Кошмарный день святого Валентина - Леандро Алмейда да Луш
– Раз не мое – так пропади оно пропадом? – отталкивал он от багажника Салеша.
– Вини, ты же сам признавался, что твой «Мерседес» – автохлам, собранный в подпольной мастерской из краденых запчастей, – со смехом осадила его Фиора. – Так чего ты распереживался?
Винисиу закусил от досады губу, махнул на Салеша бледной ладонью и сел за руль, бормоча:
– Делайте, что хотите. Но если телезрители скажут, что их звезда ездит на развалюхе – то я не виноват.
И тут воздух прорезал резкий крик комендантши, вышедшей проводить гостей:
– Надо же! Вот и он! Сам явился! Держи, пока не сбежал!
По эвкалиптовой аллее к общежитию с опаской шагал молодой человек с большим букетом, упакованным в прозрачную обертку. Длинные волосы студента выбивались из-под темного берета с яркой звездочкой, а с цветной майки строго взирал на капиталистов революционно настроенный Че Гевара.
Рик первым сообразил, в чем дело, и кинулся к пришельцу. Парень остановился, помедлил, словно не веря, что полисмен может бежать не за кем-нибудь посторонним, а за ним, неуверенно развернулся и пустился наутек, мало-помалу набирая ход. Азуми выскочила из машины и поспешила на помощь Рику. Салеш, недолго думая, взгромоздил камеру на плечо и устремился за ними, а Виттория, с которой мигом слетела вся неуверенность, заторопилась вслед с микрофоном.
– Убийца всегда возвращается на место преступления! – не унимаясь, голосила Мелисса Сезариу. – Мисс Марпл по телевизору так прямо и говорила!
Парень набрал ход и несся к выходу из городка на всех парах, но выпустить из рук букет ему не приходило в голову.
– Стой! Полиция! Ты арестован! – вопил ему вслед Романо. – Дуарти, остановись!
Услышав свою фамилию, беглец припустил пуще прежнего, выскочил за линию эвкалиптов, окружавших кампус, и помчался по улице.
– Не позволяй ему сесть в машину! – с азартом крикнула Рику Виттория, которой ее элегантный миланский костюмчик нисколько не помешал проявить навыки заправской бегуньи.
Тут только Романо заметил, что беглец взял курс прямиком на покореженную легковушку с тонированными боковыми окнами. Расстояние между студентом и его авто стремительно сокращалось. Рику стало ясно, что он не успевает перехватить беглеца прежде, чем тот сядет в машину и даст газу. И тут позади него взревел мотор «Мерседеса» – это водитель Виттории вырулил на проезжую часть, обогнал всех, резко развернулся и перегородил путь бегущим. Не успев сообразить, что случилось, Дуарти наткнулся на бортик и опрокинулся навзничь. Тут только высокий букет вылетел у него из рук и упал на асфальт. Прозрачная обертка раскрылась, и из нее выпало несколько алых бутонов в обрамлении зеленых листочков.
Романо прижал студента коленом, заломил ему руки и быстро надел наручники.
– Кайю Дуарти, – пропыхтел он, – вы арестованы по подозрению в похищении заложника.
– Пусти, сатрап! – заверещал задержанный, отчаянно елозя по асфальту. – У меня есть права! Ты обязан соблюдать Конституцию! Нет полицейскому произволу!
Азуми подоспела на помощь первой, помогла Рику поднять беглеца на ноги и отвести его к черно-белому «Шевроле» с яркой эмблемой полиции на капоте. Салеш уткнул телекамеру чуть ли не в нос подозреваемому и принялся снимать, нимало не заботясь о том, что причиняет всем дополнительные неудобства. Однако Дуарти и не думал отворачиваться. Он сам лез в объектив, демонстрируя, как двое полицейских пытаются затолкать его на заднее сиденье, и гордо выкрикивал:
– Прогрессивная молодежь против беззакония прогнивших властей! Наше сопротивление не сломить!
Счастливая Виттория ловила микрофоном его слова и запыхавшимся голосом комментировала:
– На ваших глазах Гражданская полиция Палмейры арестовала опасного преступника, подозреваемого в похищении девушек под маской ангела смерти!
Вторая половина дня принесла облегчение раскаленным городским джунглям. Небо затянуло сплошной пеленой туч, хотя до сезона тропических ливней оставалось еще далеко. Но дышать все-таки стало полегче, особенно в полицейском участке, где кондиционеры надрывались круглые сутки.
Лула Вебстер и Габи Карвалью отвели задержанного в специально оборудованную комнату для допросов, усадили за стол и принялись разыгрывать, как по нотам, партию хорошего и плохого копов. Лула взялся играть роль плохого, а Габи постаралась притвориться милашкой, что ей весьма и весьма удавалось. Но Рика эта затея не вдохновляла: он хмуро расхаживал за спинками их кресел и бросал на Дуарти взгляды голодного волка. Хорошо хоть, что Виттория поддалась на его уговоры и согласилась не соваться в участок: капитан Жильберту не потерпел бы посторонних на подведомственной территории. Шустрый водила быстро увез съемочную группу в отель, за что Романо был ему признателен.
Кайю Дуарти, тем временем, выплескивал на благодарных слушателей пламенную речь о бесчинствах полиции, о том, что дальше так продолжаться не может и что прогрессивная общественность не намерена больше терпеть.
– Хватит! Заткнись! – вышел из себя Рик.
Он перегнулся через головы Лулы и Габи, бросил перед студентом лист бумаги и потребовал:
– Пиши чистосердечное признание!
– И в чем же мне признаваться? – иронично передразнил его дерзкий студент. – В том, что держиморды метут всех без разбора?
– В убийстве сеньориты Изабелы Франку, двадцати лет, твоей однокурсницы и ни в чем не повинной жертвы!
Дуарти оторопел. Глаза его с недоверием уставились на Романо, а рот приоткрылся, хотя словесный поток перестал из него извергаться. Неожиданно он уронил голову, закрыл лицо руками, до сих пор скованными наручниками, и разрыдался в три ручья.
– Моя Бела убита? – заголосил он еще громче. – Как такое могло случиться? Ведь я чувствовал, что она попала в беду. Ах, Бела моя, Бела! Почему меня не было рядом, когда черный ангел прилетел за тобой?
– Перестань притворяться! Говори, куда спрятал тело! – напирал Романо.
Дуарти ошалело взглянул на него, и испустил такой горестный плач, что сам Жильберту выглянул в зал из дверей своего кабинета.
– Ты хочешь сказать, что не убивал Изабелу? – ловко изображая участие, осведомилась Карвалью.
– Вы с ума сошли! Бела – любовь всей моей жизни. Как я теперь без нее? Я не выдержу! Я с собой что-нибудь сделаю!
– Тогда зачем ты бежал от полиции? – спросил Лула.
– А что еще делать, когда на тебя ни с того ни с сего бросается «гамбе» с пистолетом на ляжке? Молиться? Надеяться, что все обойдется? Да еще эта дурная комендантша верещит, как сирена. Пацаны ее жутко боятся. Она к девушкам не пускает. Цербер, каких свет не видывал.
– Где ты был одиннадцатого февраля с десяти вечера до семи утра? – перешел к делу Лула.
– В развлекательном центре на углу Независимости и Тирадентиса. Там ночной клуб. Дискотека, – утирая слезы и успокаиваясь, заговорил Дуарти. – Я как раз вечером
