Дэшил Хэммет - Детектив США. Выпуск 6
— Так ли уж он вам нужен?
Гилд передернул большими плечами.
— Только в том случае, если его возвращение поможет нам продвинуться в расследовании убийства. Мне мало дела до старых обвинений в двоеженстве, и я совсем не горю желанием преследовать человека за поступки, которые меня совершенно не касаются.
Я спросил у Мими:
— Итак?
— Могу я поговорить с тобой наедине?
Я взглянул на Гилда, который сказал:
— Все что угодно, если это поможет следствию.
Дороти коснулась моей руки.
— Ник, выслушайте сначала меня. Я… — Она замолчала. Все внимательно смотрели на нее.
— Что? — спросил я.
— Я… Я хотела бы первой с вами поговорить.
— Говори.
— Я имею в виду наедине.
Я похлопал ее по руке.
— Потом.
Мими провела меня в свою спальню и тщательно закрыла дверь. Я сел на кровать и закурил сигарету. Мими оперлась спиной о дверь и улыбнулась мне очень нежной, Доверчивой улыбкой. Прошло с полминуты.
Затем она сказала:
— Я ведь нравлюсь тебе, Ник, — и когда я ничего не ответил, спросила: — Верно?
— Нет.
Она рассмеялась и отошла от двери.
— Ты хочешь сказать, что не одобряешь моего поведения. — Она уселась на кровати рядом со мной. — Но я ведь нравлюсь тебе по крайней мере настолько, чтобы ты не отказал мне в помощи, да?
— Это зависит.
— Зависит от че…
Открылась дверь, и вошла Дороти.
— Ник, мне необходимо…
Мими вскочила и вплотную приблизилась к дочери.
— Убирайся отсюда, — сквозь зубы процедила она.
Дороти вздрогнула, но сказала:
— Я не уйду. Тебе не удастся…
Мими наотмашь ударила Дороти по губам тыльной стороной ладони.
— Убирайся отсюда!
Дороти вскрикнула и поднесла руку к губам. Не отнимая руки ото рта и не спуская с лица Мими взгляда расширенных, испуганных глаз, она попятилась и выскользнула из комнаты.
Мими опять закрыла дверь.
— Было бы здорово, если бы ты как-нибудь приехала к нам в гости и захватила с собой коллекцию твоих милых, очаровательных плеток, — сказал я.
Казалось, она не слышит меня. Глаза ее были темны и задумчивы, губы слегка растянуты в полуулыбке. Когда она заговорила вновь, голос ее звучал более глубоко и гортанно, нежели обычно.
— Моя дочь влюблена в тебя.
— Ерунда!
— Она влюблена и страшно ревнует. У нее просто судороги начинаются, когда я приближаюсь к тебе на расстояние десяти футов. — Мими говорила так, словно думала о чем-то другом.
— Ерунда. Может, у нее и осталось легкое похмелье от того состояния опьянения мною, в котором она находилась, когда ей было двенадцать, но никак не более.
Мими покачала головой.
— Ты не прав, ну да ладно. — Она вновь села рядом со мной на кровать. — Ты должен помочь мне выкрутиться из этой истории. Я…
— Ну конечно же, — сказал я. — Ты ведь маленький хрупкий цветок, нуждающийся в защите сильного мужчины.
— А, ты об этом? — Она махнула рукой в сторону двери, через которую несколько минут назад удалилась Дороти. — Неужели ты хочешь сказать… Но ты ведь отнюдь не впервые такое слышишь… Да и видишь тоже, если уж на то пошло. Не стоит беспокоиться о подобных пустяках. — Она улыбнулась той же полуулыбкой — темные, задумчивые глаза, слегка растянутые губы. — Если тебе нравится Дороти, можешь делать, что хочешь, только не надо разводить по этому поводу сантиментов. Однако, хватит об этом. Конечно же, я вовсе не хрупкий цветок. Ты никогда так не думал.
— Не думал, — согласился я.
— Ну вот, — как бы ставя точку, сказала она.
— Что — «ну вот»?
— Перестань кокетничать, — сказала она. — Ты знаешь, что я имею в виду. Ты так же прекрасно понимаешь меня, как я понимаю тебя.
— Почти так же, однако кокетничать начала ты, когда…
— Я знаю. Это была игра. Теперь я не играю. Йоргенсен выставил меня дурой, Ник, полной дурой, а теперь у него неприятности, и он ждет, что я ему помогу. Я помогу ему. — Она положила руку мне на колено, и ее острые ногти впились в мою ногу. — Полиция мне не верит. Как мне заставить их поверить в то, что он лжет, и что я не знаю об убийстве ничего кроме того, о чем уже рассказала?
