Росс Макдональд - Вокруг одни враги

— Отцом его был Джаспер Блевинс. Матерью — Лорел.

— А вы умнее, чем я думала. — Она прищурилась. — Или это я рассказала вам вчера?

— Нет.

— Наверное, я, да? Или вы узнали там, на севере округа? В Родео Сити об этом все знают.

— Что именно, миссис Флайшер?

— Про Джека и его дела. Он представлял закон, поэтому помешать ему они не могли. Он убил Джаспера Блевинса, сунул его под поезд, чтобы завладеть его женой. И заставил Лорел на опознании сказать, что это не ее муж. А мальчишку отдал в приют, чтобы он не мешал их великой любви.

Я ей не поверил. И в то же время не мог не верить. Ее слова словно повисли в воздухе, так они не вязались с полной солнечного света жизнью за окном.

— Откуда вы все это знаете?

— Кое о чем я сама догадалась. — Один глаз внимательно следил за мной, другой был полузакрыт и смотрел бессмысленно. — У меня есть друзья в полиции или скорей были. Да и жены других помощников шерифа, они мне многое нашептали.

— А почему их мужья не привлекли вашего мужа к ответственности?

Бессмысленный глаз, моргнув, закрылся навечно. А другим глазом она пристально вгляделась в меня.

— Джек знал чужие тайны. На севере округа много чего происходит, и Джек там был королем. Да и что они могли привести в доказательство? Лорел заявила, что погибший — не ее муж, что она видит его первый раз в жизни. Голова у него была вся разбита, лицо неуз… — Она споткнулась на слове. — Неузнаваемо. Ну и написали, что смерть была результатом несчастного случая.

— А вы точно знаете, что нет?

— Я знаю то, что знаю. — Закрытый глаз, казалось, не советовал верить ей.

— Вы согласны изложить все это в полиции?

— Зачем? Джек умер. И все остальные тоже умерли.

— Вы-то живы.

— Не уверена. — Слова эти удивили или встревожили ее. Открыв оба глаза, она уставилась на меня сердитым взглядом, словно я угрожал ее жизни.

— А Дэйви Спеннер жив.

— Скоро умрет. На его поиски вышло не меньше полсотни добровольцев. Я сегодня утром разговаривала по телефону с Рори Пеннелом. Он пообещал пристрелить мальчишку.

— А вы этого хотите?

— Он-то пристрелил Джека, разве нет?

— Но вы сказали, что не осуждаете его.

— Разве? — Вопрос был адресован не только мне, но и ей самой. — Не может быть. Джек был моим мужем.

Я решил, что хватит. Ее собственная жизнь и разум были так же раздвоены, как и ее брак. Я встал.

Она проводила меня к дверям.

— А как насчет пленок?

— Что насчет них? Они у вас?

— Думаю, что сумею их разыскать.

— За тысячу?

— Нет, мне нужно больше, — сказала она. — Я теперь вдова. И должна сама о себе заботиться.

— Давайте их прослушаем. Тогда я, может, предложу и больше.

— Их здесь нет.

— А где они?

— Не скажу.

— Ладно, как хотите. Я еще приеду или позвоню. Вы помните, как меня зовут?

— Арчер, — сказала она. — Джек Арчер.

С этим я и уехал. А она вернулась в свою освещенную электрическим светом гостиную.

Глава 29

Еще до отъезда из Санта-Тересы я из телефона-автомата возле бензостанции позвонил Хэнку Лэнгстону домой. Ответила его жена:

— Квартира Лэнгстонов.

— Ваш муж дома?

— А кто его спрашивает? — Но она, по-видимому, уже узнала меня, потому что голос ее стал неприветливым.

— Лью Арчер.

— Его нет дома и, между прочим, по вашей вине. Он где-то на севере округа, пытается спасти этого своего драгоценного убийцу. Кончится все тем, что Хэнка самого пристрелят.

Она была чуть ли не в истерике, и я попробовал ее успокоить.

— Вряд ли это случится, миссис Лэнгстон.

— Откуда вы знаете? — спросила она. — Я вот, например, чувствую, что для нас вся эта история добром не завершится. И это вы виноваты, вы втянули его в эту переделку.

— Ну, не совсем так. С Дэйви Спеннером он давно знаком и взял на себя по отношению к нему определенные обязательства, которые и старается выполнить.

— А что будет со мной? — крикнула она.

— Вас что-то беспокоит?

— Что толку вам объяснять? — сердито-доверительно спросила она. — Вы не врач.

— Вы больны, миссис Лэнгстон?

Вместо ответа она повесила трубку. Меня подмывало пойти к ней, но это привело бы только к еще большей путанице и потере времени.

Я выбрался на шоссе и поехал в направлении на север. Тело мое уже начало бунтовать, требуя отдыха. Мне казалось, что не правая нога, выжимая педаль акселератора, заставляет машину подниматься в гору к Родео Сити, а я сам толкаю машину сзади.

