Джеймс Чейз - Мисс Шамвей машет волшебной палочкой
– А ты не блещешь умом, – любезно заключила Арим. – Все, что я сделала, так это ввела Дока в коматозное состояние, а затем заставила тебя и Богля поверить, что он получил серьезную рану. Письмо и платье создали более правдивую атмосферу.
– Я не могу поверить в это, – сказал я. – Это чересчур для моей бедной головы. К тому же копы тоже видели это.
– Ну и что? Я была там все время, сделавшись невидимой. Неужели ты думаешь, что копы проницательнее тебя?
– Короче, ты утверждаешь, что Док жив? – Я до сих пор никак не мог поверить в это.
– Конечно же, но только он не знает об этом, – заявила Арим с довольным видом. – В данный момент он находится в городском морге и считает себя таким же мертвым, как Джордж Вашингтон, но мы сумеем переубедить его в обратном.
– Так чего же мы ждем? – проговорил я нетерпеливо. – До полуночи осталось не более получаса.
Арим посмотрела на Миру.
– Ну как, принимаешь меня?
– Придется, – ответила та без энтузиазма. – Но ты пообещай вести себя хорошо.
– Я лично это проконтролирую, – пообещал я. – Я уже имею некоторый навык.
– Тогда вперед, – согласилась Мира. – Она ведь и меня провела… Вспомним старые добрые времена.
Арим поколебалась, потом подошла ко мне.
– Ты никогда больше не увидишь меня такой, какая я есть, – печально проговорила она.
Я прижал ее к себе и поцеловал.
– Будь умницей, я на тебя полагаюсь.
– Я жду, поторопитесь, – не слишком приветливо заметила Мира.
Арим прижалась ко мне, потом резко оттолкнула меня.
– Отвернись к окну, – попросила она. – Мне нужно раздеться.
Я отвернулся, но не прошло и десяти секунд, как дверь неожиданно распахнулась и вошел Кленси. Он был само сочувствие.
– Так она умерла, да? – сказал он. – Мне очень жаль, старина…
Я бросил быстрый взгляд на кровать и содрогнулся. Мира и Арим бок о бок лежали на койке, их белые волосы разметались на подушке. Хотя я и знал, что происходит, зрелище было не для слабонервных.
Кленси увидел их в тот же момент. Он заморгал, потом прикрыл глаза рукой. Посмотрел сквозь растопыренные пальцы еще раз и смертельно побледнел.
– Она прекрасна, не так ли? – сказал я, решив пойти на обман.
Кленси что-то невнятно забормотал. Его лоб взмок от пота. Инспектор подошел к кровати и угасшим голосом сказал:
– Да, но это не то зрелище, которым я хотел бы любоваться каждый день.
– И я тоже, – охотно согласился я. – Но вид у нее счастливый.
– Похоже, ты прав, – Кленси присел на край кровати. – Но мне кажется, глаза меня обманывают. Ведь на кровати две девушки, не так ли?
– Нет, – решительно соврал я. – Только одна.
– Я так и думал, – вымолвил инспектор жалобно. – Должно быть, переутомился на работе.
– Будет лучше, если вы найдете укромный уголок и поспите немного.
– Да-да, но я не уверен, что здесь найдется такое место, – ответил инспектор и пошел к двери, едва волоча ноги. Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Арим возвращается в Миру.
– Страшно рад, что вы это сделали, – произнес я, вытирая пот.
Мира села на кровати.
– Подожди меня, – сказала она. – Я буду готова через несколько минут.
– Не нужно, чтобы нас видели вместе, – сказал я, выходя в коридор.
Кленси, сгорбившись, сидел на стуле и прятал лицо в ладонях. Двое полицейских смотрели на него с беспокойством.
– Что это с ним? – поинтересовался я.
– Сами не знаем, переутомился скорее всего.
Я дошел до конца коридора и остановился в ожидании. Через несколько минут знакомый голос сказал мне в ухо:
– Идем!
Мы пришли к городскому моргу без четверти двенадцать. Нас встретил худой старикашка с густыми усами под хищным крючковатым носом.
– В чем дело? – осведомился он недружелюбно.
– У вас имеется тело, которое я хотел бы осмотреть, – сказал я, предъявляя журналистское удостоверение.
Сторож оттолкнул удостоверение презрительным жестом.
– Приходите завтра, – буркнул он и снова уткнулся в газету.
– Минутку! Мне нужно видеть этого парня немедленно.
Охранник удивленно уставился на меня сквозь стекла очков.
– Кто ходит туда ночью! Убирайтесь! – потребовал он.
Я повернулся к Мире.
– Еще один приятный и услужливый парнишка. Может быть, будет лучше, если ты сделаешь с ним что-нибудь. Времени в обрез.
Было без десяти двенадцать.
