Харлан Кобен - Обещай мне
— Знаете что, — сказала Кэти, — а может, Эйми гораздо больше похожа на меня, чем вы думаете.
— В каком смысле?
— Может, ее тоже не надо спасать.
«Или, — подумал Майрон, поднимаясь, — спасать надо вас обеих».
Глава 44
Верзила Синди решила походить по кварталу и на всякий случай поспрашивать местных, показав им фотографию Эйми. Люди, занятые в теневом бизнесе, не стали бы разговаривать с полицейскими и Майроном, а Синди — другое дело. У нее были свои сильные стороны.
Майрон и Уин направились к машинам.
— Ты возвращаешься домой? — поинтересовался Уин.
Майрон покачал головой.
— У меня еще есть дела.
— А я поеду сменить Зорру.
— Спасибо, — сказал Майрон и взглянул на здание. — Мне не нравится, что она остается здесь.
— Кэти Рочестер уже взрослая.
— Ей восемнадцать лет!
— Вот именно!
— Что ты хочешь сказать? Тебе исполняется восемнадцать, и ты уже сам по себе? Мы спасаем только взрослых?
— Нет, — ответил Уин. — Мы спасаем только тех, кого можем спасти. Мы спасаем тех, кто попал в беду, просит помощи и рассчитывает на нее. Мы не спасаем — повторяю еще раз! — тех, кто принимает решения, с которыми мы не согласны. Плохие решения являются частью жизни.
Они продолжали свой путь, и Майрон спросил:
— Ты же знаешь, как я люблю почитать газету в «Старбакс»?
Уин кивнул.
— Все подростки, которые там болтаются, курят. Все без исключения! Я сижу, смотрю на них и, когда они закуривают, даже не задумываясь, а просто так, машинально, говорю себе: «Майрон, ты должен что-то сделать». Мне кажется, я должен подойти и попросить их перестать курить, потому что от этого будет только хуже. Мне хочется их хорошенько встряхнуть и заставить понять, какую глупость они совершают. Я хочу рассказать им обо всех своих замечательных знакомых, которые жили счастливо, как, например, Питер Дженнингс, которого все так любили, а потом для него все кончилось, потому что он курил с детства. Мне хочется зачитать им полный список проблем со здоровьем, с которыми они неизбежно столкнутся только потому, что не задумываются об этом сейчас.
Уин промолчал и продолжал идти, глядя вперед.
— Но потом я останавливаю себя мыслью, что это не мое дело. Они не хотят этого слышать. Да и кто я для них? Обычный прохожий. Они не обязаны меня слушать и скорее всего пошлют подальше. Поэтому я, конечно, молчу. Я отворачиваюсь и погружаюсь в газету, пью кофе, а тем временем ребята вокруг меня медленно себя убивают. С моего молчаливого согласия.
— Мы сами выбираем себе поле битвы, — заметил Уин. — Но здесь победы не одержать.
— Я это понимаю, но вот в чем загвоздка. Если я начну говорить это каждому юному курильщику, которого встречу, то не исключено, что со временем научусь это делать лучше и мои доводы услышит хоть один из них. И бросит курить. Может, моя назойливость спасет хоть одну жизнь. И я задумываюсь: не лезть не в свое дело — это правильно, или так просто легче жить?
— А что потом? — поинтересовался Уин.
— В каком смысле?
— Ты начнешь околачиваться у «Макдоналдсов» и рассказывать о вреде «биг-маков»? Если увидишь, что мать ожиревшего сына спокойно взирает, как тот впихивает в себя вторую огромную порцию жареной картошки, то прочтешь ей лекцию, какое ужасное будущее его ждет?
— Нет.
Уин пожал плечами.
— Ладно, оставим все это, — сказал Майрон. — Но в данном конкретном случае, прямо здесь и сейчас, всего в нескольких ярдах от нас, в этом борделе находится беременная девушка…
— …которая так решила, потому что уже взрослая, — закончил за него мысль Уин.
Они продолжали идти.
— Совсем как то, что мне сказала доктор Скайлар.
— Кто?
— Женщина, узнавшая Кэти рядом с метро. Эдна Скайлар. Она говорила, что предпочитает лечить невинных пациентов. В том смысле, что она, конечно, давала клятву Гиппократа и все такое, и не нарушает ее, но когда доходит до дела, то предпочитает работать с теми, кто этого больше заслуживает.
— Такова человеческая природа, — заметил Уин. — Тебе, наверное, было не очень приятно это слышать?
— Само собой.
— Но дело не в докторе Скайлар. Ты сам такой. Оставим на минутку в стороне твое чувство вины перед Клэр. Сейчас ты хочешь помочь Эйми, потому что воспринимаешь ее как невинную жертву. А если бы на ее месте оказался парень, у которого были проблемы с наркотиками? Ты бы также рьяно взялся его разыскивать? Конечно, нет! Как ни крути, мы всегда делаем выбор.
