Виталий Гладкий - Последний герой
Закончив трапезу, Гараня занялся выделкой шкуры оленька. Он тщательно соскоблил ракушкой мездру, а затем зачистил внутреннюю сторону шкуры шершавым плоским камнем и крупнозернистым песком.
– Что ты хочешь сделать? – заинтересованно спросила Фиалка.
– Сумку, – коротко ответил Гараня.
– Вряд ли у тебя что-нибудь получится, – сказала Фиалка. – Шкура ссохнется, и получится не сумка, а кошелек. Я это знаю. Однажды я упала в лужу в своей шубейке, так она скукожилась до размера пиджака.
– А это мы посмотрим…
Гараня сделал из лозы квадратный каркас и натянул на него шкуру, сшив ее края лыком. Вместо шила он использовал острую рыбью кость.
– Пусть теперь сохнет, – сказал он, любуясь своей работой. – Только не на солнце, а в тени. И нужно время от времени смачивать шкуру изнутри соленой водой – чтобы не загнила и не заплесневела. Так она приобретет нужную форму и не даст усадку.
– Здорово… – прокомментировала увиденное Фиалка.
Она хотела сказать что-то еще, но тут неожиданно издалека донеслись приглушенные расстоянием резкие и отрывистые звуки, резко диссонирующие с общим звуковым фоном джунглей.
– Что это? – испуганно спросила девушка.
– Кажись, стреляют, – хмуро и встревоженно ответил Гараня.
– Кто?
– А полегче вопросов у тебя нет?
– Это… опасно?
– Не знаю, – пожал плечами Гараня. – Похоже, на остров пожаловали вооруженные «гости».
– Может, охотники? – с надеждой спросила Фиалка.
– Допустим. Но нам-то, что из этого?
– Ну как же… Есть шанс смыться отсюда. Они могут – нет, просто должны! – забрать нас с собой.
– Наивная… Конечно, не исключено, что заберут. Только куда? Возможно, это контрабандисты или какие-нибудь пираты; их тут хватает, я уверен. И продадут тебя в бордель, а меня – врачам, на запчасти. Сейчас это очень прибыльный бизнес. Передача была по телевизору…
– И что нам теперь делать? – растерянно спросила Фиалка. Она даже не думала спорить с Гараней.
– Затаиться и ждать. Сегодня уже поздно, а завтра пойду на разведку. Там посмотрим…
– А я? – встрепенулась девушка.
– Ты будешь сидеть в пещере, – жестко отрубил Гараня. – Закроешься, замаскируешься – и чтобы ни звука. А сейчас тушим большой костер на пляже – нас может выдать дым.
– Но как же… без костра?..
– Разожжем прямо в пещере. Небольшой. Сушняка у нас вдоволь… – Гараня поднял взгляд на помрачневшее небо.
С востока, распластав над океаном черные крылья, на остров надвигалась ночь.
Глава 32
Вор мешком свалился на песок, потому что выскочил из хижины, не пользуясь лестницей, и с таким видом, будто его ошпарили кипятком.
– Какая сука?.. Какая сука?.. – орал он в бешенстве, пуская изо рта пену и катаясь как безумный по пляжу. – Какая сука слямзила харчи?!
Перепуганный Люсик бросился в лес и спрятался в кусты. Он вполне обоснованно опасался, что Малеванный в таком состоянии запросто может сделать в его теле лишнюю дырку.
Но пока Люсик не понимал, что так взвинтило вора.
А Малеванный продолжал буйствовать. Он порвал на себе рубаху, затем вскочил на ноги и в неистовстве начал рубить мачете кучу хвороста – будто перед ним был враг.
– Убью, падла!!! – орал вор. – Решу, всех решу! Порежу на куски и скормлю свиньям!
Слушая его вопли, Люсик дрожал всем тедом. Главной его мыслью в этот момент была следующая: а не повредился ли Григорий Иванович в уме?
Представив, каково ему будет жить с сумасшедшим, да еще и вооруженным пистолетом, бедный Люсик, имеющий чересчур богатое воображение, даже пустил слезу. Как-то так вышло, что он не услышал фразу Малеванного о краже продуктов, а потому Люсик вполне обоснованно начал считать, что с его старшим другом внезапно приключилась страшная болезнь.
Наконец вор начал постепенно приходить в себя. Посмотрев на заросли налитыми кровью глазами, он позвал:
– Лукьян! Ты где? Иди сюда. Не бойся, я уже в порядке…
Люсик, обмирая от страха, приблизился к Малеванному едва не на цыпочках. Тот смотрел на него сумрачным взглядом и молчал.
На какой-то момент Малеванный ушел в себя, отключившись и от действительности, и от своей воровской сущности, давно наплевавшей и на закон, и на человеческую порядочность.
