Эд Макбейн - Умри с этим

Такси стояло у обочины. Водитель сидел за рулем, читал комиксы и ковырял в зубах спичкой. Я сунул голову в машину.

– Приветствую вас, мистер, – сказал водитель – Куда держим путь? – Он несколько внимательнее взглянул на меня. – Надеюсь, вы можете позволить себе прокатиться, приятель...

– Я не ездок, – ответил я.

– А я не играю в азартные игры с незнакомыми пьянчужками, – сказал он, – поэтому убирайся.

– Я не похож на игрока, не так ли? – вежливо отозвался я.

– Ну и что из этого, тебе нечем заняться?

– Это твоя обычная стоянка?

– Конечно.

– И тебе приходилось оказываться здесь часов в десять?

– Сколько угодно, а что?

– Не случалось ли тебе подвозить девушку: голубые глаза, темные волосы. Очень хорошенькую девушку лет семнадцати.

– Да разве их всех упомнишь? Я подвозил столько хорошеньких...

– Если эта брала такси, то регулярно. Или, может, она поднималась к надземке? Вспомни, не видел ли ты ее? – Все мои предположения были связаны с тем, что говорила Донна Крэйн. Свидания Бетти происходили, как правило, в одном и том же месте в одно и то же время.

– Зачем тебе нужно это знать, приятель? – спросил таксист.

– Нужно.

– Уходи-ка ты побыстрее, пока я не позвал полицейского.

– Послушай, – сказал я. – Эта девушка убита. Ее сестра наняла меня, чтобы...

– О Господи! – воскликнул он, на секунду прикрыл глаза и сглотнул, словно в горле у него застрял какой-то комок.

– Вы помните ее?

– Голубые глаза, – повторил он, – черные волосы... Семнадцать...

– Да. И если она брала такси, то, как правило, около десяти. Ты когда-нибудь подвозил ее?

– Нет. – Таксист покачал головой. – Я бы запомнил. Попробуй порасспросить других водителей. Время от времени они подъезжают сюда, если оказываются поблизости. Может быть, они что-нибудь помнят.

– Спасибо, – сказал я.

Пока что это было единственное такси на стоянке. Я поднялся на станцию надземки и поговорил с кассиром. Он тоже не помнил Бетти Ричардс. Я вздохнул, спустился на улицу и направился к дому Руди.

Его дом находился недалеко от Бурк-авеню. Поднявшись на четвертый этаж, я постучал в выкрашенную коричневой краской дверь и подождал.

Открыл мне Руди.

– Курт, заходи, заходи!

Я прошел в квартиру и оглянулся в поисках Маделайн, надеясь, что она отошла от первого потрясения, вызванного смертью сестры. Руди заметил мой взгляд и сказал:

– Она в спальне. Она очень тяжело переживает все это...

– Ты знаешь кого-нибудь из парней по имени Фредди?

– Как?

– Фредди.

– Нет, – сказал он медленно. – Думаю, что нет. А как его фамилия?

– Я знаю только имя.

– Это след, Курт? Я хочу сказать, ты думаешь, что этот Фредди и есть...

– Может быть. Как считаешь, Маделайн знает его?

– Не думаю, Курт. – Тут он поспешно взглянул на свои часы. – Послушай, мне надо бежать. Дневной вахтер заканчивает в пять. Я заступаю после него и буду занят до часу ночи.

Я посмотрел на часы на кухонной стене. Было около половины пятого.

– Проводи меня к Маделайн, прежде чем ты уйдешь.

– Конечно, подожди минутку. – Он прошел в спальню, и сквозь прикрытую дверь я услышал их приглушенные голоса.

В комнате было тихо. Звуки с улицы точно взбирались по кирпичной облицовке здания и проскальзывали в открытые окна. Ветерок медленно раздувал занавески. Они бессильно опадали и снова надувались. Дверь спальной комнаты открылась, и Маделайн вышла вместе с Руди, обнимавшим ее за плечи. Ее глаза были красными, а нос распухшим от слез.

– Я убегаю, – сказал Руди опять. – Увидимся, Курт.

– Конечно, – ответил я.

Он поцеловал Маделайн в щеку и вышел. Она подошла к окну и остановилась, неподвижно глядя вниз, на улицу.

– Вы знаете парня по имени Фредди? – спросил я.

Она очень долго не отвечала:

– Что? Простите, я...

– Фредди. Знаете ли вы кого-нибудь по имени Фредди. Был ли у Бетти друг с таким именем? Хоть кто-нибудь.

– Нет. – Маделайн печально покачала головой. – Я не знаю никого с таким именем. А почему вы спрашиваете?

– Да так. – Я пожал плечами. – Есть у вас фотография Бетти?

– Да, где-то есть фото.

– Может быть, дадите его мне?

– Хорошо, – сказала она тускло.

