Кирилл Шелестов - Пасьянс на красной масти
— А где Пахомыч-то? — спохватился Виктор.
— Да спит в машине, — ответил один из его охранников.
— Сюда его! — велел Виктор, оживляясь.
Через минуту двое охранников под руки ввели Пахом Пахомыча все в том же развевающемся халате и надвинутой на лоб банной шляпе. В чинном белом зале, возле мирно журчащего фонтана, полуголый и пьяный Пахом Пахомыч смотрелся дико. Отпущенный охраной, он стоял, подбоченясь, шатаясь и обводя присутствующих ничего не понимающими вытаращенными глазами.
Одинокие дамы за столом возмущенно зашептались. На пожилых супругов появление Пахом Пахомыча тоже не произвело благоприятного впечатления.
— Какое безобразие! — негодующе заметила жена чиновника, дородная и церемонная, в блестящем платье, которое она считала вечерним.
Муж посмотрел на нее умоляюще. Время от времени по просьбе губернатора мы перечисляли в департамент культуры приличные суммы на различные театральные мероприятия и концерты. Чиновник предпочитал с нами не ссориться.
— Они думают, что если они богатые, то, значит, им все можно! — поддержала его жену ее подруга.
Виктор только того и ждал.
— Почему же безобразие?! — радуясь скандалу, через весь зал крикнул он. — Это — звезда стриптиза! Испанец, между прочим. Дон Педро Гомец. Такая его фамилия. Только что давал представление во Дворце культуры. Билетов, кстати, было не достать. Прямо с концерта. Устал вот маленько.
Пахом Пахомыч тяжело замычал.
— По-испански выражается! — продолжал Виктор громко, так, чтобы его все слышали. — Говорит, что вы ему нравитесь!
Последнюю фразу он адресовал непосредственно жене чиновника. Она фыркнула и демонстративно отвернулась. Чиновник покраснел и опустил глаза. Девушки и Николаша посмеивались, хотя и не без смущения.
— А может, все-таки лучше в банкетку? — робко подал голос метрдотель. — А то у вашего друга вид, так сказать, не очень подходящий.
— Чем же он не подходящий! — возмутился Виктор. — Иди сюда, Пахомыч! — позвал он.
Услышав знакомый голос, Пахом Пахомыч сделал несколько неверных шагов и рухнул на стул.
— Ума не приложу, почему такой красавец может кому-то не нравиться! — обиженно заговорил Виктор, распахивая халат на волосатой груди Пахом Пахомыча. — Европа по нему с ума.
— Ну пожалуйста, войдите в мое положение! — скулил метрдотель.
Виктор достал из кармана двести долларов и сунул их ему в ладонь. Тот заколебался.
— Меня же с работы выгонят! — зашептал он в отчаянии, ломая руки.
Виктор добавил еще сто. Тот вздохнул и сунул деньги в боковой карман.
— Только я вас очень прошу, — умоляюще проговорил он. — Пожалуйста, можно сегодня обойтись без, так сказать, происшествий!
— Чего ты выдумываешь?! — хлопнул его по плечу Виктор. — Мы люди воспитанные. Культурные. Мясо рубим!
Ничуть не успокоенный, метрдотель отошел, оставив нас на попечение официантов. Девушки, схватив меню, наперебой заказали коктейли и засыпали официантов вопросами относительно содержания блюд, как будто это не они всего час назад поднялись из-за стола. Виктор с Николашей попросили коньяка для себя и Пахом Пахомыча.
— Ну что будем дальше делать, девчонки? — подзадоривал Виктор.
— А что надо-то? — игриво подвинулась к нему Юля, ощущавшая себя начальницей над остальными.
— Догола разденетесь? — предложил Виктор.
— А денег дашь? — дерзко спросила она.
— По двести долларов дам, если разденетесь и вытащите танцевать мужа той тетки, что сейчас выступала.
— Виктор, перестань, — попытался я его урезонить. — Он безобидный мужик.
— Да брось ты! — нетерпеливо поморщился он. — Ну, так как, девчонки?
— Ну что, разденемся? — Юля с вызовом посмотрела на остальных. Те на мгновение замялись.
— А можно только по пояс? — неуверенно спросила толстая накрашенная блондинка.
— По пояс нельзя! — категорически заявил Виктор. Он достал деньги и положил их на стол. Девушки с вожделением уставились на пачку долларов.
Официант принес выпивку.
— Иди, закажи белый танец, — дернул его за рукав Виктор.
Составив бокалы, официант пошел к оркестру и что-то пошептал музыкантам. Заиграла плавная мелодия.
— Ну! — подбодрил Виктор. — Считаю до трех! Или раздеваетесь, или я забираю бабки! Раз!
