Харлан Кобен - Скованные одной цепью
— Ладно, где же Лекс может быть?
— Наверное, в одном из помещений для особо важных персон.
— А нам как туда попасть?
— Придется расстегнуть еще одну пуговку, — сказала Эсперанса. — Серьезно, дай мне немного поработать в одиночку. А ты пока загляни в туалет. Спорим на двадцать долларов, что в писсуар тебе не отлить.
— Что?!
— Ты не спрашивай, просто давай поспорим. Шагай! — Она указала направо.
Майрон пожал плечами и направился в туалет. Там было темно и все отделано черным мрамором. Он шагнул к писсуару, и сразу понял, что имела в виду Эсперанса. Писсуары были вделаны в огромную стену из стекла с односторонней видимостью — такие используют в комнатах для допросов в полицейских участках. Иными словами, отсюда оказалось видно все происходящее на танцполе. Томные дамы были от Майрона на расстоянии буквально несколько футов, а иные использовали зеркальную часть стекла, чтобы привести себя в порядок, не отдавая себе отчета (а может, как раз вполне отдавая), что смотрят на мужчину, который пытается помочиться.
Майрон вышел из туалета. У двери его ждала с протянутой вверх рукой Эсперанса. Майрон выложил двадцатидолларовую купюру.
— Судя по всему, мочевой пузырь ты не опорожнил.
— В дамской комнате то же самое?
— Зачем тебе знать?
— Ладно, что дальше?
Эсперанса мотнула подбородком в сторону пробиравшегося к ним мужчины с гладко зачесанными назад волосами. Наверняка, подумал Майрон, заполняя при поступлении на работу анкету, он в графе «Фамилия» проставил что-то вроде «Хлам», а в графе «Имя» — «Евро». Майрон проследил взглядом, не остается ли за этим типом слизь на полу.
Евро обнажил в улыбке острые, как у хорька, зубы.
— Привет, любовь моя.
— Антон! — Эсперанса протянула ему руку для поцелуя, пожалуй, с чуть большей готовностью, чем следовало. Майрону стало страшно, как бы этот хорек не прокусил ей руку до кости.
— Ты все так же неотразима.
Он говорил с забавным акцентом, то ли венгерским, то ли арабским, словно специально отрепетировал его для какого-нибудь скетча. Антон был небрит, и щетина у него на щеках выглядела довольно некрасиво. Он носил солнцезащитные очки, хотя здесь и так было темно, как в пещере.
— Это Антон, — представила его Эсперанса. — Говорит, Лекс на раздаче бутылок.
— Ах вот как, — откликнулся Майрон, понятия не имея, что означает эта «раздача бутылок».
— Сюда, — кивнул Антон.
Они погрузились в море колышущихся тел. Эсперанса прокладывала ему путь. Майрон испытывал нечто сродни удовольствию, когда к нему кто-то поворачивался. А пока они шли сквозь толпу, некоторые женщины остановили-таки и задержали взгляды на Майроне — правда, таких было меньше, чем, год, два, пять лет назад. Он чувствовал себя как стареющий бейсболист, которому нужен именно такой радар, подсказывающий, что брошенный им мяч летит уже не с прежней скоростью. А может, женщины просто мгновенно определяли, что Майрон помолвлен, что красотка Тереза Коллинз уже унесла этот товар с рынка и теперь при виде его можно только облизываться.
Да, подумал Майрон, должно быть, так и есть.
Антон открыл ключом дверь в другую комнату — да что там в комнату, похоже, в другую эру. Если клуб как таковой был оформлен в стиле модерн — острые углы и закругленные поверхности, — то вип-зал напоминал бордель колониальных времен: бархатные диваны красного дерева, хрустальные люстры, лепнина на потолке, настенные канделябры с зажженными свечами. В зале была такая же, как в туалете, стеклянная стена, сквозь которую открывался вид в зал, где танцевали девицы, — может, кого-нибудь захочется пригласить. Пышнотелые, в стиле моделей мягкого порно, официантки носили либо корсеты тех времен, либо напоминали видом вдовушек-озорниц. Они разносили по столам бутылки с шампанским — отсюда, решил Майрон, и взялась «раздача бутылок».
— Ты что, все бутылки разглядываешь? — поинтересовалась Эсперанса.
— Ну да, похоже на то.
Эсперанса кивнула и улыбнулась официантке в черном корсете.
— Гм… Пожалуй, и я бы не прочь поучаствовать в «раздаче бутылок», если ты понимаешь, что я имею в виду.
Майрон ненадолго задумался.
— Честно говоря, нет. Ведь вы обе женщины, так? А я бутылочных ассоциаций не схватываю.
— Боже, до чего же ты все буквально понимаешь!