— Проблема гораздо глубже.
— В смысле?
— Насколько важно, в каком университете учиться?
— А это еще к чему?
— Нам повезло, — ответил Майрон. — Мы учились в Дьюке.
— И что с того?
— Я помог Эйми туда поступить. Я написал письмо, позвонил знакомому. Сомневаюсь, что без этого ее бы приняли.
— Ну и?..
— Я принял в этом участие. И, как справедливо сказала мне Максин Чанг, место, которое занимает один, уже не может занять другой.
Уин скривился.
— Так устроен мир.
— Но от этого он не становится лучше.
— Любой человек принимает решение на основе исключительно субъективных критериев, — пожал плечами Уин. — И ты тоже.
Майрон покачал головой:
— Я не могу отделаться от ощущения, что это как-то связано с исчезновением Эйми.
— То, что ее приняли в университет?
Майрон кивнул.
— Каким образом?
— Пока не знаю.
Они разошлись по машинам, и Майрон проверил свой сотовый. Только одно сообщение по голосовой почте. Он включил воспроизведение.
— Майрон? Это Гейл Беррути. Звонок, который ты просил проверить, тот, что был сделан в дом Эрика Биля. — В трубке послышался какой-то шум. — Что? Черт, подожди минутку.
Майрон подождал. Речь шла о звонке, когда металлический голос сообщил Клэр, что с Эйми «все в порядке». Через несколько секунд Гейл Беррути снова вернулась.
— Извини. На чем я остановилась? Ах да! Звонок был сделан из телефона-автомата в Нью-Йорке. А конкретнее — с одного из тех, что расположены в метро на Двадцать третьей улице. Надеюсь, это поможет.
Конец сообщения.
Майрон поразмышлял о полученной информации. То самое место, где встретили Кэти Рочестер. Он чувствовал, что это не случайно. А с другой стороны, после всего, что он узнал, в этом не было никакого смысла.
Его мобильник снова зазвонил. Это был Уит Мэнсон, и, судя по голосу, явно расстроенный.
— Что, черт возьми, происходит? — спросил Уит.
— А что?
— Те баллы, которые ты сообщил об этом Чанге. Они совпадают.
— Четвертый в классе, и его не приняли?
— Ты снова за старое, Майрон?
— Нет, Уит, нет. А баллы Эйми?
— В этом-то и проблема.
Майрон задал еще несколько уточняющих вопросов и повесил трубку.
Теперь все начинало проясняться.
Через полчаса он подъехал к дому Эли Уайлдер — женщины, которой впервые за семь лет признался в любви. Он припарковался и некоторое время просто сидел, собираясь с мыслями. Он смотрел на дом и думал о ее покойном муже Кевине. Этот дом они покупали вместе. Он представил, как они, молодые и полные надежд, приехали сюда с риелтором и выбирали дом, в котором собирались прожить всю жизнь и вырастить детей. Держались ли они за руки, осматривая свое будущее жилище? Что здесь понравилось Кевину, или он просто уступил любимой? И почему, черт возьми, теперь об этом думал Майрон?
Он признался Эли, что любит ее.
Поступил бы он так и сказал бы: «Я тебя люблю», — если бы накануне ночью к нему не приходила Джессика?
Да.
— Ты уверен, Майрон?
Зазвонил мобильник, и он взял трубку.
— Алло?
— Ты собираешься просидеть в машине всю ночь?
При звуке ее голоса у него на сердце потеплело.
— Извини, просто задумался.
— Обо мне?
— Да.
— О том, чем хочешь со мной заняться?
— Не совсем, — ответил он, — но могу начать прямо сейчас, если хочешь.
— Не стоит. У меня все уже давно спланировано. Ты можешь нарушить мои планы.
— И в чем они заключаются?
— Вместо слов я лучше тебе покажу. Ступай прямо к двери, но не стучи и не разговаривай. Джек уже спит, а Эрин сидит наверху за компьютером.
Майрон повесил трубку и заметил в зеркале, что глупо улыбается. Он старался не бежать, а подойти к дому шагом, и в результате невольно перешел на спортивную ходьбу. Входная дверь открылась — на пороге стояла Эли. Ее волосы были распущены, а узкая красная блузка натянулась на груди, так и просясь, чтобы пуговицы расстегнули.
Эли приложила палец к губам:
— Тсс!
Она поцеловала его. Крепко и чувственно. Так, что ее жар он ощутил даже на кончиках пальцев. Все его тело пело.
— Дети наверху, — прошептала она ему на ухо.
— Ты уже говорила.
— Вообще-то я не склонна к авантюрам, — добавила она и лизнула его в ухо. По телу Майрона прокатилась волна удовольствия. — Но я очень, очень тебя хочу!
