Сирил Хейр - Смерть - не азартный охотник. Самоубийство исключается
— Странно, что парень, который живет в таком бедном квартале, мог позволить себе остановиться в «Пендлбери», — не удержалась Анна.
Стефан кивнул.
— Именно так я и подумал, — согласился он. Ну, я нашел номер сорок второй, и он оказался таким же, только немного поприличнее. В окне, где полно горшков со всякими цветами, торчало объявление о сдаче комнат. Это, конечно, очень упростило мне задачу. Я позвонил, и ко мне вышла добродушная старуха. Она оказалась из тех, кого все называют заботливой, как мать, не очень-то в моем вкусе, но я не удивлюсь, если постояльцы на нее молятся. Понимаешь, я подумал, чем хуже, тем лучше, и если мне покажется, что мистера Дэвитта стоит поизучать, я могу снять здесь комнату и немного пошататься по соседству. Я спросил старуху, можно ли посмотреть комнату, и вошел. Комната оказалась не очень уютной, но я ожидал худшего. Во всяком случае, она сверкала чистотой. Потом я спросил, нет ли у нее комнаты с видом на улицу — та, которую я уже посмотрел, выходила на какие-то кошачьи задворки. Нет, передняя комната уже сдана. Я не спросил ее прямо, кому, но она оказалась хозяйкой очаровательного словоохотливого типа — как раз такого типа, который и нужен для начинающего детектива, — и почти сразу же рассказала, что последние два года в этой комнате живет степенный молодой человек по фамилии Дэвитт. И после этого начала засыпать меня, безо всякого подталкивания с моей стороны, рассказом о том, что ей было известно об этом в высшей степени положительном юноше. Остановить ее не представлялось возможным.
Стефан выдержал драматическую паузу. Выражение скуки уже исчезло с его лица, и он заметно наслаждался своим рассказом.
— Отброшу незначительные детали, такие, как, например: он служит клерком в крупной фирме в Сити, к сожалению, она не могла точно назвать его профессию, но кажется, фирма занимается торгами на бирже. Он один-единственный на свете, за исключением престарелой матери, которая живет в Глазго и которую он навещает каждое Рождество. Очень спокойный и тихий, даже застенчивый, никаких подружек, и регулярно платит за квартиру. (Это, конечно, самое в нем приятное. При этом у нее проступило многозначительное выражение на лице — мол, ты поступай точно так же.) Единственное, что ее в нем огорчает, — он почти никогда не уходит по вечерам, а сидит взаперти и все время пишет, пишет, пишет. И вот вам ключ к знаменитой таинственности Дэвитта. Он просто гениальный автор. Занимается ли он сочинением эпических поэм, пьес или мыльных опер, она, понятно, не знает. Лично я думаю, что человек наверняка должен быть гением, если он находит о чем писать, сидя в передней комнате на Гаук-стрит и не высовывая носа наружу, чтобы посмотреть, что там творится за окном. Но это между прочим. Конечно, его гений еще не признан... еще не полностью признан, я бы сказал, потому что месяца два назад он достиг некоторого успеха. Он выиграл приз. Естественно, я сразу подумал о футбольной лиге, но все оказалось не настолько банально. Это был приз, предложенный каким-то литературным журналом, — целая куча денег, как она сказала. Думаю, десять—двадцать фунтов. «И как вы думаете, — спросила она, — что он с ними сделал?» Я-то мог ей сказать, но предпочел предоставить рассказать об этом ей самой.
— Ты имеешь в виду, что он потратил деньги на то, чтобы остановиться в «Пендлбери»? — спросила Анна.
— Ни больше ни меньше! Ну, нужно быть таким идиотом? Единственная выгода, которую он пока заработал своей писаниной, — это возможность забраться куда-нибудь подальше в тихое место и написать еще больше. К этому времени у него набежало около недели отпуска, и он не мог придумать ничего лучше. Ужасно трогательно, ей-богу. Мне показалось, что он мог сэкономить свои деньги и вполне остаться творить на Гаук-стрит, если бы не очаровательные окрестности, если бы не дорога — излюбленное место движения для громадных грузовиков, которые носятся с ревом взад и вперед с железнодорожной станции; словом, я понял, что она имела в виду, когда сказала, что он захотел уехать куда-нибудь, где потише. Так что он провел в гостинице все время вплоть до последней минуты последнего дня своего отпуска и вернулся назад, как я не сомневался, таким же бледным и уставшим, каким уезжал.
— А почему он распорядился, чтобы ему постоянно приносили еду в комнату? — спросила Анна.
— По той же причине. Он не хотел, чтобы его тревожили во время сочинительства или размышлений. Примерно такого же образа жизни он придерживается и дома. Время от времени миссис Хозяйке — я так и не узнал ее имени — приходится буквально за воротник тащить его на ужин, потому что он так увлекается своей работой, что вы не можете себе представить! Думаю, то, что ему приносили еду в комнату — даже такую еду, какую подают в «Пендлбери»! — три раза в день, представлялось ему верхом комфорта и блаженства. Бедняга! Не думаю, чтобы он слышал о награде за усердие, но он совершенно точно может рассчитывать на такой приз.
