Чарльз Вильямс - Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно
— Я знаю… — Она грустно улыбнулась сквозь слезы. — Но теперь уже поздно.
Дверь распахнулась и на пороге возникли полицейские с револьверами наготове. Они расступились и в помещение вошел сержант Хард. Он мельком взглянул на нас, присмотрелся к убитому и поднял его револьвер. Следом появился еще один полисмен, подталкивая перед собой Хенни, который, впрочем, не оказывал никакого сопротивления. За ними показался и мистер Саливен с револьвером в руке.
— Голову закладываю, — сказал Хард, протягивая ему револьвер Роска, что это тот самый, из которого пришили Беннета. Отличная работа…
Он осекся, так как я выхватил из‑за пояса свой револьвер и бросил на стол.
— А этот?
Хард ловко подхватил мой револьвер, профессионально осмотрел его и задумчиво помахал им, держа за дуло. Сорвав внутреннюю подкладку своего бумажника, я положил его перед собой в развернутом виде, прикрывая ладонью.
— Да… — протянул Хард. — И этот тот же самый.
— Я же говорил, — вставил Саливен, продолжая держать меня под прицелом.
— Ничего не скажешь, — продолжал Хард. — Превосходная работа, лейтенант! — С этими словами он подошел и протянул мне оружие. — Даже я остался в дураках!
Мой старый 38–й вновь оказался у меня за поясом. Мистер Саливен ахнул, когда его взгляд упал на стол, с которого я убрал руку, — там сверкал золотом значок офицера полиции. Коп вытянулся и, опустив револьвер, проговорил, как бы отвечая Харду:
— Бывает…
И тут же зачем‑то протянул мне револьвер Роска. Я быстро шагнул к двери и схватил Хенни за обе руки.
— Спасибо! От всей души!
Это было так неожиданно, что, если бы его не поддержал коп, Хенни рухнул бы на пол.
Обернувшись, я увидел Элен. Ничего не понимая, она смотрела на Харда, который, вежливо наклонившись, предлагал ей помощь. Ошеломленная, она силилась понять то, что он ей говорит, но только шире раскрывала глаза.
Потом я увидел в них нечто особенное, никем, кроме меня, не замеченное…
Джон Диксон Карр. Месть «Красной вдовы»
Глава 1. Приглашение в темноте
В тот мартовский вечер, когда Майкл Терлен влезал в автобус, сердце у него билось сильнее, чем обычно. Выдающийся профессор английского языка Гарвардского университета был возбужден, точно пятнадцатилетний мальчишка.
В этот день его посетил сэр Джордж Аксрутер, директор Британского музея, старый его знакомый, и задал ему необычайный вопрос.
— Верите ли вы, что комната способна убивать? — Он знал, как Терлен любит волнующие истории и хотел таким образом заинтересовать его одной сложной загадкой.
Терлен понял, что вопрос приятеля служит предисловием к какому‑то серьезному разговору. И действительно, сэр Джордж, не дожидаясь ответа, продолжал:
— Я не собираюсь рассказывать вам сказку о привидениях, тут нет ни призрака, ни преступника. Выражусь яснее: верите ли вы, что комната может обладать такими свойствами, что любой человек, проведший в ней в одиночестве более двух часов, неминуемо умирает?
Терлен выпустил дым из трубки, с любопытством поглядел на своего собеседника и затем сказал:
— Год назад я ответил бы вам — нет. Но теперь воздержусь от слишком поспешного ответа. Продолжайте! Что вызывает смерть?
— Отравление, как я предполагаю.
— Вы так предполагаете?
— Да. Поскольку никто ничего не знает, такое объяснение кажется наиболее вероятным. Последняя жертва этой комнаты умерла семьдесят лет назад. В те времена вскрытие производилось очень поверхностно, а изучение ядов находилось в зачаточном состоянии. «Смерть наступила вследствие остановки работы сердца, лицо почернело», — подобное заключение можно было понимать как угодно. Все умирали так, одинаково… Но самое интересное заключается в том, что в этой комнате не было абсолютно никаких ядов.
— Перестаньте напускать на себя такой таинственный и загадочный вид, — рассердился Терлен. — Если хотите действительно рассказать что‑то интересное, то продолжайте!
Сэр Джордж с улыбкой посмотрел на своего собеседника.
— Я сделаю нечто большее, — ответил он, — я предоставлю вам возможность самому разгадать конец этой истории. Слушайте, друг мой, помните ли вы наш разговор шесть месяцев назад, когда вы только что приехали в Англию? Вы жаловались, что вам не хватает интересных приключений и что жизнь ваша слишком долго течет скучно и монотонно. Я знаю вашу страсть — участвовать в решении загадочных криминальных происшествий — и поэтому хочу вам кое‑что предложить. От вас зависит — согласиться на мое предложение или отказаться. Я поставлю одно условие: вы не зададите мне больше ни одного вопроса. Согласны?
