Картер Браун - Блондинка в беде

Он злобно посмотрел на меня. На его отвислых щеках выступили бордовые пятна.

— Придет день, когда настанет моя очередь, Холман, — сказал очень глухо, — и тогда ты узнаешь, что...

— Ты уже заявил, что я отнял у тебя слишком много времени, — перебил я его. — Так скажи мне прямо, и скажи мне, дорогой, все, потому что я не собираюсь задавать этот вопрос второй раз.

— Мне шепнули об этом на ушко, — пробормотал он. — Это было через три или четыре дня после похорон Рода Блейна. Карьера Деллы Огэст в кино закончилась. Вот так просто все произошло!

— Кто шепнул тебе об этом, Барни?

— Все! — сказал Барни и грубо рассмеялся. — Об этом говорили везде, куда бы я ни заходил и с кем бы ни говорил. Мне было даже несколько анонимных звонков, наверное, потому, что я ее агент-посредник. Все об этом знали, дружище!

— Не хочешь ли ты сказать, что это была спонтанная реакция, которая распространилась моментально, и об этом стало известно всем киностудиям, Барни? — спросил я с недоверием. — Я этому просто не поверю.

— Да, это должно было где-то начаться, — сказал он, кивая с кислой миной. — Можно быть уверенным только в одном: это началось где-то у самой вершины пирамиды! В противном случае этот слух никогда бы не распространился с такой быстротой.

— Кого ты знаешь у вершины пирамиды, кто бы ненавидел Деллу так сильно? — спросил я.

— Никого, — ответил он коротко.

— Ты ничего не скрываешь от меня?

— Рик, детка! — Он нагнулся ко мне через свой письменный стол. Его глаза смотрели напряженно, ожидая ответа. — Я хотел бы, чтобы ты узнал, кто это мог сделать. Я очень хочу этого, мне прямо невмоготу. И ты знаешь, почему? Потому что, когда ты узнаешь обо всем этом, они разорвут тебя на части и выбросят из окна десятого этажа!

— Ценю твое отношение ко мне, — сказал я ему спокойно. — Если не можешь назвать мне какие-либо имена, тогда подскажи, откуда начать поиск?

Большим и указательным пальцами он теребил свой похожий на луковицу нос, затем, задумавшись, стал тянуть его кончик вперед.

— Этот слух облетел все кинокомпании Голливуда так быстро, — проговорил он неторопливо, — что никто не усомнился в его достоверности. Даже у владельцев самых крупных киностудий не возникло сомнений. Поэтому тебе следует подняться выше по этой пирамиде власти. Я долго думал об этом, детка. И согласись: мало кто стоит выше владельцев киностудий, не так ли?

— Если это игра в отгадки, то ты выиграл! — резко сказал я. — Тогда назови мне их!

— Времена меняются, — ответил Барни уклончиво. — Двадцать лет назад два миллиона долларов были очень большой суммой в бюджете кинокомпании. Сегодня это — семечки: на один кинофильм тратится до сорока миллионов долларов. Ни одна киностудия не может заплатить таких денег сейчас и ждать в течение нескольких лет, когда они вернутся, а поэтому...

— Поэтому кинокомпании вынуждены обращаться за такими деньгами к банкам! — сказал я. — Ты хочешь сказать, что то был директор какого-то крупного банка? Он выступил против Деллы Огэст?

— Они не всегда обращаются к банкам, — ответил Райэн уклончиво. — Иногда они обращаются также и к финансовым синдикатам. Такой сообразительный детектив, как ты, Рик, без труда сумеет узнать, какой синдикат может предоставить такие большие суммы на эти цели, не так ли?

— А почему бы тебе не избавить меня от хлопот и не назвать имя этого человека? — настойчиво спросил я.

— Только не я, дорогуша, — ответил он решительно, покачав головой. — Я не вращаюсь в этих кругах. Мне там наверху, среди них, не хватает воздуха.

— Ты был доверенным лицом также у Рода Блейна? — быстро спросил я.

— Не напоминай мне о нем! — Он вздрогнул, и по лицу его пробежала тень острой боли. — Я думаю, что эта автокатастрофа обошлась мне как минимум в сто тысяч долларов!

— Прежде всего, как ты его нашел?

— Делла однажды привела его в мою контору, и я подписал с ним контракт. Это было очень просто. У него был большой талант! — Он с восхищением покачал головой. — У этого парня было больше таланта в одном мизинце, чем у трех лучших голливудских актеров, вместе взятых.

— А что он был за человек?

— Откуда я могу знать? — Он легонько потянул себя за нос. — Насколько я помню, он никогда не был порядочным человеком. Это был просто сукин сын. Иногда он вел себя как какой-то душевнобольной, одержимый мыслью о самоубийстве. Я имел десять процентов доходов от его таланта, дорогуша. Ты думаешь, он был мне нужен как друг?