Закончив свой рассказ, Стефан через некоторое время добавил:
— Ну, с этим покончено. Я отряхнул прах Гаук-стрит со своих подошв, как только смог, поскольку получил все, что мне было нужно. Я сказал хозяйке, что дам ей знать насчет той комнаты. Однако ей придется долго ждать, прежде чем она снова увидит меня в своем квартале!
Наступило короткое молчание, после чего Мартин сказал:
— Ты, случайно, не запомнил название фирмы, где он работает?
— Нет. Я подумал, что это не важно.
— Я только спросил. Допустим, окажется, что Вэннинг был брокером...
— Ну... — Стефан пожал плечами, показывая, что он уже об этом думал.
— Он там не работает, — вставила Анна. — Но даже если это так, то он живет не в Лондоне и не в пригороде.
— В Брайтоне живет множество биржевых маклеров, — сказал Мартин.
— Дорогой мой Мартин, — с отчаянием вскричал Стефан, — если ты хочешь следовать этой смешной идее, почему бы тебе не добыть список всех членов биржи и выяснить это самому?
— Ты совершенно прав, Стив. Я об этом не подумал. Глупо с моей стороны. Прими мои извинения и все такое.
— А теперь, — обратился Стефан к сестре, — кто такой Вэннинг? Надеюсь, справочник оказался полезным.
— Все зависит от того, что ты называешь полезным, — сказала Анна. — Вот что я в нем нашла.
И с этими словами Анна достала небольшой лист бумаги и передала брату. Стефан прочел:
«Вэннинг, Альфред энд Ко, Лтд., Фрут-Мрчтс, Ковт.-Гдн. У.С.2.
Вэннинг, Альфред Е., Осокоси, Уэтлинг-Уэй, Штртм.
Вэннинг Чэс. С., Грнгркр, 42, Виктория-авеню, С.У. 16.
Вэннинг, К.С.Т., Бэрристер-эт-Лоу, 2, Найзи-Приус-роу, Темпл, Е.С.4.
Вэннинг, К.С.Т., 46, Эксетер-Мэнс, С.У.11.
Вэннинг, миссис, 946, Гросвенор-ск., У1.
Вэннинг, Питер, художник, 3, Хогарт Студиоз, Кингфишер-Уолк, С.У.З.
Вэннинг, Томас, В., Грнгркр, 85, Брик-ст., 1.
Вэннинг, Уолдрон энд Смит, Чтрд Акктнтс, 14, Госсип-Лейн, Е.С.З».
— Очень интересно, — заметил Стефан. — Заметьте, как Альфред Е., без сомнения, шишка из какой-то фирмы в Ковент-Гарден, устроил своих детей по розничной продаже на юг и на север от себя! Хотя минутку! Может, они ему только племянники. Видимо, о своем сыне он более высокого мнения, поэтому отправил его жить в Бар.
— А чем нам может пригодиться художник? — спросила Анна.
— О, он наверняка баловень семьи, который заболевает при виде целых апельсинов в корзинах и уходит со сцены, чтобы вдохновенно нарисовать их половинки на блюдах. Но я не могу понять миссис Вэннинг. Гросвенор-сквер, скорее всего, конфликтует с Осокоси, как ты думаешь? Может...
— Мне кажется, — веско заметил Мартин, — главное заключается в том, помогает ли это нам найти Дж.С. Вэннинга?
— Ни в малейшей степени. Я считаю, нам нужно серьезно прощупать каждого из списка и постараться выяснить, не прячет ли кто из них сына или брата с инициалами Дж.С., хотя, с другой стороны, мне это кажется пустой тратой времени, поскольку мы можем добраться до него через Парсонса.
— Я тоже так думаю. Значит, в результате сегодняшней работы мы вычеркиваем из списка Дэвитта — с учетом того, что я сказал о биржевых маклерах, а Вэннинг и Джонс остаются пока там, где мы их нашли.
— Джонс! — встрепенулся Стефан. — Я и забыл, ты ведь еще не рассказал мне о нем.
И Мартин поведал ему о своем приключении с еще большими выдумками, чем рассказывал Анне. Вскоре оба юноши уже сравнивали заметки о своем опыте и спорили, как знатоки, о преимуществах различных методов детективного расследования. Анне, которая сидела между ними со скучающим видом, это напоминало разговоры после чая в Девоншире...
«Что тебе нужно, старина, так это сначала поехать в Лонг-Вуд и выдвинуть три ружья вперед, чтобы они остановились в лощине...» — «Нет смысла это делать, дружище, когда дует южный ветер, — каждый раз они просто мчатся назад за ограду...» — «Конечно, если бы в прошлом году ты послушался моего совета и сделал еще круг через лиственный лес...»
