Павел Светличный - Киндер-сюрприз для зэка
— Жить теперь вы будете вместе, — сделав вид, что не слышит слов Дядюры, фальшиво-весёлым тоном продолжала Марго. — Одной большой семьёй. И я надеюсь, девочки, что все вы поможете Виктории привыкнуть к нашей обстановке и порядкам, так чтобы она не чувствовала себя здесь чужой.
Воспитательница наклонилась к уху стоявшего перед ней чучела:
— Думаю, тебе здесь понравится. Ну, иди познакомься с девочками, — и легонько оттолкнула её от себя.
Новенькая, покачнувшись, сделала два робких шага вперёд и остановилась, нахохлившись.
— Ну-ка, поприветствуем нашу Вику, — воскликнула Марго, по-дирижёрски взмахнув руками.
— Доб-ро по-жа-ло-вать. Мы о-чень ра-ды ви-деть те-бя, — по слогам заученно проскандировали девочки. Выражения лиц при этом у всех были абсолютно разные, от равнодушных до откровенно злорадных.
— Иди-иди, чума, — сказала худая как вобла Тонька Нечипоренко, лучшая подруга Наташки Дядюры. Все девчонки прыснули, отворачивая лица.
— Нечипоренко, перестань! — не очень грозно прикрикнула Маргарита Антоновна и обвела взглядом веселящуюся группу. — Кстати, напоминаю, что завтра перед обедом все идут в актовый зал главного корпуса на лекцию.
— А какая лекция, Маргарита Антоновна? — крикнула Жанка Полуян, притворяясь, что она ничего не знает.
— Лекция будет о правилах санитарии и личной гигиены. Приедет врач из районной санэпидстанции…
— Опять будут рассказывать как вшей гонять, — нарочито громко вздохнула Жанка и звонко шлёпнула сидевшую перед ней Катьку Волошину по затылку с едва отросшим ёжиком волос. — Слышь, Катька? Это для тебя. Пойди послушай, а не то — опять полную голову гнид натаскаешь.
Девчонки заржали уже громко, во весь голос.
— Это касается всех. А тебя, Полуян, в первую очередь, — Марго погрозила пальцем веселящейся Жанке. — Ещё неизвестно, какие паразиты по тебе ползают. Поэтому явка на лекцию должна быть стопроцентная.
— Маргарита Антоновна, что такое «стопроцентная»? — пискнула Рита Аробиджан, смуглая до того, что казалась вечно немытой.
— «Стопроцентная» — это значит все. Кто не явится, лишается обеда. Ясно? Смотрите мне…
Закончив на этой угрожающей ноте свою воспитательную работу, Марго вышла из класса и зацокала каблуками в сторону учительской. Девчонки тем временем обступили новоприбывшую, сбившись вокруг неё в тесный кружок. Громче всех оттуда доносился громкий голос Дядюры с преобладавшими в нём издевательскими интонациями.
Птица вздохнула и отвернулась к окну. Там, во дворе, завхоз Семёныч, размахивая руками, что-то кричал рабочим, которые заделывали цементным раствором выбоины на ступеньках вытянутого, как солдатская казарма, здания хозгруппы. На рабочих были одеты защитного цвета брезентовые куртки, заляпанные мазутом и краской, которые резко контрастировали с дорогим и даже несколько щегольским костюмом Семёныча. Один из рабочих поднялся и принялся что-то кричать в ответ, помогая себе недвусмысленными жестами. Перебранка начала набирать обороты. Увлечённая этим зрелищем Лина даже встала со своего места и подошла к окну, чтобы увеличить обзор происходящего внизу действа.
Семёныч, известный живостью и взрывной силой своего характера, сейчас был на высоте. Рабочие, побросавшие мастерки, лопаты и корыто с раствором, вились вокруг завхоза, словно рассерженные мухи возле аппетитно пахнущей кучи. Этот суетливый хоровод минут пять топтался под окнами учебного корпуса и закончился полной и безоговорочной победой руководящего звена, после чего рабочие вернулись к своим прежним обязанностям, а Птица с сожалением отвернулась от окна.
То время, пока она увлечённо наблюдала за творившимся внизу, не прошло даром для новенькой. Её нос слегка распух, а причёска, и без того не слишком аккуратная, сейчас была растрёпана окончательно. В глазах Виктории стояли слёзы, но она пока держалась и не ревела. Разгорячённая девчоночья свора всё также обступала её плотным кольцом.
— А ну, ползи, — доносился из толпы басовитый рык Дядюры. — Я кому сказала! Становись на колени и ползи по проходу.
Звук удара. Всхлип новенькой. Восторженный вздох толпы, наблюдающей за происходящим.
— Ты что, глухая?
— Не буду!
Звук удара. И опять всё по новой.
Птица равнодушно прошла к своему месту, достала рюкзак и принялась рыться в нём. Наблюдать за издевательством у неё не было никакого желания, а помогать новенькой — тем более. Точнее говоря, такая мысль даже не пришла ей в голову. Из учебника по русскому языку Птица вынула фотографию, где они с мамой стояли у ёлки, и принялась осторожно разглаживать её ладошкой.
