Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка - Джеймс Хэдли Чейз
Корина с ужасом посмотрела на него. Ее круглое кукольное лицо вытянулось, и голубые глаза поскучнели.
— Он их убил? — повторила она хриплым голосом.
— Совершенно точно, — подтвердил Шерман, доставая из кармана очередную порцию жевательной резинки. — Вы по-прежнему считаете, что моя мысль была глупой?
— Вы хотите сказать… он их убил?
— Да, он их убил.
— Я вам не верю!
— Ну что ж, вы прочтете об этом завтра в газетах.
— А откуда вы знаете это? Слушая вас, можно подумать, что вы там присутствовали.
— Я был недалеко, — с улыбкой ответил Шерман. — Я более или менее присутствовал при том, что произошло.
— Я не хотела, чтобы он их убивал, — сказала она. — Я хотела только причинить ему боль.
— Вы и причинили ему боль. Вы даже сделали больше: вы совершенно уничтожили его. Вероятно, его посадят на электрический стул.
— Но я совсем не хочу его уничтожать, — простонала Корина. — Он был так добр со мной… Он… он сказал мне, что я член его семьи.
— Как это трогательно! — усмехнулся Шерман. — Хоть он и считает вас членом семьи, но все-таки он украл у вас двадцать тысяч долларов.
Корина смотрела на него, сжав кулаки.
— Я уверена, что у Роя никогда не было столько денег. Я была сумасшедшая, что слушала вас. Это вы виноваты во всем. Это ваша мысль. Вам самому нужно было сделать гадость, и вы воспользовались мной.
— Вы неожиданно становитесь очень рассудительной, — улыбаясь, проговорил Шерман. — И даже если предположить, что это так, что вы можете сделать?
— Я пойду в полицию. Это ужасно, то, что я сделала. Если я им расскажу то, что произошло, они, может быть, не станут трогать его.
— Это бы меня удивило. Вы добьетесь только того, что станете всеобщим посмешищем. Не будьте дурой, Корина. Все, что вам остается теперь делать, это молчать.
— Это мы еще увидим, — злобно возразила Корина. — Я пойду повидать лейтенанта Моркли, он скажет мне, что делать.
Шерман пожал плечами.
— Ладно, если хотите, то действуйте. Я не могу вам помешать, конечно. Но вы сделаете лучше, если не будете вмешиваться в это дело.
— Я обязана вмешаться в это! Я буду допрошена как свидетельница, они станут задавать мне целую кучу вопросов, и не воображайте, что я не расскажу им про вас. Я им скажу, что это была ваша мысль.
Шерман покачал головой с задумчивым видом. Он стал ходить по комнате, не переставая жевать резинку, держа руки в карманах, с неподвижным лицом.
— Да, пожалуй, мне стоит опасаться, что вы им все расскажете, — сказал он, останавливаясь перед окном.
Он протянул руку к красному шелковому шнуру, который был продет в занавеске, и машинальным жестом проверил его прочность.
— Как это любопытно, — сказал он. — Вот уже несколько недель мне не попадается такой цвет. Он отрезал кусок шнура и подошел к лампе, чтобы лучше рассмотреть его. — Вы не помните, где покупали его?
— Какое мне дело до этого, — агрессивно сказала Корина, — не пытайтесь переменить тему разговора! Я хочу позвонить лейтенанту Моркли немедленно!
— Я не собираюсь менять тему разговора, — спокойно возразил Шерман. Шнур свисал с его пальцев как красная змея. — Я хотел бы, чтобы вы вспомнили, где купили его.
— Я не помню, — сказала Корина, снимая трубку. — К тому же, не трогайте его. Я не люблю, когда трогают мои вещи.
— Ну что ж, если вы не можете вспомнить этого, то тем хуже для вас, — сказал Шерман, пристально глядя на нее ледяным взглядом.
Корина наклонилась над телефоном, который стоял на столе. Шерман подошел к ней сзади. Шнур имел форму петли между его пальцами.
Звонок у входной двери неожиданно остановил его. Удивленная Корина подняла глаза. Она увидела отражение Шермана в зеркале, стоящем на камине. Он находился как раз позади нее со шнуром над ее головой.
Она тут же поняла, что он собирается делать. Не оборачиваясь, она сделала шаг в сторону и ей удалось выговорить:
— Я пойду открою.
И прежде чем он успел ее остановить, она подбежала к двери, открыла ее и побежала в холл.
Она пыталась открыть входную дверь, но ее колени подогнулись. Потом она увидела, что засов необходимо открыть, и быстро отодвинула его.
Высокая, темноволосая молодая девушка в мокром от дождя плаще стояла на пороге.
— Мисс Инглиш?
Корина утвердительно кивнула. Ее прерывистое дыхание со свистом вырывалось из груди, и она так дрожала, что едва стояла на ногах.
— Я Лоис Маршалл, секретарша мистера Инглиша, — сказала Лоис. — Могу я зайти?
— О да, — пролепетала Корина. — Входите.
Лоис внимательно посмотрела на нее и вошла в холл.
— Что тут происходит? У вас такой испуганный вид.
— Испуганный? — хриплым голосом повторила Корина. — Я умираю от страха… у меня здесь один мужчина…
В дверях появился Шерман с полицейским пистолетом 38-го калибра в руке. Он навел его на Лоис и улыбнулся.
— Заходите, мисс Маршалл, — любезно проговорил он. — Я не ожидал вашего появления, но вы будете желанной гостьей.
Корина поднесла к лицу дрожащую руку.
— Я… я полагаю, что он собирался меня задушить, — сказала она и упала на пол без сознания.
III
— Вот и вся история, — сказал Инглиш. — Что ты на это скажешь?
Крайль достал носовой платок и вытер свое потное лицо.
— Это очень плохо, Ник, — сказал он задушенным голосом.
— Это слишком слабо сказано! — воскликнул Эд со своего места. — Плохо, сказали вы? Нет, это хуже, старина! Это катастрофа.
— Ты очень плохо выполнил свою обязанность, Эд, — сухим тоном проговорил Инглиш. — Я говорил тебе следить за этой тварью. Я предупреждал тебя, что он попытается сыграть со мной мерзкую шутку.
— Не расстраивайся, — сказал Эд. — За ним следили. Я нанял двух типов у Валека, и они знают свое дело. В Кроун-стрит только два выхода и оба они охранялись. Я находился в твоей квартире и каждые полчаса ходил слушать у двери Шермана. Он был дома, и у него играло радио.
— Но он убил Юлию и Гарри.
— Ты уверен, что она не ошиблась?
— Абсолютно. Она описала его, и это, конечно, Шерман.
— Он не мог покинуть своей квартиры.
Вмешался Крайль.
— Он там в настоящий момент?
— Он должен быть там. Когда мисс Маршалл позвонила мне, я оставил Брута и Хорвилла у обоих выходов. Если Шерман вышел из дома, они должны знать.
Инглиш подошел к телефону, набрал номер телефона Шермана, некоторое время