И он внимательно взглянул на Терлена. Когда тот, наконец, кивнул головой, сэр Джордж Аксрутер продолжал:
— Очень хорошо! Сегодня вечером, немного ранее восьми часов, вы сядете в автобус, который идет в сторону Пикадилли, и сойдете на Кларедж–стрит. Да, вам следует надеть вечерний фрак. Пойдете по Кларедж–стрит, затем свернете на Керзон–стрит. Точно в восемь часов вы должны пройти мимо домов, которые находятся между Кларедж и Болтон–стрит.
Терлен вынул трубку изо рта, но сэр Джордж предупредил его вопрос:
— Я не шучу, — сказал он совершенно спокойно. — Это дело может не удаться, но стоит попытаться: в это время на улице будет мало прохожих, кроме того, я рассчитываю на ваш прекрасный внешний вид.
— Ну знаете ли!
— Если все произойдет так, как я предполагаю, и вам доведется встретить меня при необычайных обстоятельствах — не должно быть ни малейшего намека на этот наш разговор. Ведите себя так, будто вы случайно шли по этой улице. Понимаете? Гуляйте по тротуару до восьми часов десяти минут. Если до тех пор ничего не случится — вы можете уходить, значит, мой план провалился. Но я надеюсь, что с вами произойдет нечто необычное. Если к вам кто‑нибудь подойдет и скажет что‑то, вы должны охотно согласиться на предложение, каким бы странным оно вам ни показалось. Только не ужинайте, уходя из дома. Все ли вам теперь ясно?
— Вполне. Но что должно произойти?
— Этого я не знаю, — ответил сэр Джордж.
Это были последние слова, которые Терлену удалось вытянуть из своего приятеля.
Влезая в автобус, Терлен бросил взгляд на свои часы: было без двадцати минут восемь.
Лондон, казалось, уснул. Туман в этот вечер не был таким густым, как обычно, он был светлым, каким‑то прозрачным, менявшим окраску и облик предметов. Хорошо, что он отправился раньше. Автобус двигался медленно. Выйдя на Кларедж–стрит, Терлен пришел в назначенное место в весьма возбужденном состоянии. Было без трех минут восемь.
После оглушительного шума на него приятно подействовала тишина маленькой, темной улицы, выходящей на Мэйфер. Вступая на Керзон–стрит, Терлен поправил полуцилиндр, снял пальто и расправил одежду, оглядываясь по сторонам. Он не должен походить на человека, ожидающего чего‑то, надо казаться беззаботно гуляющим. Черт бы побрал Джорджа Аксрутера!
Не спеша он приблизился к указанному блоку домов, внимательно разглядывая здания. Все они были одной высоты, с фундаментальными стенами, большими подъездами, с высокими ступенями, массивными воротами. Почти во всех домах было темно, только из помещений, занимаемых сторожами, пробивался слабый свет. И лишь один дом, самый большой из всех, составлял исключение и был ярко освещен. Терлен видел яркие железные фонари у подъезда. Он видел также, что кто‑то неподвижно стоял в подъезде и смотрел на него.
Терлен медленно двигался вперед, принимая безразличный вид, но сердце у него учащенно билось. Когда он подошел к освещенной части улицы, неизвестный выступил вперед и спустился по ступенькам. Хотя Терлен весь вечер готовился к чему‑то необычайному, он ощутил подлинный страх, когда услышал тихий голос, который шепнул:
— Извините, сэр…
Терлен сразу остановился и медленно оглянулся. Он увидел лакея в ливрее, лицо которого не было ему знакомо. Тот поклонился.
— Его сиятельство просит прощения, что беспокоит вас, сэр. Не будете ли вы любезны зайти на минуту в этот дом? Его сиятельство желал бы поговорить с вами.
Терлен сделал вид, что удивлен.
— Несомненно, за столом оказалось тринадцать человек, — сказал Терлен, начиная чувствовать разочарование, — поэтому вас послали пригласить первого попавшегося прохожего. Это совсем не оригинально! Очень признателен Гарун аль–Рашиду, но…
— Нет, сэр, — продолжал лакей шепотом. Ночь была холодной, и голос его дрожал. — Его сиятельство будет, конечно, очень рад видеть вас за своим столом, но, по–моему, он хочет, чтобы вы присутствовали… при одном… опыте… — Он начал было колебаться, затем прибавил серьезным тоном: — Не пугайтесь ничего, сэр, вы будете в доме лорда Ментлинга…
