еще был погружен в свои мысли, когда машина остановилась у морга.
Через несколько минут они стояли перед трупом, покрытым простыней. Бейглер держался позади.
Террелл осторожно снял простыню с лица Сью Парнелл и вопросительно посмотрел на Джейн. Ее глаза потускнели.
— Да, это моя сестра, — хриплым голосом проговорила она.
И не успел Террелл помешать ей, как она сорвала простыню с голого израненного тела. Словно окаменев, она стояла над трупом, пока Бейглер не поспешил на помощь шефу и снова не прикрыл тело.
— Вот оно что… — наконец вымолвила Джейн. — Я чувствовала, что она от меня что-то скрывает. — Затем она повернулась к Терреллу с таким гневом в глазах, что он ужаснулся. — Послушайте! Вы должны найти этого выродка! Если вы этого не сделаете, я сама займусь этим. Я этого так не оставлю. Подумать только, что этот мерзавец натворил с моей сестрой! Конечно, и она далеко не праведница, но нельзя же так безнаказанно поступать с женщиной, какой бы она ни была!..
Джейн повернулась и неверными шагами пошла к выходу.
— Отвези ее домой, — сказал Террелл Бейглеру. — Мы поговорим с ней позже.
Бейглер поспешил вслед за Джейн, но увидел только, как она остановила проезжающее мимо такси и села в него. Когда машина тронулась, он еще раз увидел ее худое лицо со сверкающими глазами. Почувствовав облегчение, он вернулся к Терреллу.
— Она уже уехала на такси, — доложил он.
— Тогда надо узнать, нет ли у Хесса чего-нибудь для нас. А потом поговорим с Харди.
Полицейские сели в служебную машину.
Валери с отцом вернулась в отель. Она заметила, что настроение отца изменилось, пока она была у Криса, и заранее приготовилась к неприятному разговору. Войдя в комнату, Трэверс сказал несколько изменившимся голосом:
— Вал, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это упаковать чемоданы и уехать. Мне нужно успеть на пятичасовой самолет, и если ты немного поторопишься, то мы успеем улететь вместе.
— Я останусь здесь, отец. Что мне делать в Нью-Йорке, если Крис здесь?
Трэверс сделал нетерпеливый жест.
— Я говорил с доктором Густавом. По его мнению, есть шанс, что когда-нибудь Крис поправится, но имей в виду, это очень важно: произошедшая с ним перемена и потеря памяти требует, чтобы он находился под постоянным надзором. О том, чтобы ему жить в отеле, не может быть и речи.
— Тем более, мне необходимо остаться здесь и ежедневно посещать его, — решительно заявила Валери.
— Я полагаю, доктор Густав может не разрешить тебе ежедневные посещения.
— Но почему?
— Вижу, что мне не остается ничего другого, как рассказать тебе все. Не исключена возможность, что Крис способен на насилие…
Валери поднялась и подошла к окну. Она стояла молча продолжительное время, потом, наконец, заговорила:
— Доктор Густав действительно сказал, что он способен на насилие? — Она обернулась, и Трэверс заметил решимость в ее взгляде.
— Да. И если ты хочешь посещать Криса, тебя одну с ним не оставят.
— Ничего не понимаю! Ведь я все время была с ним одна. Разве теперь выяснилось что-то новое?
— Боюсь, что да. Эта внезапная потеря памяти — тревожный признак. Вполне возможно, что во время следующего приступа он станет опасным. Я не особенно разбираюсь в таких вещах, но доктор Густав опасается мании убийства. Следовательно, ты с ним сможешь видеться только в присутствии медсестры. Захочешь ли ты встречаться с ним в такой обстановке?
— Я буду посещать его в любом случае.
— Дитя мое, ты так любишь его?
— Да… Окажись я на его месте — он бы никогда меня не бросил. Но не будем больше говорить об этом — я остаюсь.
Трэверс встал.
— Тогда я сейчас отправлюсь. Возможно, я еще попаду на более ранний самолет. Поддерживай со мной связь. Не представляю себе, как ты будешь жить одна! Может, ты захочешь вызвать к себе подругу, чтобы было веселее? Хотя… вероятно, ты это устроишь сама…
— Не беспокойся обо мне, отец, я предпочту жить одна.
