Никита Воронов - Зона поражения
— Ви-но-гра-дов! — как было велено, назвался в ответ Владимир Александрович.
Массивная, под старину, дверь открылась.
Пропускной режим у них тут — как в Центральном банке… Хорошо, хоть не обыскивают — впрочем, нет никакой гарантии, что рентген уже давно не просветил потенциального жильца насквозь.
— Сеньор? — Человек за стойкой улыбался, но все равно больше напоминал отставного тюремного надзирателя, чем работника сферы обслуживания.
— Владимир Виноградов, — повторил посетитель.
Дверь за спиной с нехорошим скрежетом вернулась на место. Щелкнул замок.
— Грациас! — поблагодарил портье. Сверился с записями в листке заказов, попросил паспорт и начал заполнять какой-то формуляр.
Теперь появилась возможность осмотреться.
Довольно уютно… Холл с телевизором и уходящей вверх широкой лестницей, ковры, акварели на стенах.
— Сеньор! — натурально изобразил гостеприимство человек за стойкой. Получив без сдачи обозначенную внизу расчетного листка и смешную даже по питерским меркам сумму, вернул паспорт:
— Бьенвенидо, сеньор.
После чего прихватил с доски за спиной один из дюжины ключей и вышел к посетителю.
— О, мучос грациас! — поблагодарил Виноградов и проследовал за провожатым. Сначала — на небольшую общественную кухоньку с полным набором посуды и всевозможной электроники. Потом — в бытовку со стиральной машиной и всем необходимым для приведения в порядок гардероба. Третьим номером программы была неприметная, теряющаяся среди других дверца в полутемном конце извилистого коридора.
Мужчина толкнул ее — не заперто. Что-то вроде пожарного выхода в целую систему лесенок и разделяющихся переходов… Идеальный способ уйти незамеченным, и не только на случай возгорания дома!
Убедившись, что постоялец оценил дополнительную услугу, провожатый вручил майору ключ с цифрой на массивном брелке и, не оборачиваясь, потопал обратно, на рабочее место.
Номер оказался даже лучше, чем полагал Виноградов. Тесный, конечно, но со всеми удобствами: умывальник, душевая кабинка, унитаз. Чистые полотенца и прочее, без чего не обойтись — вплоть до куска мыла в одноразовой упаковке.
Из обстановки в крохотной комнатушке имелись: кровать, столик универсального назначения, встроенный в стену шкаф и одинокий стул. Для телевизора места внизу уже не оставалось — однако, хозяева умудрились установить его на кронштейне под самым потолком. Так что наслаждаться изображением можно было только в положении лежа… Впрочем, это почти не огорчало: все равно двигаться по номеру некуда и незачем.
Открыв по привычке окно, Владимир Александрович высунулся наружу. Да, это не «Дон Мануэль»… Вид не радовал — глухой и не слишком опрятный дворик-колодец с какими-то вытяжками, трубами и бачками. Однако имелось и неоспоримое достоинство — на расстоянии вытянутой руки по стене опускался к асфальту с крыши бесконечный ржавый металлический трап.
Виноградов включил на полную мощность воду в душе — напора хватало, струи получились острыми и горячими, как он любил. Но прежде следовало проверить замок на входной двери и принять кое-какие не слишком мудреные меры защиты от непрошенного вторжения…
Приведя себя в божеский вид и переодевшись в чистое, Владимир Александрович прямо с ногами залез на кровать. Без суеты потянулся к столику, взял ключи…
Собственно, сами ключи никакого интереса не представляли: один от номера, второй годился одновременно и для кухни, и для бытовки. Но толстая, в несколько звеньев, металлическая цепочка соединяла их с чем-то вроде увесистого брелка грушевидной формы.
Со стороны это, очевидно, выглядело уморительно… Виноградов сначала внимательно осмотрел «грушу» со всех сторон, колупнул пальцем рельефно выделяющиеся цифры, потряс ключами над ухом, посидел неподвижно, прислушиваясь к происходящему внутри брелока. Казалось, майор изо всех сил борется с соблазном попробовать его на зуб или по меньшей мере лизнуть. Наконец, решившись, Владимир Александрович надавил на дно «груши» и одновременно повернул сужающуюся часть по часовой стрелке.
Конструкция разделилась на две неравные доли, и из нее на одеяло вывалился миниатюрный контейнер.
Очевидно, тайником пользовались нечасто, потому что Виноградов еще несколько томительных минут провозился над тем, чтобы соединить в первоначальном виде плохо притертые друг к другу детали. Сказывалась и нервозная торопливость — лежащий рядом цилиндрик постоянно притягивал взгляд и отвлекал от процесса сборки.