За её спиной новенькая вдруг отчаянно вскрикнула и попыталась ударить Наташку. Дядюра с остервенением набросилась на неё. Девчонки восторженно завизжали.
— Шухер, девки, — подала сигнал Жанка, появляясь в классе. — Александровна идёт.
Все начали нехотя расходиться. Дядюра напоследок ещё раз толкнула новенькую так, что та ударилась спиной о парту и еле устояла на ногах. На её щеке расплывалось красное пятно, била Наташка, как всегда, крепко и с душой.
— Торба тебе, чума, — предупредила Дядюра с охотничьим азартом в глазах. — Готовься.
Птица, пряча фотографию в учебник, подумала, что уже догадывается, какое прозвище будет у новенькой.
Нина Александровна вошла в класс с грозным видом боярыни, вздумавшей учинить расправу над своими смердами.
— Ваш крик слышно даже на третьем этаже…
Птица вздохнула.
Урок начался.
После обеда, во второй половине дня, когда все разошлись по своим корпусам, был объявлен внеочередной «субботник» по уборке территории, из-за звонка о возможном приезде какой-то комиссии, то ли из отдела народного образования, то ли из райсовета, то ли ещё откуда-то.
Викторию разместили в одном блоке с Птицей, в соседней комнате, на месте Лизы Кулаковой, которая сейчас лежала в изоляторе. Ходили слухи, что Лизку вообще будут переводить в специнтернат из-за того, что у неё нашли какую-то болезнь сердца. С точки зрения девчонок, Лизке крупно повезло, потому что, по словам всеведущей Полуян, кормили в спецуре намного лучше, чем здесь.
Ставившая их группе «трудовые задачи», Маргарита Антоновна отправила часть девочек на уборку мусора перед центральным входом и подметание дорожек, а остальных оставила для наведения порядка внутри помещения. Птице вместе с новенькой выпало мыть панели в их коридоре.
Эта работа считалась не из самых лучших. Птице было не очень-то по душе возиться в тазике с холодной мыльной водой, поэтому она обратилась к Марго с просьбой перевести её на вытирание пыли, мотивируя это признаками надвигающейся ангины. На что воспитательница заявила, что пыль они должны будут вытереть и так, после «субботника», и чтобы Воробцова не выдумывала лишнего, не то — её заставят драить панели вплоть до самого уголка отдыха. Птице пришлось, скрепя сердце, взять в руки тряпку и теперь, сидя на отведённом ей участке рядом с новенькой, она вяло протирала стену, создавая видимость работы.
— Тебя как зовут? — не выдержала, наконец, новоприбывшая, после того как первые десять минут прошли в полном молчании.
— Лина, — нехотя ответила Птица. Разговаривать с этой Чумой не входило в её планы. Сейчас начнёт распускать сопли и жаловаться, как ей одиноко и плохо.
— А меня…
— Я знаю — Вика.
— Вообще-то, мама называла меня Витой.
Птица замолчала. Упоминание о маме всколыхнуло в её душе чувства, которые нельзя было открывать никому. Воспоминания окружили Лину, сжимая ей сердце. Если бы Птица была нормальным ребёнком, она бы заплакала, но годы жизни в детдоме и интернате выжгли её изнутри, и она давно забыла, как это делается взаправду. Плач теперь она могла только имитировать.
— Моя мама умерла, — сообщила Чума и, вздохнув, добавила, — давно уже. А твоя?
— Мою маму убили, — глухо ответила Птица.
— Правда? — широко раскрыла глаза Чума. — Кто?
— Не знаю. Какая-то пьяная сволочь, — Птица с силой сжала тряпку, выжимая из неё последние капли воды. — Когда-нибудь я узнаю, кто.
Чума перестала мыть свой участок панели, с состраданием глядя на Птицу. Она подошла к ней поближе и хотела положить руку на плечо, но Птица резко отстранилась, блеснув глазами.
— А папа есть? — тихо спросила новенькая.
Птица мотнула головой так, что золотистые пряди рассыпались по лицу, и принялась яростно тереть стену.
— А у меня есть, — сообщила Чума и опять вздохнула. — Только он в тюрьме. Когда выйдет оттуда, он меня заберёт. И покажет всем этим…
Чума погрозила кулаком в неопределённом направлении. А Птица только пожала плечами, продолжая молча орудовать тряпкой. Вообще-то у половины здешних отцы находились в таинственном месте, называемом «зоной». В представлении Птицы это было что-то вроде их интерната, только для взрослых. И многие из воспитанников бравировали этим, хвастаясь за какое преступление находится там тот или иной родитель. Большинство немного привирали для значимости, остальные врали с той же целью по-крупному. Скорее всего и эта Вита «грузила», чтобы придать себе весу, и никакого отца у неё не было вообще. Вернее был, но где-то там, в необозримых далях, где обитался и папанен Птицы.
