Лесли Чартерис - Знак Святого

И Саймон слушал. Он вслушивался в удаляющиеся звуки ритмично работавшего в темноте ночи мотора катера, пока он не растворился в новых, более устойчивых звуках мотора посыльного судна, спускаемого с яхты «Марч хэер», и он знал, что она говорила правду, и был этому рад, и в то же время не хотел смириться с парадоксом своего поражения после победы. Он думал над тем, могло ли это случиться только потому, что он не покорил еще собственную гордыню и судьба одного человека может иметь значение, когда миллионы других таких же, как он, людей сгорят в пламени войны, как маленькие мошки.

Секунды казались столетиями. К нему вернулся здравый смысл, такой же непостижимый и неизмеримый, как звезды.

Все шло своим чередом. Но были и перемены. Такие перемены, которые ничего не могли изменить. И все-таки у него был один путь – бросить вызов судьбе, – таков был его девиз, его знамя. Потому что он знал, за ним обязательно пойдут другие и борьба будет продолжаться до тех пор, пока в душах людей не иссякнет огонь свободы.

– Конечно, – сказал он. – Пока они нас еще не убили. И когда они нас схватят, им придется с нами основательно повозиться.

Лодка приближалась к причалу, вспенивая воду.

– Как, босс, – спросил мистер Униатц упрямо, – могу я попрактиковаться на этих мордах?

– Пока рано, Хоппи. Сначала мы должны освободить Патрицию и Питера. После этого, может быть, и сделаем что-нибудь.

И даже когда шансы на успех были совсем ничтожны, в его голосе не было слышно сомнения.

Он отбросил свое оружие в сторону, то же самое сделала и Карина. Очень неохотно и не торопясь, с покорным отвращением то же самое проделал и Хоппи Униатц. Все трое молча наблюдали за тем, как лодка причалила к пирсу.

Саймон вытащил портсигар и протянул его Карине с таким непринужденным видом, словно они были в фойе ночного клуба в Нью-Йорке, ожидая заказанные ими блюда. Несколько человек выскочили из лодки и побежали по пирсу, перестроившись в двойной полукруг – точь-в-точь хорошо обученная группа захвата, которой, с иронией подумал Саймон, они наверняка и были. Но даже не посмотрев в их сторону, он зажег спичку и поднес ее Карине.

– Однако мы весело провели время, – заметил он.

– Да. – Она говорила таким же уверенным тоном, как и он; и ему захотелось навсегда удержать в памяти ее гордое, красивое, бледное лицо, ее темно-синие глаза и яркое пламя волос. – И спасибо тебе за все, Святой.

Он поднес спичку к своей сигарете, затем затушил ее и выбросил. Но им хорошо были видны лица друг друга: теперь их освещали лучи фонариков, направленных прямо на них.

Саймон взглянул на окруживших их со всех сторон людей. Некоторые были в немецкой военной форме, другие в обычной матросской, но у всех были квадратной формы зверские лица, которые нацистская этнология провозгласила идеалом нордического характера. Они были вооружены револьверами и карабинами.

К группе подбежал еще один человек – его не было видно в свете фонарей – и сказал по-немецки:

– Извините, пожалуйста, господин капитан. Узники сбежали.

– Спасибо.

Голос принадлежал Фрэду. Он вышел на свет. Его лицо с тяжелой челюстью выражало высокомерие; тонкие губы сжаты; уголки рта слегка опущены вниз. Его каменные глаза быстро скользили по трем пленникам и остановились на Саймоне.

– Мистер Темплер, это не вся ваша команда.

– На пирсе вы можете найти одного из ваших соратников с пробитой головой, – услужливо заметил Саймон. – Он был ликвидирован в самом начале наших действий. Нам пришлось это сделать, так как он не мог решить, на чьей же он стороне, так что теперь он всегда будет соблюдать нейтралитет.

– Я имею в виду Джилбеков. Где они?

– Как у вас со слухом?

Капитан даже не повернул головы. Но в тишине было слышно, как монотонно стрекотал мотор лодки где-то уже далеко от берега. (

Сверлящим взглядом своих похожих на гальку глаз Фрэд смотрел на Святого в течение нескольких долгих секунд.

Затем повернулся и отдал несколько новых приказов.

К спине Саймона приставили карабины, и его вместе с Кариной и Хоппи препроводили в комнату, где до этого содержались Лоуренс Джилбек и Юстина. Когда был обнаружен труп часового, послышались громкие возгласы и ругательства, прерванные, однако, резкой командой капитана. Группа захвата освободила проход для Фрэда. Но он остался стоять на прежнем месте.

После очень короткой паузы в напряженной тишине в комнату, где находились Саймон, Карина и Хоппи, втолкнули Патрицию и Питера.

