Остросюжетный детектив. Выпуск 3 - Джеймс Хэдли Чейз
– Все зависит от того, что вы мне сообщите.
– За пятьдесят долларов я с удовольствием сообщу вам огромное количество сведений. Я не хочу совать нос не в свои дела, но что она сделала и какие у нее неприятности?
– Это нельзя назвать неприятностями, – говорю я, вспомнив, какой я видел ее в последний раз. – У нее их больше нет. Но были. Мой клиент хочет узнать о ее прошлом, и я взялся за это дело.
Он отталкивает стул, скрещивает ноги и засовывает большой палец за борт жилетки.
– А пятьдесят долларов?
Я достаю бумажник, вынимаю пять бумажек по десять долларов и раскладываю их на столе. Он протягивает жирную лапу, хватает деньги и сует себе в карман.
– Я всегда говорил Жюльену: никогда не можешь предположить, что случится в нашей конторе. – Он вздыхает. – Нужно заниматься людьми. Если им отказывать, можно лишиться всего. И вот вам пример!
– Да? – я стряхиваю пепел. – Анита Гай некоторое время работала у вас?
– Она находилась здесь в течение двух лет. Могу сообщить и точную дату, если пожелаете.
Он порылся в письменном столе, нашел папку и, перелистав несколько бумажек, сообщает искомое.
– Заметьте еще одно: я постоянно твержу Жюльену – всегда фиксируйте все, что происходит в нашей конторе. Вот, – он протягивает мне листок. – Здесь все. Она пришла в контору третьего июля, два года назад. Назвала себя Анитой Брода. Искала работу, а до того выступала в ночных коробках Голливуда с очень эффектным номером, но у нее были неприятности с блюстителями нравов, и ее вышвырнули оттуда. Флетчер посоветовал ей обратиться ко мне. У него была своя «конюшня», и Анита, как лошадка, ему была не нужна. Вот он и послал ее ко мне… – Он лукаво посмотрел на меня. – Вы ее видели, мистер Мэллой?
Я киваю.
– Смешно однако все происходит… – Он указывает на дверь, за которой сидит Жюльен. – Она была там и сделала свой номер. Даже Жюльен был потрясен, а он самый стойкий из антрепренеров. Через восемь дней ее имя было у всех на устах, а еще через недели две оно зажглось на нашем фасаде.
– Почему же его сейчас нет?
Его лицо омрачилось.
– Она вышла замуж. Всегда одна и та же история, мистер Мэллой: вы находите девицу, которая приносит деньги, а она вдруг выходит замуж – и все пропало. Замужество – это дамоклов меч нашей профессии.
Я начинаю думать, что, кажется, зря потратил свои деньги.
– И с тех пор вы ее не видели?
– Я слышал, что она не поладила с Тэйлором и покинула его. Потом поступила к Симсону, портному на Девятнадцатой улице. Я послал за ней Жюльена, предлагая вернуться, но она отказалась. Очевидно, она считала, что, поступив работать манекенщицей, поднялась ступенькой выше по социальной лестнице. Я не мог ничем соблазнить ее. Два месяца назад она покинула Симсона, и где находится в настоящее время, не имею ни малейшего понятия.
Я слушаю внимательно, но нахожусь в весьма взбудораженном состоянии.
– Вы упомянули, что она не поладила с Тэйлором… Кто такой Тэйлор?
– Ее муж.
– А вы не могли бы мне рассказать, когда они поженились?
– Запросто, – он похлопал по своей папке. – Я не могу этого забыть. Это стоило мне слишком дорого. Они поженились в ноябре прошлого года.
– А он? Что с ним? Он умер?
– Умер?! – Недик подскакивает на месте от негодования. – Нет, он не умер. Он здесь, в городе. Стал компаньоном некоего Луи, и они вместе открыли фотографию.
Моя мигрень неожиданно возвращается. Нужно все обстоятельно обдумать. Я потираю виски и неотрывно смотрю на Недика.
– Поговорим о Тэйлоре. Расскажите мне все, что вы знаете о нем.
Недик открывает ящик своего стола и вытаскивает на свет божий черную бутылку без этикетки. – Стаканчик чего-нибудь такого не повредит, – уверенно заявляет он. – У вас очень больной вид.
– Да, – соглашаюсь я. – Налейте и поговорим о Тэйлоре.
Он наливает два стакана виски. После взаимных приветствий мы пьем. Я достаю аспирин, а он между тем продолжает:
– Тэйлор был уже здесь, когда появилась Анита. Он делал номер Буффало-Билл. Это выходило у него неплохо, и так как он постоянно вносил что-то новое, мы держали его. Обычно эти номера быстро приедаются, но с Тэйлором все было иначе: он все время придумывал новые трюки и не повторялся.
Я глотаю две таблетки аспирина и запиваю виски.
– Какого рода трюки?
– Все, что можно сделать с карабином. Он стрелял в подброшенные монеты, стрелял в цель, глядя в зеркало, и тому подобное. Он делал сенсационный трюк с кольтом сорок пятого калибра: подбрасывал оружие в воздух и на лету стрелял из него. У него для этого номера была девица. Она держала в губах сигарету, в которую он стрелял.
– И он женился на Аните?
Недик хмурит брови.
– Да. Они покинули меня после свадьбы. Тэйлор купил долю в магазине фотографии. Он заявил, что в его возрасте уже можно остановиться. Я сперва не очень верил, так как он не из тех типов, которые довольствуются малым. Но у него большие знакомства среди артистов, и все ходили к нему сниматься. Луи снимал, а Тэйлор находил клиентов.
– И Анита его бросила?
– Да. Так я слышал.
Он снова меланхолично наполняет бокалы. Мы чокаемся. Виски хорошее. Потом мне в голову приходит одна мысль.
– У вас есть его фотография?
– Разумеется, – он протягивает руку и достает из шкафа альбом с фотографиями. – Он должен быть здесь…
Он кладет альбом на стол и начинает рыться среди беспорядочно натыканных снимков.
– Вот он!
Худой высокий ковбой с лихим видом стоит среди прерий. У Тэйлора длинное узкое лицо, стальные глаза. Вид неприветливый. Тип игрока, для которого жизнь не представляет никакой ценности, – ни своя, ни чужая.
– Я могу ее взять?
– Берите. У меня имеется и фото Аниты – этот ее номер с меховыми перчатками. Все мужчины сходили с ума!
Он снова перебирает фотографии, пока не находит похожую на ту, что я изъял у Беркли.
– Вот она. Если вы случайно встретитесь, скажите, что я снова охотно возьму ее к себе. Эту фотографию я не могу вам дать, она у меня единственная.
Он выуживает еще одно фото.
– Вот номер Тэйлора с сигаретой. Я его не любил. Всегда боялся несчастного случая. Слишком опасно. Но она не боялась, у нее нервы, как канаты.
Я его не слушаю, а обалдело смотрю на фотографию. На ней Тэйлор в костюме ковбоя и девушка, стоящая в профиль перед камерой. Отчетливо видна сигарета, выпавшая из губ
