Чарльз Вильямс - Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно
Терлен заметно вздрогнул. В это время кто‑то тихо постучал в дверь.
— Сэр Генри Мерривейл, ваше сиятельство, — доложил Шортер.
Глава 3. Перед дверью
Это был великий Г. М., о котором Терлен так много слышал. Старый шеф английской контрразведки.
— Добрый вечер, — сказал он, размахивая огромной кистью руки. — Надеюсь, я не опоздал? Меня вечно задерживают. Как поживаете, Ментлинг?
Хозяин представил гостей друг другу. Тень усмешки пробежала по лицу Г. М., когда он пожимал руку Терлену.
— Я вас знаю! Джеймс Беннет рассказал мне о вас. Читал также одну вашу книгу. Кстати, Ментлинг, читал и одну статью о вас. Когда вы приезжали ко мне, то рассказывали, что были на охоте в Родезии.
— Да, в прошлом году я убил там двух слонов, — сказал Ментлинг. — Но больше я не вернусь в Африку. Этот континент, особенно его южная часть, стал настоящим парком, где прирученные львы подходят к вам и обнюхивают вашу машину. Теперь я езжу в Южную Америку, меня привлекает там охота.
— И южноамериканские яды, — прервала его Изабелла тоном, каким говорят о каком‑либо тонком кушанье. — Не хотите ли вернуться к делу, Аллан? Вы — великий детектив, сэр Генри, я много слышала о вас.
Г. М. повернулся к ней, но выражение его лица не изменилось.
— Ваше замечание очень интересно, мисс. Вы, конечно, хотели напомнить нашему гостеприимному хозяину что‑то определенное?
— Несомненно… Предложите сэру Генри бокал кюрасо, Аллан.
Она стиснула ладони.
— Я слышала о вас как об опасном человеке и даже немного вас побаиваюсь. Вот почему мне хотелось бы спросить вас о некоторых вещах, прежде чем вам представится возможность самому задавать вопросы. Мой племянник рассказал вам историю «Комнаты вдовы»?
— Только отчасти. Он рассказал мне ровно столько, чтобы возбудить мое любопытство: про все попытки старого лорда найти ключ к разгадке тайны. Но я знаю мало, почти ничего, мисс.
Изабелла не попалась на приманку.
— Я хочу знать, верите ли вы, что существует реальная опасность?
— Вы имеете в виду опасность прошлого — призрак или отравленную иглу? Нет, мисс, в это я не верю!
Ментлинг с удовлетворенным видом что‑то пробормотал. По лицу женщины пробежала тень радости.
— Между тем, вы, конечно, не станете отрицать, что четыре человека, оставшись одни в комнате, умерли необъяснимым образом!
— Странно! — сказал Г. М. в раздумье. Затем, уставившись на нее своими маленькими проницательными глазками, прибавил: — В том, что вы сейчас сказали, меня удивило одно слово: «одни» — вот в чем разгадка! И это‑то меня беспокоит. Почему понадобилось, чтобы они были одни в момент смерти? Стала бы эта комната менее опасной, если бы три или четыре человека вместе провели в ней более двух часов?
— Могу вас уверить, — вмешался Ментлинг, — что, когда в комнате находилось более одного человека, она становилась совершенно безопасной. Мой дед провел эксперимент вместе с французом, который приезжал к нему. Они вдвоем оставались в комнате много часов, и ничего не произошло. Но когда француз остался там один — он умер.
— Невероятно, — сказал Г. М. и обратился к Изабелле: — Прошу вас, мисс, как звали того француза?
В первый раз бледные глаза мисс Бриксам сощурились настолько, что, казалось, у нее нет век.
— Я, право, не знаю. Возможно, Гийо сможет вам сказать. Разве это важно?
— Он умер здесь, поэтому, понимаете ли… Разве вы не сказали мне, Ментлинг, что один из ваших сегодняшних гостей также француз?
— Вы говорите о Равеле? Совершенно верно. Но что вы находите в этом необычного? Это очень приличный молодой человек… светлый француз, подумайте! Это довольно редко встречается… Может быть, немного бренди?
— Я просто так спрашиваю… Он, например, не предложил купить у вас часть обстановки из той комнаты?
Ментлинг широко раскрыл глаза.
— Как вы об этом догадались?! Он действительно предложил мне что‑то в этом роде!
— Он хочет приобрести какую‑нибудь определенную часть обстановки?
— Не очень определенную. Он только сказал, что посмотрел бы вещи, если бы я решился что‑либо продать. Подождите! Нет, он упомянул какой‑то стол или стул.
— Вы тогда ответили, что охотнее продали бы их госпоже Тиссо для музея восковых фигур. — Эти слова Изабеллы звучали странно даже для Г. М.
— Я рассуждал так же, как и вы, — ответил хозяин дома, — поскольку, по–моему, секиры гильотины уже находятся в том музее, то… Но оставим это.
