Джеймс Чейз - Нас похоронят вместе
Глава 2
Перри Вестон ехал на взятой напрокат у Херца «тойоте» по практически безлюдному шоссе. Фары с трудом пробивали плотный поток дождя, стеклоочистители работали на полную мощность. Он включил приемник и услышал женский голос, вопивший что-то из поп-репертуара в сопровождении словно ополоумевших ударника и саксофониста.
Перри был настолько пьян, что ни этот вопивший голос, ни дождь не производили на него ни малейшего впечатления. В аэропорту Джексонвилла его предупредили, что погода становится все хуже и что его может застать затяжной проливной дождь.
Он от души посмеялся над девушкой, хотя это и впрямь был не простой дождь, а ливень, это уж точно.
«Завтра, – старался он утешить себя без особой на то надежды, – небо будет снова голубым и снова засияет солнце».
Он прибыл из Нью-Йорка, и во время полета беспрерывно глотал виски, к глубокой озабоченности стюардессы, без конца наполнявшей его стакан. В аэропорту Джексонвилла он купил бутылку, которой предстояло скрасить его путь в Роквилл. Но такой долгой дорога еще никогда не была, констатировал он про себя. Всего семьдесят миль, однако дождь вынуждал его ехать очень медленно.
Он бросил взгляд на часы на освещенном щитке приборов. Было пять минут десятого. Перри не мог знать, что как раз в это время шериф Росс и его помощник Мейсон были заняты обзваниванием окрестных ферм и информированием жителей о беглом убийце. «Пожалуй, – подумал Перри, вглядываясь в дождь, – мне стоило остаться на ночь в Джексонвилле».
Его, собственно, предупреждали о дожде, но он действительно не предполагал такого ливня. Действие скотча почти улетучилось. Он пошарил и нашел бутылку, отвинтил колпачок и сделал большой глоток прямо из горлышка.
«Вот так-то лучше», – подумал он, закручивая колпачок и закуривая сигарету. Женщина в эфире все еще надрывалась, он только теперь обратил внимание, какой у нее пронзительный голос. Он попробовал переключиться на другую волну, но и там не было ничего хорошего. Перри со злостью выключил приемник. Он сделал еще один глоток из бутылки, засунул ее в отделение для перчаток, погасил сигарету и закурил новую. Теперь он почувствовал себя действительно расслабившимся и приятно опьяненным. Нет никаких причин спешить, сказал он себе. Если он доедет до хижины только посреди ночи, то какая, собственно, разница?
Потом он вспомнил о событиях вчерашнего дня, представлявшихся сейчас очень далекими.
Во всяком случае, именно эти события были причиной того, что он был сейчас на пути к своей рыбацкой хижине, которую купил три года назад, чтобы иметь возможность спокойно там отдыхать. Она была деревянной и находилась прямо у реки, окруженная деревьями и цветущим кустарником, примерно в двух милях от маленького городка Роквилл.
Он купил хижину за смехотворно низкую цену, однако потом вложил в нее еще кучу денег.
Теперь в «хижине» было две спальни и большая гостиная, он сам пристроил современную ванную комнату и оборудованную всем необходимым кухню. Он надеялся, что, работая в Нью-Йорке, он сможет отдыхать здесь, чтобы снять напряжение, порыбачить, готовить на одного себя и вообще наслаждаться одиночеством, которого практически не найдешь в Нью-Йорке. Но все повернулось по-другому. Вот уже два года он не был в своей хижине. Он совершил непростительную ошибку, женившись на девушке в полтора раза моложе его. Ее представлениям о жизни абсолютно не отвечало проводить два месяца в году в какой-то скучной хижине, вдали от моря огней и шума большого города, в то время как муж будет сидеть на берегу и ловить рыбу. Вестон в принципе разделял ее точку зрения, однако бывали моменты, когда он думал о реке, тишине, о чувстве триумфа, когда на удочку попадалась рыба, которую он сам поймал. Он делал для Шейлы все, что мог, однако она относилась к той категории молодых женщин, которые никогда не бывают довольны. Она терпеть не могла, когда он садился за работу, постоянно отвлекала его, требовала, чтобы муж сопровождал ее то в одно, то в другое место, например в гости, где ему бывало смертельно скучно.
«Да, это была ошибка – жениться на ней», – думал Вестон. Как только великолепие ее молодого прекрасного тела перестало быть для него новинкой, он заметил, какая пропасть разделяет их и как они далеки друг от друга.
А тут еще вчерашний день!
Как только Шейла и он начали орать друг на друга, что в последнее время случалось почти каждый день, зазвонил телефон. Шейла схватила маленькую китайскую вазу, которой Перри очень дорожил, и запустила в него. Он пригнулся, а ваза, ударившись о стенку, вдребезги разлетелась на мелкие кусочки.