— А кто были его друзья?

— Ты все еще разыгрываешь меня, дорогуша! У таких парней, как Блейн, не бывает друзей — у него были только враги, причем с каждым днем их становилось все больше.

— Кто, кроме Деллы, знал его достаточно хорошо? — продолжал настаивать я.

— Он считал, что с женщинами следует обращаться как с целлофановым пакетом для кукурузных хлопьев, — сказал Барни. В его голосе звучала нотка благоговейного страха. — Разрываешь пакет с кукурузными хлопьями и берешь их из пакета по штучке. Клем Кийли, который был продюсером одной из картин с участием Рода, сказал однажды, что если бы вы когда-нибудь увидели большое число женщин, лежащих на одной линии одна за другой, протяженностью в одну милю, то вы могли бы с уверенностью сказать, что здесь провел свой уик-энд Род Блейн! Тебе это не кажется забавным?

— Мне уже не по себе, — ответил я устало.

— Насколько я припоминаю, — кисло продолжал он, — среди них была одна женщина, не похожая на других. Рыжеволосая. Просто куколка! Она когда-то работала манекенщицей, что-то в этом роде. Кажется, ее звали Джерри? Да, ее имя было Джерри. Она вилась вокруг него в течение долгого времени.

— Какая Джерри?

— Я никогда не пытался узнать ее фамилию, — беспомощно пожал он плечами.

— Где бы я мог найти эту Джерри?

— Откуда я знаю, я не видел ее уже несколько месяцев. Мне кажется, что я видел ее в последний раз за неделю или две до его смерти. Может быть, она уехала из города сразу после похорон.

— А что ты можешь сказать о его знакомых мужчинах?

— Был один парень, с которым он часто проводил время. Его звали Стив Дуглас. Эстрадный артист, я бы его так назвал. Он играет на пианино и иногда поет в одном из фешенебельных баров на улице с увеселительными заведениями. Этот бар называется “Робертос-Плейс”. Звучит как название притона для гомосексуалистов или наркоманов. Но это не притон.

— Спасибо, Барни.

Я встал и поставил пустой бокал на его письменный стол, но тут вспомнил, что у меня был еще один вопрос, который я хотел задать ему, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Барни, а твоя секретарша.., ты ее тоже нашел во время одной из почтовых кампаний?

— Да! — Он хохотнул. — Ты бы видел ее, когда она первый раз приехала к нам в город! Это, приятель, была такая неприметная девчонка, на которую ты, идя по тротуару, мог бы наступить и раздавить ее, даже не заметив. Мне сразу же пришлось преподать ей полный курс обучения и исправления, и это стоило больших денег. Пластическая операция носа, покрытие лаком передних зубов и шикарная прическа. Сейчас она на что-то похожа, не так ли?

— Конечно, — согласился я, не уточняя, на что именно. — И тот бюстгальтер с поролоновой прокладкой, поднимающий грудь, тоже хорошо помогает.

— Послушай! — Он посмотрел на меня с удивлением. — Как, черт возьми, ты об этом догадался?

Я был уже почти у двери, когда его голос остановил меня. Я обернулся и посмотрел на него.

— Помнишь, я сказал тебе, что воздуха там, на вершине пирамиды, для меня явно не хватало? — с живостью спросил Барни. — Это правда, но, несмотря на это, ко мне оттуда, сверху, идет конфиденциальная линия связи, которая проходит прямо через это окно в мой кабинет.

— Так чего ты хочешь? Услышать поздравления? — спросил я.

— Я хочу избавить тебя от ненужной работы, детка. У нас здесь есть один такой финансовый синдикат, который сумел разослать по всем адресам письмо с намеком на Деллу Огэст. И этого намека было достаточно, чтобы покончить с ней раз и навсегда. Во главе этого синдиката стоит Джером Кинг, — сказал Барни, улыбаясь.

— Джером Кинг? — я сосредоточенно посмотрел на него, затем покачал головой. — Я никогда не слышал о нем.

— Его мало кто знает, — сказал Барни. — Он финансирует кинокомпании в самый критический период их работы. Когда кинокомпании не хватает сотни тысяч долларов, чтобы закончить съемку кинофильма, а они уже превысили свой бюджет на полмиллиона и банк не хочет давать больше денег, тогда наступает время идти на поклон к Кингу. В настоящее время это происходит довольно часто, и деньги Кинга вложены во многие кинокомпании. Поэтому когда Кинг что-то говорит, то очень многие вынуждены прислушиваться к его словам.

— Еще раз спасибо, Барни, — сказал я. — Не знаю, что бы я делал без тебя...