Джеймс Чейз - Джокер в колоде
А что, если он не умрет? Она стукнула сжатыми кулаками друг о друга. Он видел ненависть в ее глазах. Осознание всей глубины ненависти к нему и вызвало этот роковой удар! В этом она уверена. Значит, если он поправится, она обречена на жизнь монашки. Мало того, он в состоянии сделать ее жизнь настолько невыносимой, что у нее останется только один выход – покинуть его.
Хельга обвела взглядом обставленную просторную комнату, подумала о множестве других подобных комнат в таких же пятизвездочных отелях, о великолепной вилле на собственном острове неподалеку от Парадиз-Сити, о вилле в Кастагноле, об элегантном особняке с пятью спальнями в Нью-Йорке. Подумала о поклонах и приветствиях метрдотелей, портье и даже полицейских, готовых выполнить малейшую ее прихоть. Всему наступит конец. Ей придется начинать жизнь сначала, а в сорок три года такая перспектива страшила. Разумеется, она сможет заработать на безбедное существование. Она отложила кое-какие деньги, тысяч на триста тянут драгоценности. Не пугающая мысль о возврате в мир бизнеса с его жестокой конкуренцией вызывали у Хельги дрожь, а сознание того, что она перестанет быть миссис Рольф, женой одного из богатейших людей мира, которую повсюду окружают подобострастие, внимание и забота.
Но если он умрет!
Полная свобода и шестьдесят миллионов долларов!
С ее чутьем, финансовым опытом и энергией она сможет стать столь же могущественной, как Рольф. Существует много возможностей еще больше разбогатеть, когда располагаешь таким капиталом.
Если бы он умер!
Хельга посмотрела на красную папку.
Уничтожить письмо? Нет, рано. Если Герман поправится, придется вернуть папку в стол, если умрет, она уничтожит письмо без колебаний.
В поисках надежного убежища Хельга посмотрела по сторонам, подошла к шкафу и достала пустой чемодан. Она положила папку в чемодан и засунула его обратно под другой, тоже пустой.
Здесь папка будет в сохранности.
На часах было без двадцати двенадцать. Сколько еще ждать? Хельга принялась расхаживать по комнате, держась подальше от раскрытого окна. Она не хотела, чтобы ее заметил кто-нибудь из ожидающих репортеров. Когда через полчаса в дверь постучал доктор Леви, она все еще ходила по комнате, погруженная в свои мысли.
– Как он?
– Пока рано говорить что-нибудь определенное. – Леви прикрыл за собой дверь. – Мне очень жаль, миссис Рольф, но положение тяжелое. Все зависит от того, что произойдет в течение двух-трех последующих дней. Делается все возможное. Если послезавтра наступит улучшение, надежда есть. Я останусь здесь. Компетентность доктора Беллами не вызывает сомнений. Запаситесь терпением, миссис Рольф. Вам будут обо всем сообщать.
– Два или три дня?
– Возможно, завтра мы будем знать наверняка.
– Вы должны мне сказать, – требовательно произнесла Хельга. – Положение тяжелое. Как вас понимать?
Доктор Леви снял пенсне и сдавил пальцами переносицу. Он сказал, не глядя на нее:
– Полный паралич правой руки, несомненное повреждение левой половины головного мозга, утрата речи.
Он снова надел пенсне, по-прежнему избегая смотреть на Хельгу.
Та почувствовала в теле холодную дрожь. Такого она не пожелала бы даже Герману.
– Но он и так почти не владел ногами, – сказала она чуть слышно.
Доктор Леви мягко произнес:
– Трагично, но я его предупреждал.
– Вы утверждаете, что он не сможет больше говорить?
– Это выяснится позже. Боюсь, что не сможет. А теперь я советую вам немного отдохнуть, миссис Рольф. Вы ничем не можете помочь. Я принес вам снотворное.
– Было бы милосердней, если бы он умер, – сказала Хельга и содрогнулась. – Без ног, без языка, без правой руки…
Доктор Леви положил на столик таблетку:
– Пожалуйста, примите ее и ложитесь в постель, миссис Рольф.
Когда он ушел, Хельга снова опустилась в кресло, не обращая внимания на таблетку. Стиснув на коленях руки, она горячо желала смерти мужу, теперь уже не ради себя, а ради него самого.
Стэнли Винборн сообщил Хельге, что в последний момент было решено: Леман останется в Нью-Йорке, где принесет больше пользы как вице-президент «Электронной компании Рольфа». Теперь, когда о происшедшем узнала пресса, цена на акции компании упадет. Это неизбежно, хотя и не имеет серьезного значения: в наши дни достаточно чихнуть, и акции компаний покатятся вниз. Леман должен оставаться у руля. Винборн без стеснения пользовался такими фразами. Он прибыл в отель «Алмазный берег» в четверть двенадцатого. Хельга, смотревшая сквозь жалюзи, чтобы остаться незамеченной, видела, как он выходит из машины и беседует с репортерами, находящимися здесь уже четырнадцать часов.