Юля уже стягивала майку через голову. Следом за ней наперебой бросились раздеваться и остальные.
— А теперь — белый танец! — объявил клавишник.
— Трусы хоть можно оставить? — взмолилась толстая блондинка, торопливо расстегивая юбку.
— Красные?! — грозно воззрился на нее Виктор. — За красные трусы — штраф!
И уже через секунду стайка совершенно голых девушек под музыку окружила столик, за которым сидела пожилая чета.
— Потанцуйте с нами!
— Мы вас приглашаем! — понеслось оттуда наперебой. Схватив чиновника, они силком волокли его из-за
стола. Его жена, вскочив, что-то выкрикивала и била их по рукам. Подруга ей помогала.
Николаша сомлел от ужаса и восхищения.
— Вот это да! — только и смог выговорить он. — Вы что, всегда так отдыхаете?!
Виктор поморщился.
— Скучно! — вдруг решил он. — Пойдем куда-нибудь, Андрей!
— А как же я? — перепугался Николаша. — Я что, тут один останусь?
— Почему один! — пожал Виктор плечами. — В окружении красивых женщин. С отличным собеседником. — Он легонько пихнул Пахом Пахомыча, и тот упал лицом на руки. — А хочешь, домой езжай, к папе. На вот тебе, на мороженое.
Он достал из сумки еще денег, бросил их на стол, и мы удалились, оставив за своей спиной оторопевших официантов, растерянного Николашу, пьяного Пахом Пахомыча и толпу поспешно одевавшихся у столика девушек. На других посетителей я даже не решился оглянуться.
2
— Езжай-ка в «Корону»! — сказал Виктор своему водителю, когда мы снова оказались в машине.
— Может быть, прервемся? — предложил я. В ответ он только укоризненно глянул на меня. Он явно ощущал себя лишь на старте приключений.
«Корона» была мрачным ресторанчиком на отшибе, пышно именуемым ночным клубом. В отличие от других заведений подобного рода она работала круглосуточно и без выходных. К тому же здесь для привлечения посетителей показывали стриптиз.
— С Николашей ты мог бы и помягче, — попенял я Виктору.
— А почему я должен с ним церемониться? — высокомерно осведомился Виктор. — За что его уважать? За его папашу? А я и папашу его не уважаю. Вор, хитрец и скряга. За деньги удавится. За должность продаст жену родную с сынком в придачу. Интересных людей вообще можно по пальцам сосчитать. Основную массу составляет планктон. Едят, пьют, спят, совокупляются. Ни чувств, ни мыслей. Можно ли любить планктон? Или ему сочувствовать? Глупо!
Он наклонился вперед и потеребил водителя. .
— Скажи, зачем ты живешь? — доброжелательно спросил он, как будто интересовался, который час.
— Не знаю, Виктор Эдуардович, — растерялся тот. — Так просто живу. Как все.
Виктор с удовлетворением откинулся на сиденье.
— Вот, пожалуйста, — презрительно подхватил он. — Спроси на улице тысячу людей, и они ответят тебе то же самое. Чем они отличаются от водорослей? Тем, что умеют разговаривать? Да, может, лучше бы не умели!
— Пример не самый убедительный! — возразил я. — Задай такой вопрос в понедельник на совещании наших директоров, и они тоже не найдутся, что ответить!
— А я, знаешь ли, не ботаник! — капризно оттопыривая губу, отозвался Виктор. — Я в планктоне не разбираюсь! Водоросли они и есть водоросли! Кто из них министр, кто дворник, какая разница! И по половому признаку растения не делю. Мне все едино! Беда в другом! — вздохнул он. — В том, что это и есть самая главная тайна, которую я, наконец, понял. После всех своих подглядываний и подслушиваний!
Он прервался и замолчал, растирая себе виски.
— Так что же это за тайна? — потеребил я его, опасаясь, что он опять провалится в давешнее депрессивное состояние.
— Тайна в том, что никакой тайны у людей нет! — объявил Виктор. Он произнес эту банальность так, словно сообщал о великом открытии, способном перевернуть мироздание. Я даже не нашелся что ответить.
— Не понимаешь?! — сочувственно покивал головой Виктор. — По глазам вижу. Молодой еще, глупый. — К слову сказать, он был всего лет на пять старше меня. — Беда, что мы окружены планктоном. И кроме него, ничего другого в мире не существует! Никаких других людей, кроме этих! Вот от чего мне так пресно! Вот почему я места себе не нахожу!
— Как же так? — удивился я. — Ты же мне только что рассказывал…
— А что я тебе рассказывал? — перебил он. — Об особенностях растительного организма? Та водоросль спит больше, та жрет иначе. Вот и вся разница! Оболочка, может, и разная. Сущность та же. И все! Одна только физиология! Какая скука!
