Никита Воронов - Зона поражения
— Это я знаю. Но мне кажется, что вы — лично вы — с некоторых пор должны относиться к овчаркам без симпатии.
Итальянка сказала это с улыбкой, но таким тоном, что майор сразу потянулся к занывшему уже полузабытой болью бедру:
— Не понимаю…
Движение собеседника от Габриэлы не укрылось:
— Вот именно! Неужели все прошло? Прекрасно… А то, помню, шрамы были ужасные — и внизу, и на шее.
Мистика! О том, как закончилось прошлогоднее «сафари для покойника», знали вообще считанные единицы. Тогда посланная Генералом на контролируемую войсками сепаратистов территорию поисковая группа чудом спасла Виноградова от клыков специально натасканной на человечину своры. Окровавленного и почти не подававшего признаков жизни… Все дальнейшее происходило в такой спешке и тайне, что не то чтобы видеть шрамы Владимира Александровича — слышать о них и даже догадываться никому чужому не полагалось.
Значит, она не чужая?
Собеседница тем временем невозмутимо продолжила:
— Кстати, а вам не кажется, что этот очаровательный пейзаж напоминает еще что-то? Скалы, море… флаг с полумесяцем! Там ведь было нечто вроде тренировочного лагеря — не забыли?
— Вы кто?
— Ваш ангел-хранитель.
— Что-то мне тоже захотелось в уборную…
В любую секунду могли вернуться Дэльфин и «хефе де преиса». Буквально в любую секунду — итальянка это отлично понимала! Поэтому диалог продолжился очень конкретно и быстро:
— Я работаю на тех, кто обратился с известной вам просьбой к Генералу.
— Уточните!
— Кавказ… Вы называете их «сепаратистами».
— Зачем? :
— Моя задача — прикрывать вас. До момента получения долларов.
— Даже не понимаю, о чем идет речь, — пожал плечами Владимир Александрович.
— Послушайте, русский! — Собеседница нервничала, торопилась и теперь уже не отрывала взгляд от угла здания, из-за которого должны были появиться ее приятель и Дэльфин. — Я была при штабе Магаева. Делала серию репортажей о кавказских партизанах, когда вас принесли…
— Допустим! — Виноградову тогда сразу же вкололи лошадиную дозу промедола и еще какой-то гадости, так что в себя он пришел только после посадки на подмосковном аэродроме. Требовалось, однако, прояснить еще кое-что: — А вы еще насчет какого-то лагеря говорили… Нет?
— Мне пришлось пройти полный тренировочный курс — перед тем, как попасть в горы. Примерно за месяц до вас.
— Кто вел огневую подготовку?
— Его все называли Освальд…
— Что вы хотите?
— Примерно к шести часам вечера приходите в отель «Алькомар». Там нужно спросить сеньору Лопес — я буду ждать. Поговорим подробнее…
— Это обязательно?
— Да вы сегодня чудом остались живы, ясно? Скажите мне большое спасибо!
— Спасибо, конечно, хотя…
Чувствуя, что Виноградов колеблется, итальянка в отчаянии всплеснула руками и почти во весь голос поинтересовалась:
— Порка мадонна, что же прикажешь — как тому немцу у тебя перед носом журналом трясти, чтобы ты поверил? Тоже мне, выдумали условный знак! Конспираторы…
Это был явно удар на добивание — Владимир Александрович крякнул и, видимо, покраснел.
— Вот и Хуанито!
— О, дорогая, ты выглядишь встревоженной… Наверное, подумала, что я бросил гостей и уехал не расплатившись?
— Вы, мужчины, способны на все! Куда ты дел Дэльфин?
Но через пятнадцать минут обе воссоединившиеся пары уже рассаживались в салоне «рено».
* * *Владимир Александрович аккуратно, чтобы не разбудить посапывающего рядом монаха, потер позвоночник — все-таки автобусные кресла по степени комфортности значительно уступают автомобилю Хуана. Да и дорога на этот раз подлиннее!
Темень за окнами кончилась — электрические фонари и пульсирующая череда бесконечных световых реклам лучше всяких указателей свидетельствовали о том, что приблизилась конечная точка маршрута. Мелькнуло огромное, будто охваченное огненными сполохами здание казино: они уже были почти на окраинах Мадрида…
Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.
— Открывай глаза, скотина!
Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.
— Без глупостей. Это видишь? — Огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно ткнулся в глаз.
Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!
Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:
— Заткнись! Только крикнешь — пристрелю. Телевизор все равно громче.
Владимир Александрович покосился на экран — да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко — но так, чтобы особо не досаждать соседям.
Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…
— Чего надо? — только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.
— Откровенности.
Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом собственной крови:
— Всего-то… Ты кто такой?
— Не хами, козел! — «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Александровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик, огромная ладонь его прикрыла майору лицо. — Понял?
— Понял! Больше не буду. — Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.
— Кто ты такой?
Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…
— Врешь ведь, сука! Повторить? — Рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.
Майор непроизвольно выгнулся:
— Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже Папой Римским. Или покойным президентом Кеннеди!
— Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?
— На деловую встречу.
— С кем?
— Судя по всему, с вами.
— Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.
— Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…
Снова ладонь перекрыла воздух, и болевой удар, казалось, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности — и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии.
— Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался — попросил братков переслать из России еще и портретик курьера… На всякий случай!
Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и
продолжил:
— Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем еще раз?
— Не надо больше!
— Сам напросился. Ну?
— Я и не должен был походить на того парня…
— Больше всего ты похож на мента, — прошипел непрошеный визитер. — На мента, работающего под прикрытием!
— Угадали.
— Не понял? — удивился «немец».
— Одно другому не мешает…
— Говори!
Некоторое время Владимир Александрович потратил на изложение придуманной специально для такого случая людьми Генерала «легенды». В интересах пущей убедительности ему пришлось несколько раз запинаться и ломать безупречную стройность повествования — тогда собеседник немедленно и охотно применял болевой шок… После чего допрос опять возвращался в деловое русло.
Наконец, «господин Юргенс» решил, что информации достаточно:
— Значит, это у тебя теперь есть два с лишним миллиона долларов?
— У меня? Нету! — Виноградов представил себе уютный прибалтийский кабачок и рыжую физиономию «одинокого волка» по фамилии Френкель. — Они есть у моих друзей.
— Где?
— Видите ли, господин Юргенс… После того, как погиб мой предшественник, друзьям пришлось принять некоторые дополнительные меры предосторожности.
— Какие? — Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.
— Ну например, я никак не могу ответить на ваш вопрос, И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.
— Логично, хотя… — Собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека. — Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…
— На разведку. Руки развяжите, а то со всем невмоготу!