Несмотря на ненависть к нему, она была вынуждена признать, что Стэнли Винборн, высокий и красивый мужчина, чем-то напоминает видного государственного деятеля. Всегда безукоризненно одетый, с холодным лицом, длинный и худой, с густыми темными волосами, побелевшими на висках, Винборн обладал утонченным умом юриста. Ко всем, включая Хельгу, он относился с холодной вежливостью и отчуждением. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь Винборн улыбался, а тем более смеялся. Проведя несколько минут с репортерами и позволив им сфотографировать себя, он скрылся в отеле. Прошел почти час, прежде чем он появился у нее в номере. Хельга не сомневалась, что он подробно расспросил доктора Леви и запасся информацией, чтобы потом перейти к действиям. Ожидая его, Хельга просмотрела заголовки газет. В большинстве из них аршинными буквами сообщалось о болезни Германа Рольфа. Хельга подумала о лавине соболезнований, телеграмм, каблограмм и телефонных звонков, которую вызовет это известие. Она надеялась, что их направят в нью-йоркский филиал, а не сюда.
– Печальное событие, – вздохнул Винборн после первых слов сочувствия, вызвавших у Хельги только раздражение. – По-видимому, положение серьезное.
– Да.
– Могу ли я быть вам чем-то полезен, миссис Рольф? – Серо-стальные глаза Винборна скользнули по ней. – Разумеется, я в вашем распоряжении.
– Спасибо, пока ничем.
Выдержав паузу, Винборн добавил:
– Мистер Рольф только что заключил важный контракт с японским правительством. Он собирался отослать мне проект контракта, когда с ним случилось это несчастье. Дело не терпит отлагательств. Вам известно, где он лежит?
Не подумав, Хельга ответила:
– Хинкль должен знать. – Произнеся эти слова, она сразу осознала их опасность. Если Винборн заговорит с Хинклем о бумагах Германа, не исключено, что тот упомянет об убийственном для нее письме. Однако беспокоилась она напрасно.
Винборн приподнял брови.
– Я предпочел бы не обсуждать дела мистера Рольфа со слугой, – сказал он.
«Проклятый сноб! – подумала она. – Слава Богу, что ты – сноб!»
– Миссис Рольф, могу я попросить вас пройти со мной, – продолжал Винборн, – просмотреть его бумаги? Японский проект требует моего незамедлительного внимания.
Она избежала еще одной опасности. Не позаботься она изъять красную папку заранее, та сейчас попала бы ему в руки.
– Да, конечно.
Они направились в номер Рольфа. Охранники по-прежнему стояли на верхней площадке и перед лифтом. Любивший почет Винборн наклонил голову, когда те откозыряли.
Дверь открыла медсестра. Ее лицо излучало добродушие.
– Постарайтесь, пожалуйста, не шуметь, – произнесла она, впустив их, и вернулась в спальню, закрыв за собой дверь.
Винборн стоял рядом, пока Хельга перебирала содержимое ящиков. Папка с японским контрактом нашлась быстро. Под ней лежала другая, с надписью: «Швейцарский филиал».
– Она напоминает мне кое о чем, – сказал Винборн, понизив голос. – Леман говорил, что швейцарские счета показывают потерю в два миллиона. Мистер Рольф сказал, что потеря возникла в результате неосторожных спекуляций на бирже.
Хельга овладела разгулявшимися нервами.
По крайней мере, Рольф не открыл им правды. Ни Леман, ни Винборн не знают о растрате Арчера.
Она посмотрела на него в упор:
– Швейцарскими делами ведаю я, мистер Винборн. Мне об этом известно. Я обсудила создавшееся положение с мужем. Это – моя забота, не ваша.
Винборн лишь едва заметно сжал губы и наклонил голову:
– Тогда я вас покидаю, миссис Рольф.
– У вас есть еще вопросы ко мне?
– Ничего срочного, миссис Рольф. Доктор Леви считает, что при первых же признаках улучшения здоровья мистера Рольфа нужно перевезти в Парадиз-Сити, где ему обеспечат значительно лучший уход, чем здесь. Через пару дней вопрос о переезде мистера Рольфа может быть решен. Сегодня вечером я лечу обратно в Майами. Могу я рассчитывать, что вы будете держать меня в курсе дела?
– Да.
– Тогда с вашего позволения… мне нужно сделать несколько звонков. Если понадоблюсь – я в четырнадцатом номере. – Уже шагнув к двери, он остановился. – Мне кажется, что как душеприказчик и юрисконсульт мистера Рольфа я обязан знать, продолжаете ли вы следовать советам мистера Арчера? Два миллиона долларов – серьезный промах.
