Владимир Колычев - Любовница авторитета
Кружилов – крутой мужик, но сможет ли он устоять перед Одинцовым? Если Валера – волк, то Макс – натуральный волкодав. Вряд ли у Валеры есть против него шансы…
– Ты с ним спала? – свирепо спросил Одинцов.
– Нет!
– Врешь!
– Это ты врешь! Нашел дуру! Да ты же Кружилова с потрохами сожрешь, если он к тебе в лапы попадет!
– Сожру. Потом. Когда он из лап вырвется. Нет против него улик! Вина есть, а улик нет…
– Ну, так сделай, чтобы его не искали!
Максим поднялся из-за стола.
– Я все сказал! И делать ничего не буду! – И, поворачиваясь к Любе спиной, добавил: – Я тебя не обманываю, против Кружилова реально нет улик. Леся против него ничего не имеет… Я все сказал, а вы уж там решайте…
Он оделся, обулся, взялся за ручку входной двери. Люба не хотела его отпускать. Вдруг он знает, где прячется Валера! Вдруг он сейчас отправится к нему!.. И за Валеру она боялась, и Максу зла не желала. Любила она его. И чем больше узнавала, тем сильнее любила…
И все-таки она не стала его удерживать. Любовь – это сильное чувство, которое мешает дышать полной грудью и трезво мыслить. А ей сейчас не хватало воздуха. И еще нужно о многом подумать. Задать себе вопросы, в одиночестве поискать на них ответы…
Максим ушел, но вздох облегчения застрял в груди. Дышать стало еще трудней…
Глава 36
Обида туманила разум, злость держала за горло… Не привык Максим работать в таком состоянии. Он сам считал себя человеком выдержанным, уравновешенным, а тут вдруг помешательство на него какое-то нашло. И все из-за бабы.
– Здравствуйте! – Максим улыбнулся пожилой женщине с квадратным лицом и круглым, как шарик, носом.
Та покосилась на него в ответ и ничего не сказала. Может, не улыбку на лице у него увидела, а злобную гримасу. Если так, то неудивительно, что мысли о Любе и Кружилове не выходили у него из головы.
Не должен он был опускаться до мужского разговора с этим типом, не дело это – выяснять отношения с уголовником. Он все это понимал, но ничего не мог с собой поделать.
– Я тут человека одного ищу, может, вы его видели? – спросил он, вынимая из кармана фотографию Конюха.
Женщина так же косо глянула на снимок. Максим не видел ее глаз, но заметил, как шевельнулась мимическая мышца на лице.
– Узнали?
– Нет.
Женщина повернулась к нему спиной и продолжила путь, но Максим не мог ее отпустить. Он поравнялся с ней, достал удостоверение.
– Капитан полиции Одинцов, уголовный розыск.
Женщина остановилась и с сомнением посмотрела на него.
– Точно из полиции?
– А что, не похоже?
– Злобы в тебе много… – всматриваясь ему в глаза, сказала она.
– Классовая ненависть. К бандитами и прочей нечисти… Этот один из них, – тряхнув снимком, сказал он.
Оправдываться не хотелось, да и ни к чему. Действительно, много в нем злобы. Как бы не свихнуться от сильных чувств…
Любил он Любу, но свет клином на ней не сошелся. Переживет как-нибудь разрыв с ней. Переживет, если набьет морду Кружилову… Этот ублюдок похитил у него Любу, переспал с ней. И еще с истинного пути сбил…
Набьет он морду Кружилову и успокоится. Пусть ему самому достанется, главное, чтобы сопатку этому козлу расквасить. А еще лучше зубы выбить или даже челюсть сломать… А если и убьет, ничего страшного. Но выяснять отношения он должен в честном бою. А как организовать этот бой? Максим действительно готов был помочь Кружилову выйти сухим из воды. Если вдруг Леся подаст на него заявление, он поговорит с ней…
Он готов был на безрассудный шаг, это его и пугало. Он искал пути спасения от самого себя. Искал, но не находил.
А еще он искал место, куда Конюх вез Карцева. Ему нужен был дом, где нашел для себя пристанище убийца.
– Бандит? – заинтригованно спросила женщина.
– Бандит, разбойник и убийца.
– Злой ты… Но не на него… Дьявол в тебе сидит…
– Вы знаете этого человека? – Максим начала выходить из себя.
И женщина это почувствовала.
– Да, видела… – кивнула она, с опаской глянув на него.
– Где?
– Так по соседству жил…
– Спасибо! Помогли! – широко улыбнулся Одинцов.
Так и не сказал Конухов, куда он ехал, но Максим все-таки рискнул обозначить зону поисков. Сам же и взялся за работу.
– Да не за что, – угрюмо глянула на него женщина.
– Это я раньше злой был, – сказал он. – А теперь вот добреть начну… Если, конечно, вы скажете, где именно жил этот гражданин.
