Росс Томас - Каскадер из Сингапура

– От этого мы не станем невидимыми, – хмыкнул Триппет.

– Смотрите.

Впереди светились задние фонари двух машин, проехавших мимо. Огни первой машины сверкнули, водитель нажал на тормоза, метнулись вправо, пересекая разделительную полосу, затем сместились влево. Потом тормозные фонари погасли, и задние внезапно поднялись вверх, перевернулись три раза и исчезли. Вторая машина подалась вправо, притормозила, затем вновь набрала скорость. Четырехдверного черного «шевеля» давно уже не было видно.

Мы почти подъехали к машине, слетевшей с дороги. Она перевернулась три раза и лежала на крыше, привалившись к пальме. Около нее начала собираться толпа.

– Остановитесь, – сказал я Нэшу.

– Не могу. Мы уже опаздываем. Хотите вы видеть Сачетти или нет?

– Остановитесь, а не то я сломаю вам шею.

– Не командуйте мною, Которн.

Я наклонился вперед, вытянул правую руку и нажал ребром ладони на адамово яблоко Нэша.

– Остановитесь, – в третий раз повторил я.

Нэш нажал на педаль тормоза, сбросил скорость, свернул на обочину. Я выскочил из кабины и поспешил к месту аварии. Триппет следовал за мной. Пока мы преодолели пятьдесят ярдов, отделявшие нас от разбитого автомобиля, его пассажиров уже вытащили из-под обломков. Из бака сочился бензин, стекла разлетелись вдребезги, корпус покорежило. Луч фонаря упал на лица пассажиров. В одном я признал детектива-сержанта Хуанга, правда, он лишился одного глаза. В другом – детектива-сержанта Тана. Оба были мертвы.

– Знаете, кто они? – спросил Триппет.

– Сингапурская полиция. Те, что допрашивали меня.

– Представляете, как это произошло?

– Нет. А вы?

– Я не уверен, но, скорее всего, «шевель» заставил их резко взять вправо. Он внезапно возник на левой полосе. А потом, должно быть, лопнула шина.

– Или ее прострелили.

– Я ничего не слышал, да и выстрел чертовски сложный.

– Когда сегодня днем в нас стреляли, я тоже не слышал выстрелов.

– Похоже, Нэш дал сигнал «шевелю», когда мигнул фарами, – заметил Триппет.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Значит, они все подстроили заранее.

– Они не могли не принять меры предосторожности, чтобы отсечь хвост.

– Теперь Сачетти обвинят и в смерти двух полицейских.

– Едва ли. Мне кажется, тут ничего не удастся доказать.

Помочь Хуангу и Тану мы ничем не могли, поэтому вернулись к «ягуару» и залезли в кабину.

– Оба убиты, – информировал Нэша Триппет.

– Плохо. Можно ехать?

– Поехали, – разрешил я.

Еще через две мили Нэш свернул на проселок, который уперся в болото.

– Дальше пойдем пешком, – обрадовал нас Нэш. Тропа вывела к маленькой, сколоченной из досок пристани.

– Что теперь? – спросил я.

– Подождем. Кто-нибудь объявится.

Мы ждали пять минут, а потом послышался скрип уключин. Кто-то плыл к нам на весельной лодке. Нэш сказал что-то по-китайски, и ему ответили. Голос показался мне знакомым.

– Сюда, – показал Нэш и направился к дальнему краю пристани. Мы с Триппетом двинулись следом. Лодка уже стояла бортом к пристани. – Вы двое садитесь на корму.

Мужчина, сидевший на веслах, включил фонарь, и мы с Триппетом слезли на корму.

– Пусть они мне посветят, – попросил Нэш.

Мужчина передал фонарь Триппету, и тот осветил нос лодки. Когда Нэш перебрался на лодку, Триппет перевел луч на мужчину, и я понял, почему голос показался мне знакомым. Он принадлежал высокому китайцу, который сначала стрелял в меня на площади Раффлза, а затем избил рукояткой пистолета до потери сознания в каюте «Чикагской красавицы». Без пистолета он выглядел чуть ли не голым.

Китаец оттолкнулся от пристани и опустил весла на воду. Греб он пятнадцать минут. Наконец, мы оказались борт о борт с кораблем.

– Теперь вверх по трапу. Зажгите фонарь, – скомандовал Нэш.

Триплет включил фонарь и поводил лучом по борту, пока не нашел веревочную лестницу с деревянными перекладинами.

– Вы, парни, поднимаетесь первыми, – продолжил Нэш.

– Это ваш кампит? – спросил я.

– Так точно, – ответил Нэш.

Я поднялся первым, затем помог Триппету перелезть с лестницы на палубу «Вилфреды Марии». Нэш управился сам. Палубу освещали пять или шесть ламп. Длиной «Вилфреда Мария» была футов под семьдесят. Светились также окна каюты в палубной надстройке. Туда и направился Нэш. Мы пошли следом, а китаец, поднявшийся последним, замыкал шествие.

