Энтони Бруно - Плохие парни
Гиббонсу было не вздохнуть. Ствол придавил ему адамово яблоко, а струна впилась в шею слева. Он завалился на убийцу, но все еще оставался на ногах. Инстинктивно он поднял ногу и, оттолкнувшись от перил, ударил человека с удавкой достаточно сильно, для того чтобы тот отпрянул в дверную щель, из которой незадолго перед тем выскользнул.
Убийца опять взялся за свое. Удар, полученный им, был болезнен, но не настолько, чтобы он выпустил из рук удавку.
– Умри, ублюдок, – прошептал он, наклоняясь над Гиббонсом, рухнувшим на колени.
У Гиббонса оставалась свободной одна рука и, соответственно, только один шанс: локтем он принялся отбиваться от нападающего, пытаясь заехать тому в пах, и наконец почувствовал, как попал в уязвимую мякоть. У Гиббонса шумело в голове, его тошнило, он боялся, что вот-вот потеряет сознание. Но тут натяжение струны несколько ослабло – и он принялся молотить локтем с удвоенной силой. Он решил не отступаться от этого до тех пор, пока противник не согнется пополам или же он сам не вырубится. Весь вопрос был в том, что случится раньше.
В конце концов, убийца выронил удавку и, согнувшись, поплелся по холлу в сторону лестницы.
Гиббонс попробовал было прицелиться, но чувствовал он себя так плохо, а видел все так туманно, что выстрелить не решился. А вдруг он уложит на месте Аву Гарднер, уже успевшую выгулять скотч-терьера.
Убийца уже исчез, раздался только стук кожаной обуви по паркету и звук захлопнувшейся стеклянной двери.
Гиббонс терял сознание, и его ленч просился наружу. Беспомощный, он опустился на пол и только несколько минут спустя сообразил, что по-прежнему держит в руке револьвер. Гиббонс поспешил спрятать оружие. Что подумают люди, вернувшись домой и обнаружив его здесь в полубессознательном состоянии и с пушкой в руке?
Но вот в голове перестало шуметь, тошнота тоже прошла. С трудом поднявшись на ноги, он не то дошел, не то дополз до открытого окна. Свежий воздух немного помог ему. Он выглянул на улицу, черного «файрберда» у входа не было.
* * *Вернувшись вечером в квартиру покойной тетушки, Тоцци обнаружил Гиббонса в гостиной, на диване перед телевизором, по которому шла программа Дэна Радера. Гиббонс был без рубашки, на шее виднелась отвратительная кровавая полоса. Он смерил Тоцци взглядом, прежде чем произнести хоть слово.
– Ну и где тебя черти носят? – произнес он наконец.
Тоцци в изумлении уставился на него. Он никак не ожидал застать у себя дома Гиббонса, да еще в одной майке и с банкой пива на кофейном столике. Он никогда не видел напарника столь домашней обстановке и, пожалуй, настолько расслабившимся. Такой Гиббонс напомнил Тоцци о великом множеств пенсионеров, проживающих в этом доме, и сама мысль показалась ему противной.
– Что стряслось? И что ты тут делаешь?
– Какая-то горилла напала на меня сзади на втором этаже.
Больше ничего объяснять было не нужно. Ссадина на шее и тот факт, что он все еще оставался в живых, прекрасно объяснили все остальное.
Тоцци, однако же, сильно удивился.
– Кто? И как?
– Судя по всему, люди Варги, – хладнокровно отозвался Гиббонс. – Они могли организовать слежку за мной с того дня, как я вышел на эту квартиру. Или, возможно, нашли тебя без моей помощи. Откуда мне знать? Но очень интересно то обстоятельство, что они решили напасть на меня именно сегодня. Вот уж не думал, что он сможет сложить кусочки головоломки с такой стремительностью. Должно быть, у него есть собственный доступ к мониторингу компьютерной информации.
– Ты говоришь как лунатик, Гиб. У кого есть доступ к мониторингу?
– Я выяснил настоящее имя Пагано. Это Билл Кинни. Парень, которому поручено помочь мне в твоей поимке.
Тоцци сел на другой конец дивана; он побледнел, напряженно шевеля мозгами.
– Кинни. Этот парень из Филадельфии, верно?
Гиббонс, кивнув, отхлебнул пива.
– Ну и как нам, по-твоему, следует поступить? – спросил Тоцци.
– Думаю, надо позволить ему вывести нас на Варгу.
Высказав свое мнение. Гиббонс ждал немедленного взрыва ярости со стороны Тоцци, который наверняка должен был потребовать моментальной расправы над перевертышем. На мгновение он задумался над тем, не планирует ли Тоцци, в духе библейского «око за око», казнить Кинни тем же способом, которым тот убрал Ландо, Блэни и Новика. Но Гиббонс тут же отбросил эту мысль. Тоцци не был мерзавцем. Тоцци подался вперед, упер локти в колени.