Женщина кивнула и повернулась к нему спиной, кивком головы приглашая следовать за ней.
Повезло ему, очень повезло. Всего третья деревня по счету, и уже успех. А у него в списке с десяток населенных пунктов, и этот круг можно было еще и расширить – в случае неудачи.
Конюх жил в небольшом доме из белого силикатного кирпича под шиферной крышей. Железные ворота, просторный двор, запущенный сад за домом.
Соседка видела его днем всего пару раз, и то в окне, когда он высовывался покурить. В светлое время суток Конухов старался не светиться, поэтому во двор выходил только по темноте.
– А кто к нему приезжал? – спросил Максим, рассматривая дом поверх забора.
– Да приезжал кто-то. Ночью. Женщина какая-то.
– Женщина?
– Ну, темно было, а двор не освещен, только фары автомобильные. И кусты мешали… Да и не присматривалась я особо… Но точно женщина была. Побыла у него, и они уехали. Как уехали, так тихо стало…
Одинцов продолжал задавать вопросы и выяснил, что уехал Конюх как раз в ту ночь, когда его и арестовали.
Максим связался с участковым, вызвал эксперта, навел справки о хозяине дома.
Надо было узнать, кто снял дом, выйти на этого человека. Возможно, Семенова сняла это жилье напрямую. А еще она могла оставить свои «пальчики» в самом доме…
Чутье подсказывало, что к Конюху приезжала госпожа Семенова…
Криминалист не заставил себя ждать. Он обследовал весь дом, но нашел там только «пальчики» Конюха – в спальне, на кухне, в туалете. В прихожей и гостиной отпечатков пальцев не было вообще. Кто-то навел идеальный порядок в тех местах, где могла наследить гостья. И наверняка это было сделано уже после того, как Максим взял Конюха. И ясно, зачем женщина уничтожила свои отпечатки…
С хозяином дома Максим встретился в тот же день, от него узнал номер телефона риелторской конторы, через которую и сдавалось жилье.
* * *Фраер – понятие неоднозначное. Раньше все было ясно – если субчик не из воров, значит, он фраер, то бишь лох. А сейчас не все так просто. Козырной фраер – это уже блатной, а значит, человек.
Но Леня Никиткин срок не мотал, к блатным отношения не имел. Леня Никиткин – типичный фраер. Хотя и не дешевый. И тем более не лох… Крутой он мужик, и даже сам Лукомор вынужден был это признать.
Внешность у него пижонская, этого не отнять. Стильная прическа, смягченная кремами кожа лица, бесцветный маникюр, новенький брендовый костюмчик. Ухоженный, причесанный, прилизанный, отформатированный фитнесом и теннисом, который он очень любил. И улыбка у него была красивая, белозубая. И взгляд как будто добродушный… Но в глубине глаз у мужика замороженный спирт, в любой момент готовый вспыхнуть синим пламенем. И натура у него сильная, взрывная, пожароопасная…
Он мог произвести впечатление на кого угодно, но только не на Лукомора. Каких бы успехов Леня ни добился, для него он как был, так и оставался фраером.
– Проблемы у тебя, Дмитрий Андреевич.
Фраер смотрел на него с таким видом, как будто хотел предупредить об опасности и дать спасительный совет. От всей души и бескорыстно.
– И что? – скрипучим голосом, недовольно спросил Лукомор.
Пусть выскажется, пусть обозначит печку, от которой надо будет плясать.
– Черный ворон над тобой кружит. Я про наш уголовный розыск. На тебя наркоту вешают, Дарье свет Алексеевне шьют убийство.
Лукомор полыхнул взглядом, но Фраер как будто ничего не заметил. Уверенно чувствует себя в седле, сволочь. И нечем выбить из-под него белого коня… Пока нечем… Но скоро будет…
– Или ты думаешь, никто с тебя за Рому Зыкова не спросит? – хищно усмехнулся Фраер.
– Ты Одинцову за кислоту слил?
Лукомор скривился. Эту мысль нужно было прокрутить в голове молча, но он все же проговорился. Нервы…
Фраер выразительно усмехнулся. Может, и он слил информацию о наркоте, которую толкали через клуб. А может, Одинцов сам все узнал, потому что была поставлена такая задача. Им, Фраером, и была поставлена…
– С огнем играешь.
– Если бы человек не играл с огнем, он бы до сих пор по деревьям лазил и сырое мясо жрал. Огонь – это прогресс.
– И война, – с угрозой в голосе добавил Лукомор. – Иногда лучше жевать сырое мясо, чем умирать.
– Так никто умирать не собирается. Поделим город пополам, оформим зоны влияния и заключим вечный мир. Ни тебе война не нужна, ни мне.
– А если нет?
Фраер красноречиво промолчал. Если нет, значит, война… А про Дашу он сказал неспроста. Если Одинцов – его человек, он будет копать под нее со всем своим собачьим осточертением…