– Вы уверены, что Сачетти здесь? – голос у меня сломался, как у тринадцатилетнего подростка.

Нэш ухмыльнулся.

– Вам действительно не терпится его увидеть, Которн?

– Я ждал достаточно долго.

– Его величество в каюте. За этой дверью.

Я взялся за ручку, замер, на мгновение мне показалось, что сейчас начнется припадок, но все обошлось, и я открыл дверь. Внутри я увидел две койки, несколько стульев, карточный столик, на котором стояли бутылка джина и стакан. Мужчина в синей рубашке, сидевший за столом, долго и пристально смотрел на меня.

– Привет, Которн, – наконец, поздоровался он, но ни голос, ни лицо не имели никакого отношения к Анджело Сачетти.

За столом сидел Сэм Дэнджефилд.

Глава 24

Триппет, Нэш и высокий китаец вошли вслед за мной в каюту, провонявшую запахами пота, гниющей копры, грязного белья и заношенных носков.

– Привет, Сэм, – ответил я.

– Присаживайтесь, – предложил Дэнджефилд. – Хотите выпить? Кажется, я еще ни разу не угощал вас.

– Своей выпивкой нет.

– Так как?

– Спасибо, не хочу.

– Это ваш компаньон? – он кивнул в сторону Триппета.

– Совершенно верно.

– Триппет, не так ли?

– Да.

– Присаживайтесь, мистер Триппет.

Сели все, кроме высокого китайца, который привалился к переборке, сложив руки на груди.

– Вы слишком глубоко копнули, Которн, – синие глаза Дэнджефилда уставились на меня. – Вы туповаты, но копнули слишком глубоко.

– Мне и сейчас не все ясно, – ответил я.

– Вы – Дэнджефилд? – вставил Триппет.

Мужчина за столом кивнул большой лысой головой.

– Именно так, мистер Триппет. Сэм Дэнджефилд из ФБР. Двадцать семь лет безупречной службы.

– Это большие деньги, не правда ли, Сэм? Хватит с лихвой, чтобы заплатить по закладной за домик в Боувье.

– Вы даже не представляете, какие большие, – он посмотрел на Нэша. – Все в порядке?

Прежде чем ответить, Нэш закончил сворачивать сигарету.

– Да. Двое полицейский попали в аварию.

– Погибли?

– Погибли.

– Значит, покойников уже трое, – заметил я.

Дэнджефилд хищно улыбнулся.

– Вы догадались насчет дочери Лозупоне, так?

– Две минуты назад. Но вы правы, Сэм, я действительно туповат. Мне следовало раскусить вас в доме То, когда вы с подробностями рассказывали о письме в панамский банк. Я не знал того, что знали вы, а почерпнуть эти подробности вы могли, лишь прочитав это письмо. Следовательно, вы виделись с Карлой. Более того, вы, должно быть, были последним человеком, кто виделся с ней.

– Одним из последних, Которн, – поправил меня Дэнджефилд. – Одним из последних.

– Ладно, – кивнул я, – а теперь ближе к делу. Где Сачетти?

– Скажи ему, кузен Джек.

Я повернулся к Нэшу.

– Сачетти на Себу.

– И что он там делает?

– Лежит в могиле.

– Лежит в могиле почти двадцать месяцев, не так ли, кузен Джек? – вмешался Дэнджефилд.

Нэш поднял глаза к потолку, словно подсчитывая месяцы.

– Примерно.

Дэнджефилд налил себе джина.

– Я намерен рассказать вам обо всем, Которн. Рассказать вам, потому что вы впутались в это дело случайно, да и приглянулись мне. Действительно, приглянулись. Просто вы не так уж умны.

– Еще я не умею хранить секреты.

Дэнджефилд отхлебнул джина, посмотрел на меня, поставил стакан на стол, рыгнул и потянулся за сигаретами.

– Этот вы сохраните. Сколько у нас еще времени? – спросил он Нэша.

Нэш глянул на часы.

– Минут сорок.

– Больше нам и не нужно, – Дэнджефилд посмотрел на китайца. – Открой дверь, тут чертовски жарко.

Китаец открыл дверь и вновь застыл у переборки.

– Вы собирались рассказать мне, что случилось с Сачетти, – напомнил я Дэнджефилду. – Я сгораю от любопытства.

Дэнджефилд хмыкнул.

– Я знаю, Которн. Знаю, что сгораете. Так вот, прыгнув за борт, Сачетти проплыл под водой к поджидающему его сампану и отправился на Филиппины. Там он никого не знал, но полагал, что все устроится само по себе.

– Благодаря микрофильму Коула.

– Совершенно верно. С помощью микрофильма Чарли. Но так уж получилось, что у него кончились деньги. Наведя справки, он узнал, что кузен Джек ссужает жаждущих, правда, под большие проценты, и обратился к нему. Кузен Джек одолжил ему… сколько? Пять тысяч?