Танго смерти по-киевски - Александр Афанасьев
И в девяносто первом… С чего все началось? С того, что торговать разрешили помаленьку. А потом вдруг и выяснилось, что никто светлого будущего ждать не хочет, что всем надо «здесь и сейчас». И если для этого, к примеру, надо отделиться от СССР и провозгласить «нэзалежность» — то так тому и быть. И если мы говорим о том, как сейчас бомбят Донбасс, то давайте вспомним, и сколько там проголосовало за «нэзалэжность». Восемьдесят три процента! А перед этим — вводили «карточки потребителя», да устраивали заградительные посты на дорогах, чтобы не вывозили товары, чтобы их «москали», упаси Бог, не объели[59].
А потом и думаем — за что нас…
С чего началась украинская голгофа?
Никто этого не знает. Может, с того, что на злосчастном референдуме декабря 1991 года русское население Украины проголосовало за независимость, поверив сладким речам профессионального лжеца Кравчука. Кто-то говорит — еще раньше, с того что первым президентом Украины избрали не бескорыстного диссидента Черновола, а перекрасившегося коммуниста Кравчука. Один украинский писатель сказал, что у Украины был шанс еще при Кравчуке — стать нацией мелких лавочников — а вот при Кучме уже нет. Конечно, для нации, производящей космические ракеты стать нацией мелких лавочников — самое оно.
Многие считают, что крестный путь Украины начался с дела Гонгадзе[60]. Но дело Гонгадзе — а после него, и начатой акции «Украина без Кучмы» власть больше не чувствовала себя уверенно ни одного единого дня — оно всего лишь вскрыла тот глубочайший раскол, который чувствовал в обществе, те чудовищные напряжения, которые в нем копились. Было две Украины. Украина юго-востока, Украина промышленная, торговая, портовая, городская — привыкшая к порядку и воспринимающая власть как что-то нужное и важное, упорядочивающее жизнь. И вторая Украина, Украина Запада, Украина сел и местечек, Украина селюков, Украина борьбы. Эту Украину вряд ли можно ассоциировать с одним только Западом — во Львове, например, в пятидесятые, коренные горожане жаловались, что понаехавшие из сел ведут себя совершенно неподобающе: одни держат на балконе свинью, другие стихи Шевченко на улице декламируют… так нельзя. Но если город раньше как то справлялся с Украиной селюков — то теперь ситуация изменилась. Многие горожане эмигрировали… Одесса переехала в Хайфу, Израиль, Киев, Харьков… ехали куда угодно, от Москвы и Берлина до Аргентины. А крах колхозной системы, крах украинского села — погнал «селюков» в города. И их было слишком много — достаточно, чтобы диктовать условия.
Происходящие события ярко высветили еще один момент, который вовремя не поняли, не оценили и не учли. Он — в принципиально разном характере интеллигенции в России и Украине. Русская интеллигенция — презирает и ненавидит простой русский народ, не считая его своим. Интеллигент в России — не просто против власти, он всегда против народа, он обличает его привычки, его убогость, он с наслаждением расковыривает его болячки, он его поучает — свысока и через губу. Люди видят это и отвечают интеллигентам лютой ненавистью: когда власть принимается сажать интеллигентов в тюрьмы, народ лишь злорадно ухмыляется. Русский интеллигент даже стыдится того что он русский, по его мнению Россия — тюрьма народов, а быть русским — стыдно. Интеллигент в Украине — это человек, сформировавшийся в борьбе за державу (а не против нее), за украинское самостийное государства, и не отделяющий себя ни от народа, ни от (sic!) государства. Для украинского интеллигента народ — это его дети, государство — это высшая ценность, на защиту которой он яростно бросается. Украинский интеллигент есть украинский патриот, это обязательно — в то время как в России обязательно обратное. Поэтому — украинский народ доверяет интеллигенции, и когда раздается клич «все на майдан!» — бросается на майдан. А интеллигенция — дает народу голос и требует быть услышанной. Вот почему в Киеве произошло два майдана, и вот почему — ждать майдана в России большая, очень большая глупость. Если в России и будет майдан — то интеллигенты «зависнут на осинах» одними из первых…
Про первый майдан сколько всего переговорено, что говорить смысла нет. Гораздо более интересен второй. С политической точки зрения он был гораздо слабее первого — если первый предполагал поддержку вполне реального, неплохого (как казалось) на тот момент кандидата в президенты, имеющего какую-то внятную программу — то у второго ничего этого не было, он и случился не под выборы, как ожидали. Труба пониже, и дым пожиже — но результат еще более сокрушительный. Если первый майдан расколол страну — то второй столкнул его в образовавшуюся пропасть.
Президент Украины, большой мастер политической игры — сначала шантажировал Кремль заключением договора с Европой, тянул игру до последнего — потом сделал «финт ушами», кинул Европу (причем публично) и поехал в Москву. Привез оттуда пятнадцать миллиардов льготного кредита и низкие цены на газ.
Но когда закладываешь такие резкие виражи — покрышки горят не только на автомобиле.
Сначала — на митинг вышли студенты. Их было мало, выглядели они жалко, размахивали европейскими флагами, кажется, даже танцевали. И если бы на них не обращали внимания — они может и сейчас бы там сидели, палатку поставили и сидели. В Украине это нормально, сторонники Юлии Тимошенко больше двух лет в палатках на Крещатике жили. Но с Януковичем произошло то же самое, что в свое время с Николаем Вторым — он поссорился со всеми. Он кинул Запад и не пошел в Европу. Он кинул Донбасс и так и не сделал страну полностью двуязычной юридически — просто зафиксировав реальное положение дел. Он обобрал своих собственных сторонников — его сын не стеснялся отжимать бизнес у «своих». Наконец… думаю, мало кто понимает, что скидка на газ для сторонников Януковича, тех кто приподнялся на газовых схемах, означала только одно — доля каждого будет меньше. Ведь чем выше цена на газ для Украины, тем больше процент каждого участника, верно? И они предали его. Подставили, отправили Беркут и приказали избить студентов. А потом предавали дальше, раз за разом. И в конце концов, предали окончательно, спровоцировав бойню двадцатого февраля — ровно в тот момент, когда Янукович уже вышел с оппозицией на соглашение.
Янукович — не стал спасать ситуацию, он поступил точно так, как поступил