Она опять вышла из комнаты, и я услышал, как пружины кровати заскрипели, когда она села и принялась рыться в шкафу в спальне. Затем я услышал тихие всхлипывания и прерывистое дыхание. Я ждал. Часы на кухонной стене разбрасывали минуты по комнате. Наконец она вышла, вытерла глаза и протянула мне маленькую карточку.

Руди был прав. Его золовка была очень красивой девочкой с чистым, наивным взглядом.

– Я верну ее вам, – пообещал я.

Маделайн кивнула, опять подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.

Она все еще продолжала смотреть вниз, на улицу, когда я вышел, осторожно притворив за собой дверь.

Коп ждал меня неподалеку от входной двери. Я увидел его и начал было обходить, но он опять встал, загораживая дорогу. Тогда я поднял голову и наши глаза встретились. То, что я увидел, мне не понравилось.

– Извините, – сказал я и опять попытался обойти его. Коп крепко ухватил меня за плечо.

– Секундочку, – сказал он.

Я остановился и внимательнее разглядел его. Это был здоровый парень с тонким носом и приятными голубыми глазами. Он улыбался, и улыбка эта не сулила мне ничего хорошего.

– Какие-нибудь неприятности, офицер?

– Никаких неприятностей, – ответил он. – Вы Курт Кеннон?

Я нахмурился.

– Да, а что?

– Не пройдете ли со мной, – вежливо попросил он.

Но я продолжал стоять неподвижно и смотреть на него:

– Зачем? Что вам нужно от меня?

– К нам поступила жалоба на тебя, Кеннон.

– Что за жалоба?

– Тебе все объяснят.

– Может быть, вы объясните?

– Боясь, что нет, – ответил полицейский.

– Хватит пугать меня своим значком. Я достаточно встречал копов в своей жизни...

Он сгреб меня и вывернул руку. Я поморщился от боли, и коп предложил:

– Давай без осложнений, Кеннон. Это приятный тихий район.

– Конечно, – согласился я, – Только ради всех святых, отпусти руку.

Он перестал выворачивать мою руку, но по-прежнему крепко сжимал запястье, подталкивая к машине, которую я до этого не заметил.

– Забирайся, – сказал он, придерживая дверцу.

Я сел, он следом за мной, так что я оказался между ним и водителем, – и захлопнул за собой дверцу.

– Все в порядке, Сэм.

Полицейский, сидевший за рулем, включил зажигание, и мы двинулись вперед, пока не добрались до серого каменного здания с зелеными огоньками на каждой двери. Снова полицейский подержал дверь открытой для меня, а потом водитель встал на тротуаре, взявшись за рукоять своего специального тридцать восьмого, пока мы поднимались по ступенькам в участок.

Первый коп подвел меня к бюро пропусков и сказал:

– Я доставил Кеннона, Эд. Можно пройти к лейтенанту?

– Проходите, он ждет тебя.

Первый коп втолкнул меня в коридор участка, довел до нужной двери, открыл ее, указал большим пальцем и еще раз толкнул, чтобы я не сомневался в правильности указанного направления.

Сидевший за столом человек в штатском поднялся, когда мы вошли. Он кивнул копу и сказал:

– Все в порядке, Джим...

Джим, словно он был новичком-ефрейтором, получившим нашивку, откозырял и оставил меня один на один с мужчиной в штатском. На табличке можно было прочесть, кто он: «Следователь – лейтенант Геннисон».

– Что все это означает, лейтенант? – спросил я.

Геннисон был лысый человечек маленького роста, с усталыми глазами. Его рот тоже источал усталость по каплям, которые таяли на подбородке. Он скорее напоминал музейный персонаж, чем лейтенанта полиции. Я пытался вспомнить кого из деятелей Конгресса с такой фамилией я знал.

– Вы Курт Кеннон, не так ли?

– Да.

– Мы получили жалобу, Кеннон.

– Я слушаю.

Его брови дрогнули, и коричневые глаза скользнули по моему лицу.

– Поменьше самоуверенности, Кеннон. У нас руки чешутся, чтобы посадить тебя за решетку.

– За что?!

– Ты ведешь расследование, не имея лицензии.

– В каком дурном сне вам это приснилось?

– Мы получили жалобу.

– От кого?

– Телефонный звонок. Нам позвонили, – он заглянул в бумажку на столе, – без пятнадцати пять.

– Откуда?

– Аноним. Объясни, что это за расследование, чем ты занимался.

– Бред сивой кобылы. Занимался тем, что пил виски. Кто будет нанимать меня?

– Этот самый вопрос я и хотел задать.

– Ответ я уже дал. Можно идти?

– Подожди секунду. Не так быстро. – Он несколько расслабился, сел и предложил мне сигарету.

Я взял, он поднес зажигалку и улыбнулся:

– Что ты делал, Кеннон?

– Проводил зиму во Флориде, разве не видно по мне?

Тень раздражения прошла по его лицу, но он улыбнулся, хихикнув при этом:

– Расскажи правду, Кеннон. Эта скотина приходила к ней...

Я не произнес ни слова, продолжая наблюдать за выражением его лица.