— Ты не одна, Вал, — у тебя есть отец, — Трэверс бросил на нее полный надежды взгляд. — Ведь так, не правда ли?
— Конечно, отец.
Однако по выражению ее лица он понял, что не сможет вытеснить Криса у нее из сердца… что она не вернется в родительский дом…
Ли Харди был давно известен полиции. Его знали как нечестного игрока, зарабатывающего много денег, но достаточно ловкого, чтобы не преступать закон.
Террелл с Бейглером сидели в кабинете на Семнадцатой авеню. Бойкая блондинка, обслуживающая группу телефонов, сообщила им, что Харди на ипподроме.
Через некоторое время она доложила, что он отправился домой, и полицейские поехали на Веймс-драйв, где Харди снимал четырехкомнатную квартиру с видом на море.
Харди сам открыл дверь. Это был высокий брюнет крепкого сложения, загорелый, с выпуклыми голубыми глазами и ямочкой на подбородке. От таких мужчин женщины обычно без ума. Он устремил на полицейских холодный твердый взгляд и вдруг широко улыбнулся. Из распахнутого, красного с золотом халата виднелась волосатая грудь, на ногах были красные кожаные туфли.
— Шеф! Вот это сюрприз! Входите, пожалуйста, вы еще не были в моей скромной хижине! Заходите, заходите и вы, сержант.
Полицейские вошли в просторную комнату, обставленную роскошной мебелью. Из окна открывался прекрасный вид на террасу и бухту. Одна стенка была сплошь застеклена, и на ней цвели вьюны и орхидеи всех оттенков и форм. Преобладающими цветами в комнате были белый и лимонно-желтый.
На широкой бело-желтой софе возлежала девица. Она была довольно красива, ее черные волосы спадали на загорелые плечи. Короткая белая накидка позволяла видеть почти всю ее грудь и стройные загорелые ноги.
Бейглер дал бы ей года 23–24. Довольно привлекательное личико ее напоминало мордочку пекинеса.
— Это Джина Лонг, — представил подружку Харди. — Она поддерживает мне кровяное давление. — Он засмеялся, довольный своей шуткой, и обратился к девице: — Сиди спокойно, Джин, это джентльмены из полиции.
Красотка внимательно осмотрела обоих полицейских, уютнее устроилась на подушках. Своей маленькой красивой рукой она взяла бокал джина, налила туда немного лимонного сока и демонстративно отвернулась к окну.
— Ну, джентльмены, — начал Харди, — что вы выпьете?
— Знакома ли вам женщина по имени Сью Парнелл? — без предисловий спросил Террелл.
На секунду улыбка исчезла с лица Харди, но тут же появилась снова. Террелл и Бейглер успели заметить, что этот вопрос испугал его.
— Сью Парнелл? Дайте подумать, мог ли я знать ее.
Джина обернулась и бросила на Харди возмущенный взгляд.
— Бросьте тянуть время! — рявкнул Террелл. — Вы знаете ее?
— Да… Старая любовь, которая давно угасла, — ответил Харди. — Но вы так и не сказали мне, чем вас угостить.
— Прошлой ночью она была убита.
Улыбка Харди исчезла.
— Убита? Боже мой! Кто мог это сделать?
Это не произвело на полицейских никакого впечатления. На всем побережье Харди славился как искусный игрок в покер.
— Где вы провели прошлую ночь? — спросил Террелл.
Бейглер сел и достал записную книжку.
— Не подозреваете ли вы меня в этом убийстве? — Харди уставился на капитана.
— Здесь я задаю вопросы. Итак, Харди, не теряйте время.
— Где я был прошлой ночью? — повторил Харди. Он подошел к софе и прислонился к голым ногам Джины. — Я был здесь. Верно, Джин?
Джин отхлебнула из своего бокала и задумчиво посмотрела на Харди. Он с тревогой ждал ее ответа и не мог скрыть этого.