Наконец ключи со звоном откатились на свое место в дальнем углу столика.
— Бьен! — похвалил себя Владимир Александрович. Теперь можно было заняться делом.
Майор аккуратно, пожалев мимоходом об отсутствии пинцета, вытянул из контейнера содержимое. Расправил его на крахмальной поверхности пододеяльника…
Кусок плотной бумаги размером с большую почтовую марку или этикетку от спичечного коробка: два края идеально ровные, а два, как выразились бы специалисты, «носят ярко выраженные следы термического воздействия». Обгорели, проще говоря!
Водяные знаки, тоненькая блестящая полоска по диагонали… Кусочек тисненого крупными латинскими буквами текста и цифра — по меньшей мере «двести», потому что второй ноль виден, но поместился не полностью. Виноградов повертел перед глазами, меняя освещенность и угол наклона, довольно сложную, многоцветную голограмму с эмблемой Европейского союза и ожерельем из едва различимых звездочек. Это уже было что-то… Но вот то ли это, что нужно?
Полюбовавшись еще немного на обрывок — точнее, «огарок»! — некогда симпатичной купюры, Владимир Александрович снова скатал его и спрятал в герметичную оболочку. Затем сделал так, чтобы контейнер не нашли посторонние.
И уже после этого достал из сумки припасенный еще с Хихона, но так и не съеденный по дороге ужин — холодные сэндвичи, яблоко и пакет с соком.
Разгрузочный день… Виноградов поднял поудобнее подушку, нащупал кнопку на фирменном пульте и под аккомпанемент телевизора приступил к заслуженной трапезе.
…Проснулся он от приятного ощущения собственной мужской силы. Да, здоровье важнее всего, но вот осознание этого приходит, как правило, слишком поздно.
Прошлым вечером по всем программам транслировали открытие Олимпиады в Лос-Анджелесе. Владимир Александрович за хлопотами как-то упустил это событие из виду — и, пользуясь случаем, попытался дисциплинированно досмотреть церемонию до конца.
Не получилось! Среднее зрелище, в котором недостаток хорошего вкуса и чувства меры организаторы компенсировали миллионами долларов. Как обычно — высокие технологии шоу-бизнеса вместо того, что принято называть олимпийским духом… Прежде чём выключить телевизор, Владимир Александрович нашел канал новостей: неугомонные баски опять что-то где-то взорвали, курс йены по данным из Токио поднялся на небывалую высоту, а в Чечне вертолеты федеральных сил умиротворяли ракетами очередной населенный пункт. Который, как правило, после этого становился ненаселенным.
Впрочем, тревоги и заботы многострадального человечества не помешали майору без зазрения совести крепко проспать почти десять часов…
* * *Виноградов прислушался. Из-за полуоткрытого по причине ночной духоты окошка в номер довольно назойливо проникали шумы делового Мадрида:
— Гутен морген! — почему-то по-немецки пожелал себе доброго утра Владимир Александрович. И вскоре уже выходил к стойке с ключами наперевес.
Бессменный страж покоя обитателей «Веракруца», ни одного из которых Виноградов, кстати, так и не увидел, без эмоций принял выпотрошенный брелок. Повесил его на место и нажатием кнопки отпер тяжелую дверь.
— Грациас! — улыбнулся на прощание постоялец, помятуя о том, что вежливость — это лучшее и главнейшее оружие вора. Отставной тюремщик пробурчал ему вслед что-то неразборчивое: в равной степени интонация годилась и для пожелания успехов, и для нецензурного ругательства.
Майор, не особенно торопясь, вышел на улицу.
Еще в аэропорту Баррахас он разжился бесплатной картой-путеводителем на английском и испанском языках — специально для клиентов международной авиакомпании «Иберия». И теперь неплохо представлял, в каком направлении двигаться… Впрочем, наученный горьким опытом скитаний по улочкам Хихона, отправился Владимир Александрович в путь с изрядным временным запасом.
Тем более что следовало сначала перекусить…
В кафе на углу работали мощные кондиционеры, но все равно Виноградову показалось несколько душновато. Однако, только пройдясь немного вниз по Сан Херонимо, он понял, что такое настоящее пекло.
Редкие встречные мужчины, те, кто по какой-то причине оказался на улице без автомобиля, почти бегом старались пересечь открытое пространство — так, будто оно простреливалось со всех сторон.
