Патрик Кензи - Деннис Лихэйн
— У этой адвокатши потрясающие губы. Потрясающие. И не похоже, что они накачаны ботоксом. А ты как думаешь?
— Ага, — сказал я, изучая взглядом противоположную сторону тротуара. — Хорошие губы. Приходи за стулом.
— И она умоляет тебя, Патрик. Она умоляет тебя. Она умоляет, чтобы ты засунул свой член промеж этих губ, а ты отказываешься. Ты что, голубой?
— Так и есть, — сказал я. — Если тебе это не нравится, можешь подойти и вломить мне по полной. И стул пригодится.
Сквозь завесу дождя я пытался разглядеть окна зданий на той стороне улицы.
— И по счету она заплатила, — сказал он все тем же вкрадчивым голосом, похожим на шепот в темной комнате. — Она заплатила по счету, она хотела у тебя отсосать, она выглядит на шесть-семь миллионов долларов… Сиськи у нее, конечно, фальшивые, но качественные… К тому же никто не идеален. А ты все равно отказался. Снимаю шляпу, приятель. Я б так не смог.
Ко мне приближался шагавший под дождем уверенной, расслабленной походкой мужчина в бейсболке. Над головой он держал зонт, а к уху прижимал мобильник.
— Как я думаю, — произнес он, — она из голосистых. Много «О боже!» и «Глубже, глубже!».
Я промолчал. Мужчина в бейсболке находился еще слишком далеко от меня, чтобы я мог разглядеть его лицо, но направлялся он ко мне.
— Могу я быть с тобой откровенным, Патрик? Такие телки на дороге не валяются, и если бы я был на твоем месте — а я не на твоем месте, и понимаю это, но если бы я был на твоем месте, — то я бы счел своим священным долгом поехать с ней в ее квартиру в Эксетере и, скажу честно, Патрик, я бы дрючил ее, пока у нее по бедрам кровь бы не потекла.
У меня по спине пробежал холодок, и причиной его был вовсе не дождь.
— Да неужели? — сказал я.
Мужчина в бейсболке был уже достаточно близко, и я видел, что губы у него шевелятся.
Мой собеседник умолк, но с того конца провода до меня доносились рев мотора грузовика, переключавшего передачи, и стук дождевых капель по капоту.
— …Но ничего у нас не выйдет, Мелвин, если ты половину моего бабла крутишь на офшорах. — Мужчина в бейсболке прошел мимо меня, и я убедился, что он как минимум вдвое старше того человека, который подходил к нашему столику в патио.
Я встал и осмотрел улицу до самого конца.
— Патрик, — раздался голос в телефонной трубке.
— Да?
— Очень скоро твоя жизнь станет… — Он сделал паузу, во время которой я слышал только звук его дыхания.
— И какой же станет моя жизнь? — спросил я.
Он причмокнул губами:
— Интересной.
И он бросил трубку.
Я перепрыгнул через чугунную ограду, отделявшую патио от тротуара. За те мгновения, что я стоял, пропуская спешащих мимо прохожих, задевавших меня плечами, дождь успел намочить мне голову и плечи. Вскоре я понял, что толку от стояния не будет. Этот парень мог быть где угодно. Он мог звонить из соседнего округа. Поблизости не было ничего похожего на грузовик, переключавший передачи, иначе я бы его увидел или услышал.
Однако он не мог удалиться на слишком большое расстояние — ведь он позвонил мне ровно через минуту после того, как ушла Ванесса.
Так что нет, он был не в соседнем округе. Он был здесь, в Бэк-Бей. Но где именно в Бэк-Бей, я не знал.
Я пошел вперед, внимательно оглядывая улицу. Потом набрал номер Ванессы. Она ответила, и я сказал:
— Не бросай трубку.
— Хорошо.
Она бросила трубку.
Я стиснул зубы и нажал повтор набора номера.
— Ванесса, пожалуйста, выслушай меня. Тебе грозит опасность.
— Что?
— Помнишь парня в патио, которого ты приняла за моего приятеля?
— Да… — медленно произнесла она, и я услышал, как затявкал Кларенс.
— Он позвонил мне, как только ты ушла. Ванесса, я видел его впервые в жизни, но он знал, как меня зовут, знал, кем ты работаешь, и дал ясно понять, что знает, где ты живешь.
Она холодно хмыкнула:
— Попробую угадать. Ты мечтаешь приехать, чтобы меня защитить. Господи, Патрик, брось эти игры. Если хочешь со мной переспать, раньше надо было думать.
— Нет, Ванесса. Я хочу, чтобы ты на какое-то время перебралась в отель. Немедленно. Счет можешь прислать мне в офис.
Ее усмешка перешла в жестокий смех.
— Потому что какой-то придурок знает, где я живу?
— Этот парень не простой придурок.
Я повернул на Херефорд и двинулся в сторону Коммонуэлс-авеню. Дождь утихал, зато сгустился туман, превратив воздух в теплый луковый суп.
— Патрик, я практикующий адвокат. Подожди секунду. Кларенс, сидеть! Сидеть, я сказала! Извини. На чем я остановилась? Ах да. Знаешь, сколько бандитов, мелких социопатов и прочих отморозков грозились меня убить, если мне не удавалось их отмазать? Так что не смеши меня.
— Здесь совсем другое дело.
— Если верить моему знакомому вертухаю из Сидер-Джанкшн, мой бывший подзащитный Карл Крофт, который сейчас мотает срок за изнасилование и предумышленное убийство, составил целый черный список — выцарапал на стене камеры. И до того как…
— Ванесса.
— И до того, как они его закрасили, Патрик, и поместили Карла под круглосуточное наблюдение, мой приятель-охранник этот список прочитал. И сказал, что мое имя шло в нем первым пунктом. Даже перед бывшей женой Карла, которую он уже пытался убить. Пилой.
Я смахнул с ресниц скопившуюся влагу. Зря я не надел кепку.
— Ванесса, просто выслушай меня. Я думаю, что это…
— Патрик, я живу в доме с круглосуточной охраной и двумя швейцарами. Ты сам знаешь, чего стоит попасть внутрь. У меня шесть замков на входной двери. Даже если ты сумеешь добраться до моих окон на четырнадцатом этаже, в квартиру тебе не проникнуть. У меня есть перцовый баллончик, Патрик. У меня есть тазер. А если и это не поможет, у меня есть пистолет. Полностью заряженный. Я всегда держу его под рукой.
— Слушай. Парень, которого на прошлой неделе нашли в клюквенном болоте с отрезанным языком и кистями рук, был…
Она повысила голос:
— А если кто-нибудь преодолеет все эти преграды, черт с ним, я в его полном распоряжении. Значит, он это заслужил.
— Понимаю, но…
— Пока, милый. Удачи с придурком.
Она нажала отбой. Я сжал телефон в руке и пошел по Коммонуэлс-авеню, середину которой занимал гигантский сквер протяженностью около мили, засаженный зеленой травой и черными деревьями, заставленный скамейками и высокими