— Хотел бы получить некоторые сведения о вашей племяннице, мисс, — сказал Г. М. — Ее зовут Джудит, кажется? Красивая девушка. Почему ей не дозволено присутствовать при сегодняшнем эксперименте?
Взгляд мисс Бриксам выразил скрытую радость.
— Вы, несомненно, знаете, почему ее здесь нет. Но я вам открою то, чего мой племянник не имел смелости сказать. Джудит не разрешено присутствовать из‑за того, что она, вероятно, сообщила бы обо всем доктору Арнольду.
— Я уже слышал это имя, — пробормотал Г. М. — Это психиатр? Да или нет?
Ментлинг побледнел, а спокойный Бендер недовольно пробурчал что‑то. Он поспешил к Изабелле Бриксам. В тот же момент огромная рука Г. М. схватила его за отворот пиджака.
— Успокойтесь, приятель, смотрите, вы чуть не перевернули эту лампу. Хорошо, мисс, какие неудобства вы усматриваете в том, что доктор Арнольд был бы оповещен?
— Он бы воспрепятствовал всему, так как в этом доме живет один сумасшедший.
Наступила гробовая тишина. Затем разразился гром.
— Какая постыдная ложь! — загрохотал возмущенный Ментлинг.
— Выслушайте меня до конца, — продолжала Изабелла. — Будьте так добры, Аллан, не перебивайте. Такое заявление полиции могло бы показаться на первый взгляд бессмысленным. Все основывается на смерти попугая и собаки. — Она глубоко вздохнула. — Мой попугай задушен в этом доме восемь дней назад. Бедный Билли! Затем исчез маленький фокстерьер Джудит. Она думала, что он убежал, и я не разубеждала ее, но я нашла животное в мусорном ящике. Пес был убит каким‑то острым предметом.
Мисс Бриксам вздрогнула, колени ее затряслись от непреодолимого страха, она очень побледнела. Бендер поспешил ее поддержать и подставил ей стул.
— Оставьте меня в покое, — сказала она ему, отталкивая руку, которую он собирался положить ей на плечо. — Я чувствую себя вполне прилично и хочу продолжить. Если бы Аллан был искренним с вами, он сказал бы вам, что безумие наследственно в нашей семье. Чарльз Бриксам, тот, который умер в фатальной комнате в 1,803 году, был сумасшедшим долгие годы. Он страдал манией преступлений, как вы это теперь называете. Заболевание возникло в результате одного ужасного случая, о котором Аллан мог бы вам рассказать, но он, несомненно, уступит эту привилегию Гийо. — Она подняла руки и затем уронила их на колени. — Я не выдумываю, я твердо убеждена, что эта страшная болезнь снова появилась среди нас. Вы можете смеяться над рассказом о задушенном попугае и убитой собаке, но я — нет! Я вас предупреждаю, что сегодня вечером вы предоставляете ужасные возможности некоему больному мозгу, который, вполне вероятно, сейчас замышляет что‑то!
— Мы предоставляем ему возможности… — повторил Г. М., — но о ком вы говорите?
— Я об этом ничего не знаю, — сказала она, — это‑то меня и мучает!
После этих слов Изабеллы наступило молчание. Она встала.
— Предложите мне руку, Ральф, — обратилась она к Бендеру. Затем продолжила: — Довольно того, что я предупредила. Буду ждать вас в гостиной. Приходите как можно скорее.
Как только дверь за ней закрылась, Г. М. нагнулся над письменным столом и позвонил. Появился Шортер.
— Передайте Гийо Бриксаму и мистеру Равелю, что они мне нужны немедленно. — Затем он повернулся к Ментлингу: — Странные дела, друг мой, действительно очень странные! Почему вы ничего не сказали нам о попугае и собаке?
— Я не знал о печальной судьбе собаки, — пробормотал лорд. — Это действительно странно! Но, говоря об Изабелле, вы думаете, что она вполне?..
— Во всяком случае, она уверена, что кто‑то здесь не вполне… Вы знаете что‑нибудь об этом?
— Нет. Не станете же вы верить этим глупостям! О смерти собаки я узнал только сейчас, а что касается попугая… Все, что я могу вам сказать, так это то, что он заслужил, чтобы его задушили… Ненавижу этих птиц! Но не поймите превратно мои слова. Я никогда не причинил бы ни малейшего зла этой отвратительной птице, и я ее не убивал!
— А кто убил? Вы знаете?
— Нет! Может быть, прислуга? Они не любят Изабеллу, ненавидели и этого попугая. Его клетка находилась в столовой, и у нас трещало в ушах от его криков. Всякий раз, когда кто‑нибудь входил, он орал: «Ах, вот он! Ах, вот он!» — и хохотал как сумасшедший…