Перри крикнул ей:
– Вон отсюда немедленно!
– Ты пьян…
– Вон отсюда немедленно!
– Ты вдребезги пьян! – закричала она и бросилась из комнаты, с треском захлопнув за собой дверь.
Телефон настойчиво звонил. Перри долго смотрел на осколки китайской вазы, потом подошел к телефону.
– Мистер Вестон? – осведомился холодный женский голос.
– Да.
– Говорит секретарь мистера Харта, мистер Вестон.
– О, Грейс? Как поживаете? – удивленно спросил Перри.
– Мистер Харт хотел бы повидать вас сегодня утром в одиннадцать часов, – ответила Грейс Адамс. По телефону она всегда говорила так, словно на другом конце провода был сам президент США. – Через три часа мистер Харт вылетает в Лос-Анджелес. Пожалуйста, будьте пунктуальны.
Когда президент кинематографической компании Харт желал кого-то видеть, ему всегда говорили «да», если даже кто-то лежал в больнице с переломом ноги.
– Я буду точен, – ответил Перри.
Сейчас, сидя в своей «тойоте», Перри невольно скорчил гримасу. Разговор с Силасом С. Хартом был не из приятных. Вспомнив о нем, Перри вновь открыл ящик для перчаток, вытащил бутылку и отпил из нее еще один приличный глоток.
Вообще-то Силас С. Харт и Перри хорошо ладили между собой. На то были свои причины. Четыре года Перри поставлял Харту киносценарии, приносившие компании немалые деньги.
Харт был известен своей суровостью и непреклонностью, однако до вчерашнего дня он относился к Перри как к родному сыну. Это удивляло Перри, слышавшего многочисленные истории насчет обращения с другими сценаристами. Для Перри же Харт был любвеобильным отцом. Перри знал, что это объяснялось написанными им для Харта четырьмя исключительно удачными киносценариями. Но что произойдет, если следующий сценарий, который уже находился у Харта, окажется менее удачным?
Два месяца назад Харт и Перри обсуждали предполагаемый фильм.
– На этот раз мне хотелось бы что-нибудь с кровью и насилием, – сказал он Перри. – Мы должны предложить дуракам, которые вносят деньги в нашу кассу, нечто такое, от чего бы они замарали свои штаны! Что вы на это скажете? Сможете ли дать мне нечто в этом роде? Побольше насилия, крови и секса. Подумайте об этом на досуге, а через месяц-другой представите мне первый вариант. Ну как, договорились?
– Вы имеете в виду фильм ужасов? – спросил Перри.
– Ни в коем случае, нет! Мне необходимы совершенно нормальные люди в ситуации, изобилующей насильственными актами, сексом и кровью. Абсолютно нормальные люди, понимаете? В ситуации, в которую может попасть любой из нас. Например, банда, которая врывается в дом и терроризирует людей, или пьяный водитель, который задавил ребенка и пытается скрыться. Что-нибудь в этом роде. Подумайте над сюжетом. При вашем таланте вы определенно создадите шедевр.
– Ясно, – ответил Перри. Когда разговариваешь с Хартом, не следует обнаруживать перед ним хоть какие-то признаки недопонимания, если хочешь остаться в его глазах лучшим сценаристом. – Я подумаю над этим и дам вам знать, как представляю себе будущий фильм.
– Хорошо, мальчик. И, Перри, дело будет стоить пятьдесят тысяч долларов, плюс пять процентов участия в прибыли. Очень выгодное дело для вас и для меня.
Два месяца Перри старался создать оригинальный киносценарий, который понравился бы боссу. В эти два месяца Шейла была еще более невыносимой, чем обычно. Перри объяснил ей, что ему нужно создать такой сценарий, который принесет большие деньги, так что ей следует оставить его в покое, чтобы он мог как следует подумать над сюжетом. Однако она не давала ему покоя. В то время как раз проходил кинофестиваль, который продолжался две недели, и она хотела смотреть фильмы непременно вместе с Перри.
– Я жена лучшего сценариста во всем этом проклятом городе, – кричала она ему. – Что только подумают об этом наши снобы, если мы не покажемся вместе?
Ужины и приемы затягивались обычно до трех утра, и Перри так напивался, что за руль садилась Шейла. До обеда с тяжелого похмелья у него неизменно трещала голова, а после обеда, когда Шейла отправлялась играть в теннис, он пытался перенести на бумагу худосочную идею, которая, быть может, именно быть может, понравится Харту.
Наконец, совершенно пьяный, он набросал в общих чертах сюжет сценария, отпечатал и отправил текст Грейс Адамс. В это время он так часто ругался и ссорился с Шейлой, что ему стало все безразлично.
