Дональд Гамильтон - На линии огня
– Ну и как насчет нее?
– Сейчас он над этим работает, – обрадовал меня Карл. – Что произойдет с ней, зависит, как я полагаю, от того, со сколькими людьми она успела переговорить по дороге в даунтаун и сможет ли он заставить их всех помалкивать...
– Нет, не сможет. Я отправил ее к Джеку Вильямсу в «Курьер». Даже Мэйни не заткнуть глотку целой газете. Карл глянул на часы:
– Ну, этот маньяк-недомерок будет здесь с минуты на минуту. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя, дружище? В пределах разумного, конечно. Еще выпивку, курево, жареного цыпленка? Назови – и получишь.
Я открыл было рот, но спохватился:
– Нет. Думаю, ничего не надо.
– Ах, давай говори, раз уж чуть было не начал, – подбодрил Гандермэн.
Он, должно быть, действительно хотел сделать для меня напоследок что-нибудь хорошее.
– Ну, если бы ты мог достать мне чистую рубашку... Это глупо, но не хотелось бы предстать перед этой сволочью Мэйни вот в таком виде...
Это Карл вполне мог понять – для него внешний вид всегда многое значил. Он резко повернулся к Берту и приказал:
– Раздобудь ему рубашку и штаны! – Заметив на лице того недоумение, огрызнулся: – Проклятье, откуда мне знать где? И не вздумай сказать, что сейчас середина ночи, у меня у самого есть часы. Ах, дьявольщина! Где его ключи? – Кто-то подал ему ключи от моей квартиры, которые были в «плимуте». Карл бросил их Берту. – На вот! Может, мне еще и адрес тебе назвать? И не трать на это всю ночь. Мэйни вот-вот пожалует...
Берт выскочил из офиса. Теперь оставалось надеяться, если удача от меня не совсем отвернулась, что Хоффи припозднился на работе и не слишком поглощен своим занятием, тогда он, возможно, удивится, чего это ради одна из шавок Гандермэна рыщет в моих апартаментах, и, может, даже преодолеет свою врожденную апатию до такой степени, что звякнет в «Курьер» или лейтенанту Флиту... Увы, я понимал, одной удачи было явно недостаточно, мне нужен целый бушель лошадиных подков. Но это было все, что я мог сделать. Не зря же говорят: если принимать жизнь всерьез, то уж живым из нее не выбраться. Это точно.
Глава 25
Сначала в офисе появились двое мужчин, в шляпах с широченными полями на головах и облаченных в хаки – летнюю униформу полиции штата, – что вовсе не означало, будто они полисмены. У Мэйни была личная гвардия, по словам одних – с полдюжины молодчиков, по словам других – не менее сотни. Поскольку они были задействованы для разных служб и появлялись как в униформе, так и без нее, то сосчитать, сколько их точно, было не так-то просто. Отбор их производился, как мне говорили, по особым критериям из силовых структур штата. Эти гвардейцы и послужили причиной, почему я настаивал на стрельбе с четырехсот ярдов. Их первейшей обязанностью было, конечно, охранять тело патрона, но ходили слухи, будто одним этим они не ограничиваются. Эти двое осмотрели помещение и заняли посты у двери. А Мэйни вошел в сопровождении еще двоих в униформе и одного – в штатском.
Войдя, Мэйни тут же остановился. Для столь небольшой аудитории и этого было достаточно. Сдается мне, он никогда и нигде не упускал случая пустить пыль в глаза. Штатский высмотрел стул и поспешно принес ему его. Мэйни уселся с явной неохотой. Как большинство спортивных людей, он предпочитал стоять, дабы ноги почаще выдерживали тяжесть тела, но, очевидно, ему пока приходилось выполнять предписания врачей.
Губернатор был квадратным, небольшого росточка человеком, с примечательными чертами лица и темными волосами, эффектно обрамленными на висках сединой. Одет он был в серый костюм из летней ткани. Правую руку, согнутую в локте, поддерживал перекинутый через шею серый шелковый шарф. Даже в этом грязном офисе Мэйни, казалось, недоставало бокала с шампанским. Но, как ни странно, думается, именно такой холеный вид помогал этому дикарю укрощать сборища политиканов, превращая их в митинги послушных избирателей, и убеждать всех, что, прибегая к насилию, он поступает вопреки своей натуре. Мэйни был большим актером.
– Тот самый? – спросил он, глядя на меня.
– Да, – подтвердил Карл.
– А почему у него руки свободны? Один из личных копов губернатора выступил вперед и надел на меня наручники. Ощущение малоприятное.
– Приведите девку, – распорядился Мэйни. – Я хочу видеть, как она его опознает.
От такой неожиданности у меня засосало под ложечкой. С чего ей было оказаться здесь? Ведь я полагал, что за Барбарой присматривает Джек Вильямс.