– Это мое дело! – заявила она и тут же исчезла. На том месте, где она до этого стояла, осталась лишь кучка одежды со шляпой наверху и парой маленьких туфель рядом.
Я закурил сигарету и принялся с любопытством наблюдать за реакцией сторожа. Он медленно встал и остекленевшими глазами уставился на кучку одежды.
– Поразительно, и как эти миниатюрные девушки умудряются проделывать такое, – заметил я небрежно. – Немного шелка здесь, немного там – и вот, пожалуйста, потрясающий ансамбль.
– Где она? – прошипел сторож, откашлявшись.
– В морге, разумеется, но она скоро вернется.
Старик испустил долгий вздох и свалился на свой стол. Удивительная для такого возраста реакция. Оставив старика на его посту, я подошел к двери. Из темноты навстречу мне брел спотыкаясь Док Анзел.
Я подбежал к нему и сердечно обнял.
– Док! – воскликнул я. – Какое счастье снова вас видеть!
– Займись им, пока я оденусь, – послышался голос Миры. – Он все еще немного не в себе.
– В этом нет ничего удивительного, – произнес Док, пожимая мне руку. – Я участвовал в очень трудном эксперименте.
Сторож все еще лежал за стойкой. Однако при нашем появлении он поднялся и внимательно посмотрел на нас.
– Этот труп не будет вам больше докучать, – сообщил я сторожу. – Я беру его с собой и угощу приличным обедом.
Мира оделась в мгновение ока.
– Идемте, Док, – предложила она, беря его за руку, – поскорее покинем это место.
Увидев, что мы уходим, сторож испустил еще один глубокий выдох и без чувств распростерся на полу.
Глава 10
Не вижу веской причины, по которой можно было бы задерживать ваше внимание дальше. Дойдя до этой части повествования, вы, может быть, решили, что Мэддокс, так и не оценивший по заслугам моего репортажа, отправил меня в сумасшедший дом. Спешу известить, что этого не случилось единственно по той причине, что я вовремя покинул Нью-Йорк.
На прощание, не в оправдание свое, а исключительно ради истины, хочу отметить, что с Мирой все же происходят странные вещи. Я совсем не прошу вас верить во все, что вы слышите или читаете, просто напоминаю: привычка во всем сомневаться делает нашу жизнь унылой и скучной.
Было очень приятно видеть снова Дока Анзела, иметь рядом Миру без Арим, знать, что она больше не взлетит и не исчезнет в клубах белого дыма. Теперь она во всем полагалась на меня. И, если бы мне пришлось взять ее в жены вместе со всей черной магией, я ни секунды не колебался бы. Но после новолуния она вела нормальную жизнь.
Освобождение Богля не стоило нам больших трудов. Саммерс был слишком доволен поимкой банды Крюгера, чтобы отказать нам в такой просьбе.
Я не могу закончить эту историю, не рассказав о том, что случилось с Викси. Полицейские спасли его от Пеппи и привели в Управление. В полночь мы втроем приезжали за ним и застали удивительную картину: Викси пытался укусить огромного мексиканца, неожиданно материализовавшегося перед ним буквально из воздуха. Мексиканец был такой свирепый и огромный, что полицейские сразу арестовали его под тем предлогом, что он причастен к делу об исчезновениях и превращениях.
Легко себе вообразить наши эмоции, когда мы узнали Пабло. Да, Пабло вновь появился на свет Божий. Превращение в колбасу и длительное пребывание в желудке собаки-волкодава не сделали его более любезным. Мне совсем не хотелось поступать с ним сурово. Однако его навязчивое желание свалить все свои грехи на Миру и боязнь того, что он может нас пристрелить как-нибудь при случае, заставили меня шепнуть пару слов Саммерсу о прошлых подвигах Пабло. Под надежным армейским конвоем Пабло был препровожден на родину, где предстал перед судом и был приговорен к смертной казни через повешение.
Без влияния Пабло Викси потерял способность говорить. Это нас очень огорчило, поскольку он был очень разумным псом и знал массу интересных вещей.
Вначале пес и сам был очень расстроен, что не может вслух выражать свои мысли, но потом нашел себе великолепную подругу, и вместе они провели счастливую собачью жизнь.
Мы с Мирой решили обосноваться на побережье Тихого океана. Такое решение было вызвано главным образом находкой среди ее вещей двадцати четырех тысячедолларовых билетов. Это была премия, спрятанная Арим через три дня после нашего приезда в Нью-Йорк, в ту ночь, когда я встретил ее впервые. Мы решили не возвращать эти деньги Мэддоксу, так как такая сумма могла сослужить нам хорошую службу. Кроме того, Мэддокс, никогда не забывая данных обещаний, уже подыскивал достаточно уединенный приют для умалишенных, чтобы упрятать меня туда, так что перемена климата явилась для нас необходимой.
