Взгляд зверя - Арсений Александрович Истомин
– Кто решил так поразвлечься?
В ушах зашумело. Человек на такое не способен. Голова отказывалась думать, пока не промелькнула, единственная мысль. Бежать, немедленно бежать назад. Красочный лес в миг поблек. Узкая тропка неумолимо вилась, не желая заканчиваться. Не слыша ничего позади себя, Тоня неслась задыхаясь от бега. Вскоре появился мост, поле, дома. Через поле Антонина брела уже быстрым шагом ноги гудели, а горло разрывалось от частого дыхания. Остановившись у своей избы Тоня рухнула на землю, чувствуя, как все тело пульсирует, ноги по прежнему стонали от боли. Отворилась дверь, на порог дома выбежала растерянная Мотя, только когда она подбежала к лежавшей у забора Тоне, та закрыла веки.
– Открыла глаза я только вечером. Голова была как в тумане, а тело ломило от боли. Вставать не было ни малейшего желания, поэтому закрыв глаза я снова провалилась в сон. Сон был хороший. Отец вернулся домой, загнал Буренку в коровник, мама, уже одетая, дает ему чистую рубаху. Они берут меня за руки, и мы идем в храм. Пыльная дорога, синий забор, ухоженные клумбочки. Внутри прохладно, из высоких окон бьют лучи солнечного света. По всей обители разносится запах ладана и воска. Вокруг много молящихся людей. Я бегу в трапезную, где бабка Фекла достает из печи просфоры. Завидев меня она улыбается, и протягивает мне одну. Я сажусь за стол, передо мной стоит огромная кружка травяного чая, пахнет душицей и иван-чаем. Рядом сидит бабушка, поправляя съехавшую набок косынку. В красном уголке догорает лампадка, бабушка спешит ее заменить. Вот мы уже возвращаемся с родителями домой. Ветер по прежнему гонит пыль, звонит колокол. Бабушка осталась в трапезной, слушать что батюшка будет рассказывать про очередной праздник. Папа берет меня на руки и крепко прижимает к себе.
Сон прервала соседская кошка, которая начала тыкать мне в лоб влажным носом и тереться о голову.
– Ну-ка брысь! Кыш, сказала! – услышала я чей-то шепот.
Открыв глаза я увидела Галину Петровну с кошкой в руках. Та, почуяв запах хозяйки, прыгнула на руки и уткнулась мордой в пышную грудь.
– Ух, Сонька. Зачем ребенка-то разбудила? – качала головой Галина Петровна.
Яркий луч солнца падал на стол у окна, расходясь от граненого стакана множеством зайчиков по всей комнате. Пахло сеном и парным молоком. Не став задерживаться и отрывать соседку от работы, с утренней дойки оставалось перекипятить кучу молока, я вернулась к себе в дом. Моти внутри не было, на огород не ходила – видимо к себе ушла как стемнело. Ладно, думаю, захочет вернутся. Дел было невпроворот, поэтому провозившись весь день, ни разу не присев Тоня упала на кровать и закрыла глаза.
– Тонька! – вдруг, послышалось откуда-то с улицы.
– Ау! – отозвалась Тоня.
– Коза-ль не твоя бегает? Иди скорее.
– Эх, походу опять сама открыла! Просила же Пашку, как человека, сделать щеколду нормальную – ругалась про себя Тоня, выходя из дома.
Показавшись на улице Тоня обратилась к соседке.
– Где она?
В ответ бабка показала пальцем в сторону поля. Тоня обернулась, увидев, как белый силуэт вдалеке медленно отдалялся от дома. Рассерженно вздохнув она большими шагами направилась к козе, что довольно паслась на поляне, полной клевера.
– Лишь бы играться не начала – думала Тоня, представив, как будет носится за этой беглянкой. А по такой жаре, да после недавних событий не очень хотелось оставаться под палящим солнцем.
Впрочем, как бы не хотела Тоня взять козу и просто уйти, та, еще издалека заприметив рассерженную хозяйку, решила поспешно дать деру. Носиться по полу у Тони не было никакого настроения, да и коза, очевидно не желая прыгать через кусты чертополоха устремилась к кромке леса, где большим кустом раскинулась аппетитная ……….
Проклиная все на свете, Тоня пошла следом за проголодавшейся козой, которая вскоре остановилась, приступив к поеданию сочной листвы. Пока шла Тоня думала, не продать ли рогатую или отвезти на бойню и заколоть. Она представила, как маленькую козочку с перевязанными копытами подвели к забойщику, тот достал топор.
– Брр – она вздрогнула.
Нет, наказать она, конечно, козу хотела, но мысль от том, что эту несчастную пустят на котлеты казалась неприемлемой. Тем более после того, что Тоне пришлось повидать в лесу даже птицу забивать не очень хотелось. Под ногами спела земляника, маленькие красные ягоды бочком выглядывали из-под широких листьев. Собрав пару ягод она ловко закинула их в рот, ощущая на языке сладкий, терпкий вкус. Захотелось набрать целую корзину. На ум пришла мысль быстро отвезти козу в сарай, взять пару маленьких корзинок и нестись на поле, собирать спелую землянику.
Подняв глаза на место где паслась коза, Тоня беглянки не увидела.
– Опять ушла! Ух! – она недовольно огляделась по сторонам, но козы вокруг нигде не было.
– В лес похоже нырнула, засранка – к страшному для себя заключению пришла Тоня. Идти одной она не хотела, но пока бы дошла до домов, вернулась сюда – козы бы и след простыл. Поэтому сжав волю в кулак она двинулась вперед, попутно проклиная глупость всей ситуации. Зайдя в лес, Тонька уткнулась в множество кустов, среди которых теперь придется искать заплутавшую козу. Ветви поднимались над головой. Так что Тоне пришлось самой пробираться через кустарники. Послышалось блеяние.
– Нашлась-таки родимая – подумала про себя Тоня и устремилась к месту откуда шел звук.
– Рогами как обычно уперлась во что-нибудь и теперь сдвинуться не может – думала она.
Выйдя на небольшую полянку среди кустов Тоня увидела козу, ее бездыханное тело лежало выменем вверх, а голова была вывернута в неестественном положении. Оно, то существо, которого она так боялась сейчас сидело к ней спиной и поедало несчастное создание. Глаза Тоньки наполнились слезами. Нет, это не были слезы сострадания или обиды, это были слезы страха. В один момент она поняла, что живой отсюда уже не выйдет, стоит ей издать малейших звук, как существо обернется и,