– В том нет никакой необходимости, – хрипло вырвалось у меня. – Я же ничего не отрицаю.
– Тебя мы выслушаем позже, – ответил Мэйни. – У нас уже есть признание того громилы, который сидит в тюрьме. Теперь хочу лично удостовериться, что наш здоровенный друг опять не водит меня за нос... Приведите ее!
Ввели Барбару. Между двумя охранниками губернатора она выглядела совсем маленькой, усталой и взъерошенной, как воробушек. На ней все еще был светлый летний костюм. Значит, целых двенадцать часов ее таскали из офиса в офис, передавая из рук в руки. У нее был тусклый и понурый взгляд, который всегда появляется у людей от долгого ожидания и скитаний по присутственным местам, особенно в жаркий день. Ее обувь покоробилась, перчатки смялись, а на юбке красовалось пятно от кофе или кока-колы – результат чего-то наспех проглоченного, что ей дали, пока она дожидалась очередного допроса.
И это ей устроил я, мелькнуло у меня в голове, из-за меня она здесь в таком виде. Моя необдуманная услуга Карлу Гандермэну – подумаешь, пара безвредных выстрелов! – обернулась вот таким кошмаром. И что толку было себя убеждать, что я не хотел ни в кого попадать? В конце концов, Мартин Мэйни вполне заслужил пулю в руку. Вот только плохо, что в это оказались вовлечены другие люди. Та девушка, Дженни, даже погибла... Я попытался прогнать эту ужасную мысль из головы, но она не желала уходить.
Барбара остановилась в дверях. Глянув на нее, Мэйни спросил:
– Это тот мужчина?
Малышка быстро окинула взглядом комнату и увидела меня. Ее глаза слегка расширились. Догадываюсь, что я выглядел не больно-то здорово, несмотря на чистую одежду, доставленную Бертом. Она облизнула губы.
– Да, тот.
– Это его вы видели в комнате на третьем этаже «Вадеворф-Билдинг»? – До того как стать губернатором, Мэйни был прокурором штата, и это чувствовалось. – Он держал оружие? И незадолго до этого вы слышали выстрел? Потом открыли дверь, чтобы выяснить в чем дело?
– Да.
– Вы уверены, что никогда не видели его раньше?
– Да.
– Вы работали в страховой компании «Северная звезда»7
– Да.
– Эта компания занимает офис рядом с тем, из которого вам послышался выстрел?
– Да.
– У нас есть свидетели, чтобы доказать, что этот человек несколько раз входил и выходил из здания в течение предшествующей недели. Но вы лично никогда не видели его до трех часов в субботу?
– Нет.
– Уверены в этом?
– Да.
Мэйни вздохнул, для вящей радости несуществующих присяжных дав понять, что формальная часть допроса окончена.
– Очень хорошо. А теперь ответьте, там, в комнате, был еще кто-то?
– Да.
– И этот человек, который здесь перед нами, на ваших глазах застрелил того, другого?
– Да. Он собирался убить меня. Тот, другой человек.
– А этот, Найквист, пришел вам на выручку?
– Да.
– Весьма похвально с его стороны, должен заметить. А потом под угрозой оружия он заставил вас отвести его к вашей машине, которую вам впоследствии пришлось вести, повинуясь его указаниям...
И все прочее в том же духе. Излагая известные ему факты в форме вопросов, Мэйни умолкал, только чтобы дать Барбаре возможность ответить, когда считал это нужным. Добравшись таким образом до среды, он выдержал драматическую паузу и произнес:
– Миссис Уоллес, – простите, я имею в виду миссис Найквист, – вы что же, действительно думаете, что мы поверим в такую историю? В то, что в среду во второй половине дня вы, респектабельная молодая женщина, согласились выйти замуж за мужчину, которого до этого видели только один раз, причем в тот момент, когда он пытался совершить убийство – самое ужасное преступление, на какое лишь способен человек? Интересно, как же он объяснил вам все это? Должно быть, привел какие-то веские доводы, которые тронули ваше сердце? Что заставило вас сесть в автомобиль и отправиться сочетаться браком с человеком, который стрелял, можно сказать, на ваших глазах и не убил только потому, что ему не хватило должного мастерства? А ведь на его совести вполне могло оказаться двойное убийство со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Барбара молчала.
– Ну же, молодая леди, – резко потребовал Мэйни. – Какую же историю он вам поведал? Как все это представил? Почему вы согласились выйти замуж за хладнокровного убийцу? Чем он оправдывал свои действия? Может быть, какими-нибудь политическими мотивами? Говорил, что его ввели в заблуждение грязная клевета оппозиции и некоторая часть безответственной прессы? А вы сочли его честным, но заблудшим, импульсивным человеком, которого на этот ужасный путь толкнула злонамеренная пропаганда...
