Стив Брюер - Головорез

Амаду изучил выставленные под стеклом на прилавке пирожные и разочарованно покачал головой.

— У них несвежий вид, — пробормотал он, обращаясь к Соломону.

Они заказали кофе и, отнеся горячие бумажные чашки к самому уединенному столику, сели друг против друга. Амаду понюхал кофе, сделал глоток и пожал плечами, как бы говоря: «Придется удовольствоваться этим».

— Итак, Виктор, — сказал Соломон. — Откуда вы? Из Нигера?

— Я работаю у Клода Мирабо, посла Нигера в Соединенных Штатах. Обычно мы сидим в Вашингтоне. Но в Сан-Франциско мы приехали, чтобы встретиться с Шеффилдами и отговорить их от вмешательства в дела нашей страны.

Соломон лишь кивнул, стараясь не показать, как мало ему известно.

— Перед нашей с вами встречей в коридоре мы провели крайне неудовлетворительную встречу с Кристофером Шеффилдом. Вообще-то нам нужен был Майкл Шеффилд, но его не оказалось.

— Он был в Африке, — сказал Соломон.

— Я слышал об этом. Но, если он в то время находился в нашей стране, он въехал туда нелегально. Регистрации не было. Я проверил.

— Насколько трудно въехать незамеченным?

— К сожалению, совсем нетрудно. Наши границы прозрачны. Мы не можем уследить даже за скотиной, которая бродит туда-сюда, не говоря уж о людях, которые гораздо хитрее. Майкл мог встречаться с генералом Гомой на его ранчо, у самой границы. Это вероятно.

— С Гомой?

— Вы о нем знаете?

Соломону ужасно не хотелось раскрывать свои карты, но он никогда не слышал этого имени, в чем и признался Амаду.

— А. Тогда, быть может, вам не помешает небольшое знакомство с системой правления Нигера.

— Почему нет?

Амаду улыбнулся и, глотнув кофе, начал:

— Мы — демократическая республика, так? Каждые пять лет у нас проходят выборы президента. Очередные состоятся в это воскресенье. В последние десять лет нашим президентом был человек по имени Ибрагим Будро.

Соломон кивнул. Он находил это имя в интернете.

— У Будро, скажем так, не самая лучшая репутация, — продолжал Амаду. — Наша страна очень бедна, однако он разбогател на своем посту. Это всегда… э… подозрительно.

— Вы подразумеваете, что он нечист на руку?

Амаду засмеялся, обнажив яркие, ровные зубы.

— Очень хорошо. Обожаю выражение «нечист на руку». Такое американское. Да, вы бы сказали, что он нечист на руку. Он прикарманивает деньги, которые должны идти народу. Многие страны и ООН присылали в Нигер деньги и продовольствие во время неурожая. Будро и его люди забирали большую часть денег, а еду продавали. Мой народ голодает…

— А Будро и его дружки богатеют.

— Точно. Наша страна живет сельским хозяйством, в основном животноводством, но засуха погубила пастбища. У нас не так много природных ресурсов…

— А как насчет урана?

Глаза Амаду вспыхнули:

— А! Вот мы и подбираемся к сути вопроса. У нас вторые по величине залежи урановой руды в мире, после Австралии. Две огромные шахты рядом с городом Арлит и завод по производству желтого кека, которым управляет группа французских бизнесменов.

— Позвольте мне угадать: они платят Будро.

— Вы очень сообразительный человек, мистер Гейдж.

— Оставьте. Как сюда вписываются Шеффилды?

Амаду поднял длинный палец:

— Еще немного информации общего порядка. Как я сказал, в воскресенье моя страна голосует. Будро, естественно, снова выставляет свою кандидатуру и лезет из кожи вон, чтобы дело решилось в его пользу. Но велика вероятность того, что народ проголосует не за него, а за некоего Жака Лорана. Вы не слышали о Лоране? Нет? Лоран — реформатор, немного левого толка, но не настолько, чтобы встревожить Запад. Он преподаватель столичного колледжа. Выступает за подотчетное правительство и хочет принять меры против взяточничества.

— Плохие новости для дружков Будро.

— И для французов, которые рады платить Будро, чтобы без помех заправлять на шахтах.

— А Шеффилды? На какую лошадку они ставят?

— На какую лошадку? — Амаду снова засмеялся. — Лошадка. Это забавно.

Соломон смотрел на него и ждал.

— Шеффилдам Будро, разумеется, не нравится, потому что он… как это вы говорите? — в кармане у французов. Oui? Но и Лоран им не нравится, потому что он хочет национализировать урановые рудники.

Амаду замолчал, подняв брови и ожидая подсказки. И Соломон его не подвел:

— Позвольте мне угадать. Тут-то на сцену и выходит этот Гома.

— Именно. Генерал Гома командует армией. Будро ему не по нраву, и он, естественно, не выносит Лорана.