Питер сказал небрежным тоном:

– Привет, шеф. Как странно. Я никогда не мог понять, как вам удается подобрать такую идиотскую команду.

Патриция Хольм сразу же подошла к Саймону. Он быстро поцеловал ее; левой рукой он все еще обнимал ее, когда, улыбаясь, обратился к капитану Фрэду:

– Итак, Генрих, дорогой карбункул, у нас здесь собралась своего рода небольшая компания. Как мы будем развлекаться? Если бы у нас был старый договор, мы могли бы вырезать бумажных кукол; или, поскольку нас здесь достаточно много, мы могли бы создать свой клуб и распевать песенки о свинячьих корытцах и лошадиных яслях.

Но в это время явился еще один человек, с приходом которого всю компанию действительно можно было считать в полном сборе; онвошел в дверь, и два матроса сделали шаг назад, чтобы закрыть ее за ним.

Не лишенное привлекательности лицо Рэндолфа Марча было подобно каменному изваянию; одна-две упавшие пряди волос нарушали его обычно безупречную, гладкую прическу; белый воротничок рубашки был слегка помят. Сами по себе эти детали были малозначительными, но в сочетании с диким выражением его глаз, несомненно, свидетельствовали о том, что нервы этого человека были напряжены до предела, как и подобает в данной ситуации.

– Джилбеки, – сказал он хриплым голосом, обращаясь к Фрэду, что также выдавало его очевидную нервозность. – Если они удрали на катере...

– Я знаю, – прервал его капитан.

– Почему за ними никого не послали?

– А кого?

– У вас большая команда. Два катера...

– И ни одного лоцмана. Никто отсюда не с состоянии выбраться – даже при наличии собственного канала. Вы же знаете эти бесчисленные рукава и заливы. Поэтому-то мы и выбрали это место для нашей стоянки.

– Тогда они обязательно заблудятся, и мы поймаем их.

– Боюсь, – сказал капитан, – что это будет нелегко. Наш друг Темплер умудрился же как-то добраться сюда со своей группой. Вероятно, с помощью проводника. Если только мисс Лейс не...

Они оба посмотрели на Карину. Рэндолф Марч сделал в ее сторону полшага и, скривив рот, произнес, как будто его вдруг осенило:

– Ты предательница, сучка!

– Одну минуту! – Вмешательство капитана не было данью галантности, оно было продиктовано не чем иным, как банальной необходимостью. Взаимные обвинения были пустой тратой времени. – Пусть мисс Лейс расскажет нам сама.

Карина взглянула на него с холодным презрением.

– Так приятно беседовать с джентльменами, – заметила она саркастически. – Вы ведь не будете грубым? Вы просто возьмете и принесете сюда раскаленные утюги... Так вот, от таких хлопот я могу вас избавить. Я сюда никого не приводила. Мы встретились случайно. И у них был проводник.

– И кто же такой?

– Индеец.

Саймон Темплер стряхнул на пол пепел.

– Я помогу вам, – предложил он. – Между нами не должно оставаться никаких тайн. Если быть точным, то этот человек из Эскорт-бюро, его зовут Чарли Холвук. Прекрасный охотник, как мне рассказали, и, конечно, прекрасный следопыт. После того как он привел нас сюда, я готов поклясться, никто не может тягаться с ним. Поэтому мы отослали его с Джилбеками. Он уверен, что может уйти от любого преследователя, оставив его на съедение крокодилам и москитам. Но, конечно, вы можете предпринять попытку.

Фрэд не мигая взирал на него еще целую секунду, затем повернулся к Карине. Маска, которую он носил при их первой встрече на яхте «Марч хэер», была сброшена, как старое платье. Теперь не оставалось сомнения, кто здесь был главным. Рэндолф Марч, стоя в дверях, покусывал усы; он превратился в безгласную колонну, подпирающую безоговорочный авторитет капитана.

– Мисс Лейс, почему вы решили бежать отсюда?

– Мне надоело ваше общество.

– Вероятно, вы недостаточно серьезно отнеслись к только что сказанному вами, – заметил Фрэд.

Девушка посмотрела на него немигающими глазами, и ее губы изобразили улыбку.

– Я не хочу, чтобы вы думали, будто можете запугать меня, – сказала она. – Поскольку уж так получилось, я хочу сказать вам вот что. Я убежала отсюда, чтобы весь мир узнал о вашей подводной лодке и о том, какие узы связывают вас с Международным инвестиционным фондом Рэнди.

– Вы что, очень любознательная журналистка, помощница Темплера, шантажистка или агент министерства юстиции?

– Не угадали.

– Какой-нибудь правительственный агент?