Лоуренс Блок - Смертельный медовый месяц
Когда официантка подошла, он заказал еще два тоста с маслом и мармеладом.
Он разложил на столе карту, рассмотрел ее и наметил карандашом маршрут. Джулия в это время пила кофе маленькими глотками и рассматривала закусочную. Когда он закончил изучать карту, она выпила свой кофе.
— Мне совершенно незнакомы эти места.
— От Монтигемло уже наверняка что-то узнаешь.
— Я думаю о другом.
Он выпил кофе и сверил свои часы с электрическими часами, висевшими над стойкой.
— Без двадцати восемь.
— Мы должны ехать?
— Скоро.
Он встал.
— Я выпью еще чашку кофе. Как ты?
— Хорошо.
Он отнес обе чашки к стойке. Официантка рассказывала обоим шоферам о том, как она ненавидит понедельник. Это была полная женщина с вьющимися волосами.
Когда она кончила беседовать с шоферами, Дэви попросил две чашечки кофе и отнес их к столу.
* * *Они пересекли небольшой населенный пункт. Вывеска объявляла, что теперь можно ехать с нормальной скоростью. Он нажал педаль газа.
— Это был Фортстейн, Дэви. Вейтлайк через три мили.
— И как ехать?
— Прямо по дороге АБ.
Он кивнул. Во время этой долгой поездки она следила за маршрутом и объясняла направление дорог. Карта лежала у нее на коленях, и она сообщала ему, где он должен ехать медленно я где нужно сворачивать. Но большую часть времени она молчала — не потому, что не хотела разговаривать, а из-за пропасти, которая пролегла между ними. Непринужденная беседа казалась неуместной, а начинать разговор о случившемся ей просто не хватало мужества.
Незадолго до этого, ночью, они остановились в одном мотеле. Джулия попросила его принести оставленный в машине чемодан, и он сходил за ним в машину. Она разделась при свете, затем погасила его и легла в постель со стороны окна, он лег со стороны двери. Он ждал, и она наклонилась к нему и поцеловала в щеку. Потом снова отодвинулась в сторону.
— Ты сможешь заснуть, Джулия?
— Я думаю, да.
Через десять минут он услышал ее ровное дыхание и понял, что она спит.
Он не мог уснуть. Сказывалась усталость, его тело требовало отдыха, но он ничего не мог поделать. Наконец, ему удалось немного расслабиться, и он почти задремал. Но потом опять возникли воспоминания, и в нем снова поднялась волна гнева. Его дыхание стало тяжелым, а сердце застучало быстро и жестко. Время от времени он вставал, садился в кресло у окна, выкуривал в темноте сигарету и опять шел к постели.
Около четырех часов он заснул. Без четверти шесть он услышал сдержанные рыдания и тотчас же проснулся. Джулия лежала с закрытыми глазами и плакала во сне. Он разбудил ее и успокоил. Через несколько минут она снова заснула, а он встал и оделся.
Сейчас он, не глядя на нее, говорил.
— Как только мы будем в Монтичелло, ты пойдешь к врачу.
— Нет.
Он посмотрел на нее и увидел, как она прикусила губу.
— Я не хочу, чтобы меня кто-то обследовал, прикасался ко мне.
— И это все?
— Я просто не хочу этого. А если врач что-то и заметит, разве он не должен будет доложить, как и в случае пулевого ранения.
— Не знаю. Но если они тебе что-нибудь изуродовали...
— Они мне ничего не изуродовали. Мне кажется, они не причинили мне никакого вреда. Я проверила и уверена в этом. Ни разрывов, ни кровотечений нет. — Ее голос, звучавший до этого совсем пусто и глухо, стал немного жизнерадостнее. — Дэви, эти полицейские были просто глупцы.
— Почему?
— Они сделали совершенно неверные выводы из того, что в бунгало Кэрролла был такой беспорядок. Они думают, что Кэрролл боролся со своими убийцами, и что это они выволокли его наружу и там застрелили.
— Об этом я вообще не подумал. Разве они так решили?
— Они разговаривали на улице перед тем, как ты вышел из ванной, — она помолчала немного. — Дэви, они причинили мне не слишком большую боль. Мне не нужно показываться врачу.
— Значит...
— Это было не особенно больно. Врач, у которого я консультировалась перед замужеством...
Он ждал.
— Он рассказала мне про определенные мускульные упражнения... чтобы нам обоим было легче... — она замолчала, а он ждал, пока она соберется с силам и продолжит, — стать мужем и женой.
Он продолжал смотреть на дорогу и не сразу заметил, что костяшки его пальцев почти побелели, а руки слишком сильно сжимают руль машины. Он немного расслабился и сдвинул руки на руле так, чтобы Джулия не видела их.
Через некоторое время он ухмыльнулся.
— Что ты смеешься?