— Естественно, — поддакнул Соломон.

— Генерал Гома хочет сам править страной, но народ никогда за него не проголосует. У него, назовем это так, плохое прошлое. Исчезновение людей, голословные обвинения. Обычные проблемы.

— Он убийца.

Амаду картинно пожал плечами.

— Кто-то и так его назовет. Но генерал Гома тоже очень сообразительный человек. Он понимает, что, если Лорана выберут президентом, он останется не у дел. Поэтому он хочет сорвать выборы.

— Или скинуть правительство.

Амаду нахмурился:

— Половина армии находится сейчас на ранчо Гомы к северу от столицы, якобы на «маневрах», но мы подозреваем, что он готовит переворот.

Соломон покрутил головой, разминая затекшую шею.

— Знакомая песня.

— К сожалению, в Африке это обычная история. Сорок лет назад мы сбросили иностранных империалистов и выбрали собственные правительства. И с тех пор наши лидеры грабят нас.

— Почему вы не положите этому конец? Проголосуйте против этих бандитов, поставьте таких людей, как Лоран.

— Именно этого мне и хотелось бы, — сказал Амаду. — Мой шеф, посол Мирабо, служит Будро, поэтому для него это неприемлемо. Но всем же не угодишь.

— Позвольте мне спросить еще раз, поскольку мы никак не можем к этому подойти: какое отношение имеют к Гоме Шеффилды?

— А-а! — Амаду допил кофе и с гримасой отставил чашку. — Мы считаем, что они финансируют Гому.

— Зачем им это нужно?

— Из-за урана, конечно. Если Гома придет к власти, он сможет разорвать контракты с французами и подписать новые. Добыча полезных ископаемых — это ведь специализация Шеффилдов, не так ли? Они могут взять в свои руки управление шахтами и заводом. Гома скажет, что они руководят ими временно, помогая нашему бедному, необразованному населению. Но Шеффилды будут обогащаться, а народ по-прежнему останется с носом.

Соломон обдумывал услышанное. Амаду молча наблюдал за ним, на его толстых губах играла улыбка.

— Теперь понимаете, а?

— У вас есть доказательства, что Шеффилды поддерживают с Гомой связь?

— Видели, как Майкл Шеффилд ехал на ранчо Гомы. Зачем еще ему встречаться с Гомой?

— Это не доказательство.

— Нет, но в настоящий момент ничего другого у нас нет. Мои люди пытаются добыть новые доказательства.

Соломон вздохнул:

— Кое-что не укладывается в эту теорию.

— Скажите, что не укладывается. Прошу, просветите меня.

Соломон проигнорировал его тон.

— Во-первых, Майкл и Крис — не хозяева «Шеффилд энтерпрайзиз». Хозяин — их отец. А Дональд Шеффилд ни за что не станет участвовать в свержении иностранного правительства. Не поймите меня неправильно: Шеффилды способны на махинации, когда речь идет о бизнесе, но на что-то подобное — никогда. Риск слишком велик. Дон предпочитает надежные дела. А в них для человека с таким богатством недостатка нет.

Амаду перебил:

— Простите меня, но Дональд Шеффилд — старый человек. Его сыновья могут действовать без его ведома.

— Возражение номер два, — сказал Соломон. — Дон никогда не имел бизнеса в Африке. У его сыновей нет опыта работы там. Как это они вдруг влезли во внутреннюю политику Нигера?

— Хороший вопрос. Мы считаем, что этому поспособствовал другой человек из вашей компании. Его зовут Барт Логан. Вы знаете его?

Соломон кивнул.

— Логан много лет отливался в Африке, прежде чем осел в «Шеффилд энтерпрайзиз». Занимался контрабандой в Конго. Спекулировал земельными участками в Кении. Всегда на шаг впереди властей. Насколько я понимаю, он хитрый человек, этот Барт Логан.

— Более, чем я себе представлял.

— По моим сведениям, Логан боится сам ехать в Африку, ведь его все еще могут разыскивать тамошние власти. На связь с Гомой его наверняка вывел кто-то из его прежних дружков.

— И все-таки вы меня не убедили.

Амаду улыбнулся:

— Жду возражения номер три.

Соломон негромко заговорил:

— Ваш уран не так уж ценен. Я смотрел на днях. Тримайл-айленд и Чернобыль подорвали рынок, и только теперь он начинает восстанавливаться.

Амаду кивнул.

— Так какого черта братьям Шеффилдам в это лезть?

— Ценность урана не только в его стоимости, — сказал африканец. — Это рычаг воздействия. Уран нужен Ирану для создания бомб. Также Северной Корее, Пакистану, Индии, Малайзии. Саудовцы вкладывают миллиарды в строительство атомных электростанций. Обладатель урана держит в руках множество нитей. Дергая за эти нити, он заставляет плясать целые правительства.