Тони Валентайн - Джеймс Суэйн
Берки напрягся. Гестаповцы? Это уже что-то новенькое — таких определений ему от Феликса еще слышать не приходилось.
— Имело место столкновение? — осведомился он у Лонго.
— Подозреваемая направила на меня и моих людей баллончик с перечной смесью, — пояснил Лонго. — Мы вынуждены были применить силу исключительно ради самообороны.
— И сломали ей запястье и подбили глаз! — воскликнул Андерман. — Самооборона! Восемь мужчин против одной женщины!
Берки пробежал взглядом отчет о задержании.
— Подозреваемая уже обвинялась в применении насилия?
— Нет, ваша честь, — ответил Лонго.
— Сколько раз она подвергалась аресту?
— Это второй раз, ваша честь.
Андерман взвыл словно пес, которому прищемили хвост.
— Ваша честь, в первый раз мою клиентку арестовали два дня назад. Ее вина не была доказана, следовательно, у нее нет никакого криминального прошлого.
Берки снял очки и потер переносицу. Андерман действовал ему на нервы, но так поступают все хорошие адвокаты.
— Это правда? — спросил он у лейтенанта.
— Да, ваша честь.
Берки снова надел очки. Криминальные истории девяносто девяти процентов представавших перед ним обвиняемых отличались завидной длиной. А тот факт, что Нола Бриггс еще несколько дней назад была образцовой законопослушной гражданкой, заслуживал особого внимания. Он оглядел зал, забитый задержанными проститутками и торговцами наркотой. Многие из этих лиц были ему хорошо знакомы, как и лица их адвокатов. Из задних рядов слышалась болтовня, и он, призывая к тишине, грозно постучал молотком.
— Детектив Лонго, — заявил Берки, — если вы не представите мне достаточные основания, я намерен отпустить подозреваемую.
— Но я могу представить все основания, ваша честь.
Лонго приблизился к кафедре. Почувствовав неладное, Андерман стал рядом с ним и не спускал с лейтенанта глаз.
— Нола Бриггс была опознана как соучастница известного шулера, — понизив голос, произнес Лонго.
Берки поскреб подбородок.
— И кого это вы имеете в виду?
— Сонни Фонтану.
Берки взглянул на своего дружка. Тот, казалось, потерял дар речи. Воспользовавшись моментом, Берки отхлебнул кофе и продолжил:
— А разве Сонни Фонтане не было запрещено появляться на территории Лас-Вегаса?
— Именно так, ваша честь, — ответил Лонго. — Он сделал пластическую операцию и сейчас выдает себя за человека по имени Фрэнк Фонтэйн.
— Как вы об этом узнали?
— Он был опознан консультантом, которого наняло казино.
— А консультант надежен? — осведомился судья.
Лонго повернулся и махнул рукой в сторону галереи. Валентайн встал и направился к судейской кафедре. Его героические действия в аэропорту не остались безнаказанными. Уже в суде он обнаружил пропажу бумажника из заднего кармана, отчего настроение у него испортилось навсегда. Кредитные карты можно восстановить, наличных там было немного — больше всего Валентайна расстроило исчезновение снимка его с Лоис, сделанного во время их медового месяца. Сердце Валентайна обливалось кровью: разорвалась еще одна ниточка, связывавшая его с покойной женой.
— Ваша честь, — объявил Лонго, — позвольте представить вам детектива в отставке Тони Валентайна из Атлантик-Сити. Детектив Валентайн — признанный эксперт в вопросах безопасности игорного бизнеса. Это он вычислил Фонтану.
Берки жестом пригласил Валентайна подойти поближе:
— Вы уверены, что Фрэнк Фонтэйн — это на самом деле Сонни Фонтана?
— Да, ваша честь. Готов поставить на это всю мою репутацию.
Берки снова поскреб подбородок.
— Понятно. Эта информация заставляет рассматривать дело под иным углом. А что ты, Феликс, на это скажешь?
Андерман нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Сказать он мог лишь одно: Сонни Фонтана мертв. Он был в этом твердо уверен. Один из его клиентов, стопроцентный псих Эл Скарпи по прозвищу Ручонки, расколотил Фонтане башку дверью в гостинице «Кал-Нева» на озере Тахо, в честь чего владельцы всех казино Лас-Вегаса устроили вечеринку, на которой Ручонки был почетным гостем. В Вегасе это знали все, однако в открытую об этом никто не говорил из страха быть обвиненным в пособничестве убийству.
— В подобное утверждение вряд ли верится, — пробурчал Андерман.
Берки ждал продолжения. Андерман молчал.
— Ну и?.. — вопросил судья после довольно продолжительной паузы.
Андерман колебался. Он ступил на опасную тропу. Андерман слышал о Валентайне и понимал, что тот не станет делать подобные заявления без достаточных оснований, к тому же в судебной практике случались истории и более странные, чем воскрешение из мертвых. Он вспомнил Нолу Бриггс, настойчиво подталкивающую к нему пакет с наличностью, и понял, что, словно зеленый новичок, с готовностью заглотнул наживку.
— Моя клиентка прошла проверку на детекторе лжи, — выложил свою последнюю карту Андерман. — Тестирование проводил самый признанный эксперт в этой области.
— Однако мы бы хотели сами подвергнуть мисс Бриггс подобному испытанию, — сказал судье Лонго. — Мистер Андерман, если пожелает, может при этом присутствовать.
— Вполне уместное предложение, — ответил судья. — И законное. А ты, Феликс, как считаешь? Это справедливо?
Андерман понял, что Берки пытается по возможности смягчить удар, и был ему за это признателен.
— Да, ваша честь, — ответил он.
— Отлично. Проведите еще одно испытание ответчицы и представьте мне результаты. Так мы договорились?
Лейтенант и адвокат одновременно кивнули. Берки с такой силой стукнул своим молотком, что все в зале вздрогнули.
— Следующий! — скомандовал судебный пристав.
Валентайн стоял на ступенях суда и ждал, пока его подберут: Уайли пообещал, что автомобиль будет припаркован за углом. Через десять минут он понял, что никакого автомобиля не будет. Это его не особенно удивило. Ему неоднократно предлагали в Лас-Вегасе самые разные должности — от начальника службы наблюдения до главы подразделения, готовившего охранников. И деньги сулили немалые, однако он каждый раз отказывался. Именно из-за людей, с которыми ему пришлось бы работать. Это был город хамов и наглецов, где каждый стоял исключительно за себя, и врать им здесь было не привыкать.
Наконец показался знакомый белый «Вольво». Окошко водителя опустилось, и Валентайн увидел, что за рулем сидит сам Билл Хиггинс — небритый, в измятой куртке цвета хаки и в выцветшей рубашке. Валентайн сел рядом.
Хиггинс мрачно смотрел на дорогу. У него был классический жесткий индейский профиль, продубленную солнцем кожу прорезали глубокие морщины. Валентайн много раз хотел расспросить его о дедах и бабках, но сдерживался, боясь показаться расистом. По его мнению, пресловутая политическая корректность означала, что о каких-то вещах либо умалчивают, либо просто стараются забыть — чтобы не просить