— Я представил себе, как ты развиваешь свою мускулатуру. — Он засмеялся, и она тоже не могла удержаться от улыбки. Это был первый раз после убийства Кэрролла, когда один из них рассмеялся.
— Есть еще одна причина, почему ты должна пойти к врачу.
— И какая же?
— Я не знаю, как и сказать. Ну — предположим, что ты беременна...
Она не ответила.
— Это, конечно, некрасиво — думать об этом. Но что поделаешь. Бог мой!
— О, Дэви...
Он поехал тише.
— Послушай, — сказал он, — об этом тебе не нужно беспокоиться. Против этого всегда можно что-то предпринять. Официальные предписания в разных штатах немного различаются, но я знаю с десяток врачей, которых не беспокоят предписания. Когда жертва изнасилования беременна, она вполне может потребовать аборта. Это не проблема...
— О, боже. Я никогда не думала об этом. Именно это тебя беспокоило, не правда ли? Возможно, всю ночь напролет.
— Значит...
— Я не беременна, Дэви. Я принимаю пилюли. Это было одним из моих сюрпризов. Это врач дал мне такие маленькие желтые пилюли. Так что я просто не могу забеременеть.
И тут она начала плакать. Он хотел остановиться, чтобы утешить Джулию, но она сказала, что можно ехать дальше: с ней все в порядке. И он поехал вперед, а она действительно вскоре перестала плакать.
— Не беспокойся обо мне, Дэви. Я больше не буду плакать — вообще не буду.
Они быстро продвигались вперед. Лишь один раз остановились, чтобы заправиться горючим и что-нибудь перекусить. Около половины первого они прибыли в Нью-Йорк и сняли двухместный номер в Ройялтоне, на 44-ой Западной улице. Привратник поставил их машину на стоянку. Комната находилась на первом этаже. Бой принес багаж, поставил его в шкаф, открыл окно, поблагодарил Дэви за чаевые и ушел. Дэви подошел к окну. Вид был не очень привлекательный: боковой фасад какого-то административного здания.
— Ну, вот мы и здесь.
— Да. Ты часто бывал в Нью-Йорке?
— Дважды в уик-энд во время учебы в колледже. Потом приезжал сюда два года назад на полтора месяца. Я готовился к экзаменам и получил специальный отпуск. Целых шесть недель зубрежки! Я жил только тем, что ел, спал и зубрил. Я с таким же успехом мог жить в любом другом городе и даже не заметил бы разницы.
— Тогда я еще не знала тебя.
— Нет, тогда еще нет. Ты знаешь этот город?
Она покачала головой.
— Здесь живет моя тетя. Сестра моего отца. Она не замужем и работает в отделе рекламы большого универмага. Во всяком случае, этим она занималась раньше. Я не знаю, там ли она еще, поскольку много лет ее не видела. Назови мне какие-нибудь универсальные магазины.
— Радость моя, я их почти не знаю. Ну, Сокс, Брокс, Бротерс...
— Она не стала бы работать у Брокс-Бротерс.
— Ну, я не так уж много знаю об универсальных магазинах. Может быть, Бонви? Тебе ничего не говорит имя Бонви?
— Это был Гудман. Теперь я вспомнила, мы были там два или три раза. Тогда я была еще ребенком. Мы ее не очень часто видели, потому что моя мать не переносила ее. Как ты думаешь, она могла быть лесбиянкой?
— Твоя мать?
— Ах, не будь же таким глупым. Разумеется, моя тетя.
— Откуда я могу это знать?
— Просто я думаю об этом. В нашей спальне в колледже была одна лесбиянка.
— Ты мне уже рассказывала об этом.
— Она все хотела лечь ко мне в постель. Я тебе это тоже рассказывала?
— Да.
— Все говорили, чтобы я заявила старшим, но я не сделала этого. Я все время спрашиваю себя, не лесбиянка ли тетя Бетти.
— Позвони и спроси ее.
— В другой раз. Послушай, Дэви, — ее лицо было теперь серьезным, — я думаю, нужно обсудить, с чего нам начинать. Как мы хотим найти этих двоих. Мы же ничего не знаем о них.
— Кое-что мы знаем.
— Что?
Он достал из кармана куртки блокнот с обрывными листами. Опустившись в кресло, раскрыл его на чистой странице и написал.
Джо Кэрролл
— Они убили человека по имени Джо Кэрролл, — вот с чего мы начинаем.
Она кивнула, но он не заметил этого.
— Если это его имя.
— Как?
— Это имя он назвал нам и пользовался им в Солнечном поселке. Но ведь он был в бегах и от кого-то прятался. Возможно, он назвался не своим настоящим именем.
— А как его называли эти двое?
— Не могу вспомнить. Я не думаю, что они называли его хоть каким-нибудь именем. Оттуда, где мы стояли, я не слышал многое.