– А каковы шансы, что Кинни выведет нас на Варгу? Эти парни ведь не идиоты, знаешь ли. А Варга – чемпион мира по сохранению собственной задницы в целости и сохранности. А что, если ты обвинишь его? – поинтересовался затем Тоцци. – Через голову Иверса. Обратившись прямо к генеральному прокурору.
– Обратившись с чем? Где у меня улики?
Тоцци задумчиво кивнул.
– Да, пожалуй... Так что же ты предлагаешь?
Гиббонс взял свою рубаху с кушетки и надел ее.
– Что ж... Я нашел тебя и разоблачил Кинни. Возможно, мне удастся найти и Варгу.
– Да уж конечно!
– Хочешь, замажем? На сколько?
На лице у Гиббонса появилась крокодилья улыбка.
– Этот человек – сущий призрак. Он повсюду, но его нигде нет.
– Нет, Тоцци, это ты описываешь Господа Бога. А найти Варгу будет все-таки немного попроще.
– Что ж, удачи! – Тоцци по-прежнему одолевали сомнения.
– Послушай, у тебя есть какое-нибудь запасное лежбище?
Тоцци пожал плечами.
– Настолько надежного, чтобы переночевать, нет. Придется снять где-нибудь.
– Хорошо, когда снимешь, позвони мне по этому номеру и объясни, как с тобой связаться.
Он нацарапал телефонный номер на обложке журнала «Ридерз дайджест».
Тоцци увидел междугородний код 609.
– Лоррейн?
Гиббонс кивнул. Он надел пиджак и сунул в боковой карман скомканный галстук.
– Ну и что ты там собираешься делать?
Гиббонс криво усмехнулся.
– Съезжу в Принстон поухаживать за дамочкой.
– Что?
– Возьми то, что тебе нужно, и поскорей уматывай отсюда. – Гиббонс был уже у дверей. – И не вздумай возвращаться.
– Эй, погоди-ка. Ты действительно думаешь, что сумеешь отыскать Варгу? – В голосе Тоцци были слышны нотки сомнения, надежды и отчаяния.
– Откуда мне знать, пока я за это не возьмусь? – откликнулся Гиббонс.
Он выскользнул за дверь, но его загадочная ухмылка по-прежнему витала в воздухе, как улыбка Чеширского Кота.
Глава 20
Лучи послеполуденного солнца просачивались сквозь густую листву высоких деревьев и озаряли рассеянным светом выложенные голубой галькой дорожки студенческого кампуса. Было тепло, но не жарко, и студенты летнего семестра нежились на травке – читали, писали в тетрадках, целовались. Принстон и впрямь был чудным местом. Это всегда настораживало Гиббонса. То, что было безупречно на вид, неизменно вызывало у него опасения.
На Лоррейн были джинсы и синяя рубаха простого покроя с красно-черной вышивкой. Волосы были зачесаны назад и скреплены какой-то причудливой заколкой. Она выглядела участницей марша протеста сельских тружеников, фанатичной поклонницей Сезара Чавеза, отдавая тем самым дань былому времечку хиппи. Прогуливаясь с ним, она должна была казаться подозреваемой на допросе, подумал Гиббонс. Выглядела она замечательно.
Они шли молча, что, как правило, ничуть их не стесняло, но на этот раз Гиббонс чувствовал, что ему нужно что-то сказать. Слишком многое оставалось недосказанным или попросту невысказанным. Он чувствовал себя виноватым. Ему хотелось внести какие-то перемены, но какие именно, он и сам толком не мог понять. Надо было, конечно, внести ясность в их взаимоотношения, но сейчас момент казался неподходящим для разговора об этом. Она слишком волновалась за Тоцци. И он тоже.
Они вышли из внутреннего двора, и перед ними внезапно выросли угрюмые очертания готической часовни. Гиббонс, приноравливаясь к ее шагу, замедлил свой.
– Ты и впрямь уверена, что парню это удастся? – начал Гиббонс.
Лоррейн посмотрела на него так, словно только что заметила его присутствие.
– Сам он считает, что это вполне возможно. По крайней мере такое впечатление я вынесла из разговора с ним. В конце концов, он ведь из той четверки старшеклассников из Скарсдейла, которым пару лет назад удалось вломиться в компьютерную систему Бостонского банка.
– Повтори, как его зовут?
– Дуглас Унтерманн.
– Ну и как же тебе удалось уговорить его помочь мне?
Лоррейн, глядя на него, усмехнулась.
– Парень – мой должник.
Гиббонс почувствовал укол ревности. Щеки его покраснели. Он живо представил себе, как молодой блестящий стипендиат с внешностью, как у Билла Кинни, занимается любовью с преподавательницей истории.
– В чем это он твой должник?
– Он слушал мой курс осенью и не успел прочесть необходимое количество специальной литературы. Экзамен ему перенесли на март, а он все равно не успел прочесть и попросил меня о новой отсрочке. Так повторялось еще два раза, и он буквально взывал к моей милости. Для получения степени Дугу надо сдать экзамены хоть по каким-нибудь общественным наукам, знаешь ли. Вот почему он так во мне заинтересован.