— Вероятно, у тебя ничего не выйдет, — медленно проговорил я, — особенно если учесть, что Йоргенсен всего лишь повторяет то, о чем ты рассказала мне несколько часов назад.
Она задержала дыхание и опять впилась в меня ногтями.
— Ты сообщил им об этом?
— Пока нет. — Я снял ее руку со своего колена.
Она облегченно вздохнула.
— И, разумеется, теперь уже не сообщишь, верно?
— Почему не сообщу?
— Потому что это неправда. И он, и я солгали. Я вовсе ничего не находила в квартире Джулии.
Я сказал:
— Мы вернулись к тому же, на чем остановились совсем недавно, и я верю тебе так же мало, как верил тогда. А как насчет новых условий, к которым мы пришли? Насчет того, что ты понимаешь меня, я понимаю тебя, никакого кокетства, никакой игры, никаких шуточек?
Она беззаботно похлопала меня по руке.
— Ну ладно. Я действительно нашла кое-что — ничего особенного, просто кое-что — и не собираюсь показывать это полиции, чтобы помочь Йоргенсену. Ты ведь понимаешь мое состояние. Ник. Ты бы чувствовал себя также…
— Может быть, — сказал я, — но в создавшейся ситуации у меня нет причин действовать с тобой заодно. Твой Крис мне не враг. Я ничего не выигрываю, помогая тебе бросить на него тень.
Она вздохнула.
— Я много думала об этом. Полагаю, те деньги, которые я могла бы тебе дать, вряд ли тебя сильно заинтересуют, — она криво улыбнулась, — равно как и мое прекрасное белое тело. Но неужели тебе не хочется спасти Клайда?
— Совсем необязательно.
Она рассмеялась.
— Не понимаю, что означают твои слова.
— Они могут означать и то, что, по моему мнению, он не нуждается в той, чтобы его спасали. У полиции не так много против него улик. Он ненормальный, он был в городе в день убийства Джулии, а она его обкрадывала. Этого недостаточно для того, чтобы арестовать Уайнанта.
Она опять рассмеялась.
— А если я внесу свою лепту?
— Не знаю. В чем она состоит? — спросил я и продолжил, не дожидаясь ответа, на который и не рассчитывал. — Как бы то ни было, ты валяешь дурака, Мими. Крис в твоих руках за двоеженство. Подай на него в суд за это. Не стоит…
Она мило улыбнулась и сказала:
— Но я хочу оставить это про запас на тот случай, если он…
— Если он открутится от обвинения в убийстве, да? Знаешь, ничего не выйдет, девушка. Тебе удастся продержать его в тюрьме дня три. К тому времени районный прокурор снимет с него показания, проверит их и придет к выводу, что Йоргенсен не убивал Джулию, и что ты пыталась выставить районного прокурора посмешищем, а когда ты предъявишь свои жалкие обвинения в двоеженстве, прокурор пошлет тебя ко всем чертям и откажется возбудить дело.
— Но он не может так поступить, Ник!
— Может и поступит, — заверил я ее, — а если ему удастся раскопать доказательства, что ты скрывала какие-то улики, он осложнит тебе жизнь настолько, насколько это будет возможно.
Она пожевала нижнюю губу и спросила:
— Ты честно говоришь?
— Я в точности излагаю тебе, что произойдет, если только районные прокуроры не изменили своих повадок с тех пор, как я имел с ними дело.
Она опять пожевала нижнюю губу.
— Я не хочу, чтобы он так просто отделался, — наконец сказала она, — и не хочу создавать никаких неприятностей себе. — Она взглянула на меня. — Если ты обманываешь меня, Ник…
— У тебя нет выбора кроме как верить мне или не верить.
Мими улыбнулась, коснулась ладонью моей щеки, поцеловала меня в губы и встала.
— Ну что ж, придется тебе поверить. — Она прошлась по комнате из конца в конец. Глаза ее сияли, казалось, она находится в состоянии радостного возбуждения.
— Я позову Гилда, — сказал я.
— Нет, погоди. Я предпочла бы сначала услышать твое мнение об этом.
— Хорошо, но только давай без всяких клоунских штучек.
— Ты боишься своей собственной тени, — сказала она, — ну да ладно, никаких штучек не будет.
Я сказал, что это было бы здорово, и спросил, не хочет ли она, наконец, показать мне, найденную в квартире Джулии улику.
— А то остальные совсем уже заждались.
Мими обошла кровать, приблизилась к стенному шкафу, открыла дверцу, отодвинула в сторону часть одежды и засунула руку в, лежавшее у задней стенки, белье.
— Забавно, — сказала она.
— Забавно? — Я встал. — Это же настоящая хохма. Гилд будет по полу кататься, когда узнает об этом. — Я направился к двери.