Помощник шерифа Пеннел сидел у себя, вслушиваясь в перекличку по служебному радио. Я понял, что он так и сидит здесь с тех пор, как мы с ним беседовали прошлой ночью. Его лицо, бледное, осунувшееся и заросшее щетиной, теперь занимали только глаза да усы.

— Что слышно, Пеннел?

— Они его потеряли. — В голосе его слышалось раздражение.

— Где?

— Не сказали. Дождь смыл все следы. У северного перевала льет, не переставая.

— А куда ведет этот перевал?

— Никуда. За перевалом нет ничего, кроме гор. А там на высоте в пять тысяч футов уже идет снег. Все равно ему придется вернуться вниз.

— И что?

— Как только он появится на шоссе, мы преградим ему путь. Я попрошу дорожный патруль поставить заграждение на шоссе.

— А что, если он все еще там, в долине?

— Вполне возможно. Профессор, по-видимому, так и считает.

— Вы имеете в виду Генри Лэнгстона?

— Ага. Он все крутится возле ранчо Крагов. У него своя теория: Спеннер, мол, помешан на этом ранчо и поэтому обязательно туда вернется.

— А вы не верите в эту теорию?

— Нет. Я еще ни разу не видел профессора, который бы соображал, о чем говорит. У них у всех размягчение мозгов, потому что чересчур много читают.

Я не стал возражать, и, воодушевленный моим молчанием, Пеннел принялся развивать свою мысль дальше. Лэнгстон, по-видимому, крепко его обидел, вот ему и требовалось выговориться.

— Знаете, что профессор пытался мне внушить? Что у Спеннера были основания поступить со стариной Джеком так, как он поступил. Из-за того, что Джек поместил его в приют.

— А разве этого не было?

— Было-то было, да только что еще ему оставалось делать? Отец ребенка попал под поезд. Джек не был обязан нести за него ответ.

Сказав эту двусмысленность, он чуть было не проговорился.

— За что Джек не был обязан нести ответ?

— За них обоих. И за отца и за сына. Я знаю, в ту пору ходили разные слухи, и не успел Джек еще успокоиться в могиле, как Лэнгстон принялся снова их распускать.

— Какие слухи?

Он поднял глаза, полные возмущения и одновременно печали.

— Не хочу даже о них говорить. Одно вранье.

— Слухи о том, что Джек сам убил Блевинса?

— Да. Все это выдумки.

— Готовы поклясться, что это неправда?

— Конечно, готов, — ответил он, петушась чуть больше, чем надо. — Могу поклясться не на одной Библии, а на целой куче. Я так и сказал профессору, да он мне все равно не верит.

Не верил и я.

— А дали бы вы согласие провериться на детекторе лжи?

— Значит, вы считаете, что я вру? И что старина Джек был убийцей? — Я обманул его надежды.

— А кто убил Джаспера Блевинса, если не Джек?

— Мало ли кто.

— Кого подозревали?

— Например, возле ранчо крутился какой-то странного вида субъект с бородой.

— Бросьте, Пеннел. Не верю я в эти россказни про бородатых бродяг. Я знаю, что Джек часто бывал на ранчо. А потом, я слышал, он поселил Лорел у Мейми Хейдждорн.

— Ну и что? Блевинсу его жена не была нужна. Он этого не скрывал.

— Вы знали Блевинса?

— Видел пару раз.

— А мертвым видели?

— Видел.

— Это был Блевинс?

— Клясться я бы не стал. — Он отвел глаза в сторону. — Миссис Блевинс утверждала, что это не он. А кому знать, как не ей?

— А что сказал мальчик?

— Ничего. Он молчал, как рыба.

— Весьма кстати, а?

Пеннел встал, взявшись за пистолет.

— Мне надоел этот разговор. Джек Флайшер был мне за старшего брата. Он сделал из меня мужчину.

— А я-то все думал, кто в этом виноват?

Выругавшись, Пеннел вытащил пистолет. Я вышел.

Он остался на месте, но мне было как-то не по себе. Второй раз за день мне угрожали пистолетом. Рано или поздно ему суждено выстрелить.

Я перешел через улицу в «Родео-отель» и спросил у портье, где можно разыскать Мейми Хейдждорн.

Он посмотрел на меня с улыбкой.

— Мейми ушла от дел.

— Очень хорошо. Мне надо с ней поговорить.

— Понятно. Она живет на той дороге, что ведет в Сентервиль. В большом кирпичном доме. В той части города других таких домов нет.

Я выбрался из города, проехал мимо стадиона и стал подниматься в гору. Дом из красного кирпича разместился наверху, возвышаясь над окрестностью. День стоял пасмурный, низко плыли облака, и в океане, как в тусклом зеркале, отражалось хмурое небо.