— Ты спросила, разглядываю ли я бутылки. К чему это?
— К тому, что тут подают шампанское «Кристалл», — сказала Эсперанса.
— Ну и что?
— Ты сколько бутылок насчитал?
— Не знаю. — Майрон осмотрелся. — Восемь, может, десять.
— Здесь они идут по восемь косых за штуку плюс чаевые.
Майрон прижал ладонь к груди, словно у него сердце останавливается. Он заметил Лекса Райдера — тот развалился на диване в окружении размалеванных красоток. Майрон протолкался к нему:
— Привет, Лекс.
Лекс склонил голову и воскликнул с преувеличенной радостью:
— Майрон, ты!
Он попытался подняться на ноги, ему это не удалось, так что Майрону пришлось протянуть руку. Лекс оперся на нее, с трудом принял вертикальное положение и со смаком, как делают слишком крепко выпившие мужчины, заключил Майрона в объятия:
— Господи, до чего же я рад тебя видеть, приятель!
Дуэт «Лошадиная сила» возник в Мельбурне — родном городе Лекса и Гэбриела — как домашний оркестрик. Название сложилось из фамилии Лекса (Райдер — наездник, значит, ездит на лошади) и фамилии Гэбриела (Уайр — сила), но с самого начала первую скрипку начал играть Гэбриел. У него был замечательный голос, он был на удивление хорош собой и обладал поистине сверхъестественной харизмой, да еще помимо всего прочего отличался тем ускользающим от любых определений, невыразимым свойством, которое превращает великих исполнителей в исполнителей легендарных.
Должно быть, в тени партнера, думал Майрон, Лексу — да кому угодно — жить нелегко. Да, конечно, Лекс знаменит и богат, и, формально, все диски — совместного производства: Уайр — Райдер, — но Майрон вел финансовые дела Лекса и знал, что его доля составляла 25 процентов, против 45 процентов Гэбриела. Знал он и то, что хоть женщины по-прежнему без ума от Лекса, а мужчины все еще набивались ему в друзья, он уже сходил с дистанции и все чаще становился объектом всяких шуток.
«Лошадиная сила» по-прежнему популярна, может, даже более популярна, чем когда-либо, несмотря на то что после трагически-скандальной истории пятнадцатилетней давности Гэбриел практически залег на дно. За вычетом нескольких снимков папарацци и множества разнообразных слухов, все это время о Гэбриеле Уайре в прессе ничего не было. Не было ни гастролей, ни интервью, ни появлений на публике. И эта таинственность еще больше возбуждала любопытство.
— Думаю, пора возвращаться домой, Лекс.
— Не-а, — хрипло (хорошо бы просто потому, что перепил, подумал Майрон) ответил тот. — Мы тут классно проводим время. Правда, народ?
Народ ответил нестройным хором согласия. Майрон осмотрелся. Может, кого-нибудь из присутствующих он и видел раньше, но точно знал только одного — База, многолетнего телохранителя и по совместительству личного помощника Лекса. Баз перехватил взгляд Майрона и пожал плечами, словно говоря: «Что тут поделаешь?»
Лекс обвил рукой шею Майрона и привлек его к себе:
— Присаживайся, старина. Давай выпьем, расслабимся, поболтаем.
— Сьюзи беспокоится о тебе.
— Да ну? — Лекс приподнял брови. — И отправила за мной своего верного посыльного?
— Формально я и твой посыльный, Лекс.
— Ну да, ну да, агент. Наемник из наемников.
На Лексе были черные брюки и черный кожаный жилет, и выглядел он так, словно только что вышел из магазина модной одежды. Райдер поседел, сделал короткую стрижку.
— Присаживайся, Майрон, — повторил он, откидываясь на спинку дивана.
— Почему бы нам не прогуляться, Лекс?
— Слушай, ты ведь мой посыльный, так? Говорю — садись, значит, садись.
Решив не спорить, Майрон нашел удобное место и медленно опустился на подушки. Лекс нажал какую-то кнопку справа от себя, и музыка зазвучала тише. Кто-то протянул Майрону бокал шампанского, немного расплескав по дороге. Большинство затянутых в корсет дам — посмотрим правде в глаза, такие в любую эпоху производят впечатление — незаметно испарились, словно пройдя сквозь стену. Эсперанса отвлекала болтовней женщину, рядом с которой остановилась, едва они вошли в комнату. Мужчины не сводили глаз с двух заигрывавших друг с другом особ, пораженные, словно пещерные люди, впервые увидевшие огонь.
Баз курил сигарету, от которой — как бы это сказать? — пахло не вполне обычно. Он было протянул ее Майрону, но тот отрицательно покачал головой и повернулся к Лексу. Райдер выглядел так, словно ему только что вкатили расслабляющее мышцы лекарство.