Впервые в жизни его обворовали. И этот факт настолько поразил Малеванного, что в его мозгах возникла путаница. Он вдруг почувствовал себя простым обывателем – таким же, как те, у кого вор много лет таскал кошельки из карманов, – со всеми вытекающими отсюда мыслями и реакциями.
Малеванный возненавидел неизвестного вора сразу и бесповоротно. Он готов был его зарезать, расстрелять, удавить собственными руками немедленно, без
суда и следствия.
– У нас украли мясо, – глухо сказал Малеванный.
– Как… как это – украли?! – опешил Люсик. – Кто?!
– Я знаю… знаю! – Гримаса ненависти исказила черты лица Малеванного. – Это алкаш… больше не кому. Уверен.
– А может, бомж? – осторожно спросил совсем скисший Люсик.
– Бомж побоялся бы. Он слеплен из другого теста. А вот алкаш… и его прошмандовка – эти способны на любую пакость.
– Может быть…
– Да не может быть, а точно! Они решили нам отомстить. Чего тут долго думать. – Вор резко махнул рукой, будто в ней было зажато мачете. – Кончать надо было их… сразу… Эх! – Он постучал себя кулаком по лбу. – Идиот!
– Это никогда не поздно сделать, – злобно оскалившись, сказал Люсик, который постепенно забывал свои страхи.
Мысль, что они остались без запаса продуктов, необходимых для бегства с острова, мгновенно ожесточила его, вызвав в душе пароксизмы ненависти.
– Верно, – ответил Малеванный. – Это обязательно надо сделать. Иначе нам не будет покоя. Кто может дать гарантию, что алкаш не сопрет и другие продукты, которые мы снова заготовим? Никто.
– Нужно что-то сообразить на завтрак, – хмуро сказал Люсик. – А затем пойдем… и разберемся…
– А ты ничего, – одобрительно сказал вор. – Тебя можно брать на дело.
Но Люсик никак не отреагировал на лестное замечание Малеванного. Мысленно он уже был в джунглях, выслеживая Фиалку и Гараню. Да-да, именно в таком порядке Люсик расположил своих врагов; он считал, что инициатором кражи могла быть только девушка, а значит, корень зла именно в ней…
Малеванный и Люсик шли вдоль береговой линии. Вор на этот раз твердо решил обойти весь остров.
– Не думаю, что они ушли от побережья, в глубь джунглей, – поделился он своими соображениями с Люсиком. – В лесу сыро и небезопасно. А этот алкаш далеко не дурак, ему лишние трудности ни к чему,
– И я так думаю, – согласился Люсик. – Только где они? Вы же видите, какой тут берег – сам черт ногу сломает.
– Вижу… – угрюмо буркнул Малеванный.
Побережье и впрямь напоминало лабиринт: скалы, буераки, холмы, бухты и бухточки, ко многим из которых нельзя было подойти из-за густых, стоящих стеной деревьев… Звериная тропа то уводила их далеко в джунгли, то приводила вплотную к пропастям, куда и заглядывать было страшно, не то что идти над обрывом по узкому карнизу, на котором едва помещалась нога.
– Чтобы их отыскать, нам не хватит и месяца, – недовольно бурчал Люсик, немного подрастерявший решительность за несколько часов ходьбы по пересеченной местности.
– Найдем… – процедил сквозь зубы вор. – Век воли не видать…
Неожиданно в зарослях раздался рык леопарда и визг пойманной им обезьяны, который закончился почти человеческим предсмертным вскриком добычи.
– Мать твою!.. – прошептал напуганный вор. – Опять эта кошка…
Люсика заклинило, и он лишь судорожно зевнул широко открытым ртом. В этот момент ему подумалось, что и пистолет вряд ли поможет, если на них нападет леопард.
– Возвращаемся… – тихо сказал вор. – Не будем искушать судьбу…
Они решили обойти возвышенность, представляющую собой нагромождение камней разных размеров и форм, а потому покинули тропу и стали пробираться сквозь джунгли. Теперь нужно было вернуться, что представляло отнюдь не легкую задачу.
Дело в том, что они шли, не оставляя по пути заметок. И конечно же, повернув свои стопы обратно, Малеванный и Люсик спустя какое-то время сбились со старого следа. Пришлось пустить в ход мачете, потому что сквозь такие заросли могла свободно проскользнуть разве что змея.
И она появилась – тогда, когда ее совсем не ждали. Это был огромный питон, старый и ленивый, терпеливо поджидающий в засаде какую-нибудь крупную живность.
Компаньоны уже вышли на тропу и даже успели вздохнуть с облегчением, когда на Люсика сверху упало тяжелое и упругое, как резина, тело гада, которое сразу же сбило его с ног. Он не успел даже охнуть, как тугие кольца обвили его туловище и сжали так, что
