Дэвид Хаггинз - Чмоки

— Да, давай.

— Она им заказала столик в «Камбале». Это рядом с Лестер-сквер. На час. Только не надо, пожалуйста…

Я повесил трубку. «Камбалу» я знаю. Время без десяти час.

Я доехал на метро до Уэст-Энда. Там в торговом центре Трокадеро купил себе клетчатую рубаху, темные очки и черную шапку-колпак с вышитыми спереди буквами NYC. Затем выбросил свой бомбер в урну, зашел в «Вендибургер» и уселся так, чтобы видеть дверь «Камбалы».

Меня тянуло заглянуть внутрь, но это было опасно. Пришлось подавить любопытство и ждать. В два часа я поддался сомнительному соблазну и заказал себе чизбургер. На вид и на вкус сыр был похож на кусок липучки для мух. Я трудился над чизбургером, когда из ресторана вышел Алан в кожаной куртке. Он придержал кому-то дверь, и тут я подавился куском дохлой коровы: вслед за ним появилась светловолосая девушка в мужском плаще. Это была Клэр. Мысли, визжа тормозами, заметались у меня в голове. Может, это она его шантажирует? Ни он, ни она не улыбались. У Клэр был какой-то подавленный вид.

Хот-дог

Я выкинул чизбургер в зеленую урну, предоставленную компанией «Би-Эф-Ай», и пошел по Пэнтон-стрит вслед за Аланом и Клэр. Двести скворцов, как один, сменили курс, войдя в воздушное пространство над Лестер-сквер. Алан приобнял Клэр за плечи, но она шла, сунув руки в карманы. На фасаде кинотеатра Принца Уильяма висел двадцатиметровый рекламный плакат: «Парк юрского периода. Версия продюсера». В преддверии школьных каникул и близящегося кинофестиваля фильм снова выпустили в прокат с добавочными десятью минутами динозавровых игрищ. Алан и Клэр вошли в кинотеатр. Чуть позже я проскользнул следом за ними в распашные двери. Парочка пересекла бесконечную ковролиновую равнину, на которой компьютерным вирусом бесконечно множился красно-синий логотип сети кинотеатров. Алан купил билеты и исчез с Клэр в темноте зала. Я прошел к билетной будке. Сикх в светло-зеленой бабочке поинтересовался, не надо ли мне помочь.

— Да я от своих отстал. Тут должны были двое пройти: парень рыжий и девушка в плаще. Не скажете, какие у них места?

— У нас на дневные сеансы билеты продаются без мест. Ваши где-то в партере сидят. Идите, вас там проводят.

Я купил билет и направился к киоску с едой, потонувшему в бешено-розовом неоне. Поскольку есть по-прежнему хотелось, пришлось обратить взор на предлагаемые ужасы. В инфракрасном освещении на стальных валиках вращались ядовито-оранжевые франкфуртские колбаски, похожие на пробирки из лаборатории по производству химического оружия. Я купил себе хотдог и шоколадный коктейль, чтобы подкорректировать уровень сахара в крови. Продавщица улыбнулась мне, поправила свою дурацкую бумажную шляпку, сняла горячую булочку с раскаленного шипа электрифицированной железной девы и вставила внутрь сардельку. У нее за спиной на стене висел диплом курсов по Развитию инициативы торгового персонала. Пуффовских продавцов тоже туда гоняли, но на объеме продаж это никак не отразилось. Я заплатил, разом прокусил резиновую булку и оранжевую кожуру сардельки, и в рот мне брызнула горячая свиная жижа. Несмотря на присутствие ярко-красного кетчупа, вкус был отвратный. Я быстро впихнул в себя это дело и пошел в зал, чувствуя, как проглоченное стремится вниз с разрушительной силой самолета-снаряда и оседает в верхней части пищеварительного тракта.

Я уже толкнул было вращающуюся дверь в зал, как вдруг из зала вышла Клэр и натолкнулась прямо в меня. Коктейль плеснул через край, я уткнулся глазами в пол, пробормотал «извините» и, задев ее плечом, скорее нырнул в красный полусвет зала. Оставалось только надеяться, что она меня не узнала.

Коматозный билетер надорвал мой билет и указал мне ряды кресел по ту сторону прохода. Я всмотрелся в темноту в поисках Алана и, когда глаза немного привыкли, обнаружил, что он сидит на пять рядов впереди, метрах в пяти от меня. Я натянул шапку до самых бровей и по наклонному полу стал пробираться в сторону стены. Алан не обернулся.

В зале почти никого не было, только кое-где торчали головы взрослых дядь и теть, в одиночестве убивающих пустой вечер вторника.

Свободных мест было много, и, помучившись от обилия вариантов, я наконец избрал кресло в заднем ряду в секторе, где сидел Алан, у самых перил, футах в двадцати от него. Я погрузился в рыхлый велюр и принялся изучать потолок, блестевший диким количеством лампочек. Вернулась Клэр с целой урной попкорна. Алан положил руку на спинку ее кресла.

Эх, надо было не коктейль брать, а колу или еще что-нибудь, что могло бы пробиться сквозь слой сала, оставшийся во рту после франкфуртера. Я с бульканьем втянул остатки из пол-литрового стакана и ощутил первые симптомы несварения. Из динамиков полилось печальное творение «Кампентерз» под названием «Дни дождей и понедельники». Несчастная, одержимая булимией Карен[30] сходила на нет где-то в бесконечном пространстве.

Меня начало тошнить. Может, у меня тоже «проблемы с едой», как у Карен и Марии? Потом огни стали гаснуть, занавес собрался в нейлоновые рюши и пополз вверх. Алан пересел поудобнее. За трейлерами пошла реклама новинок сезона в области рвотных средств, потом снова включился свет, и из динамиков нас призвали приобрести еще попкорна или газировки. Я страдал. Я был похож на контрабандиста, перевозящего в желудке пакетики с наркотой: в любую минуту у меня в животе могло произойти нечто непоправимое.

Свет снова погас, и в скором времени на экране уже в бешеном темпе мелькали всевозможные удивительные пейзажи. За сюжетом я не следил: я был слишком взвинчен и к тому же постоянно боялся, что меня заметят. Я решил, что после фильма пойду следом за Клэр и разыграю случайную встречу на улице. Через некоторое время мне захотелось в туалет. Я боком, как египтянин на фресках, пробрался в узком пространстве между кресел и двинулся по главному проходу в сторону лилового ореола, окружившего неоновый указатель с надписью «туалет».

Вернувшись, я увидел, как малыш-динозаврик вылупляется из яйца лишь затем, чтобы тут же попасть в ласковые руки Ричарда Аттенборо. Оставалось надеяться, что в этот же самый момент в параллельной новорожденный малютка Ричи очутился в острых когтях тираннозавра Рекса. Алан с Клэр самозабвенно уставились в экран.

Я закрыл глаза, чтобы хорошенько все обдумать. В сетчатку впечаталось остаточное изображение Аланова профиля. Все вертелось вокруг Клэр. Я чувствовал, что, если на нее надавить, она мне все расскажет. На экране началась долгая погоня, и я как зачарованный вперился в мелькание картинок. Когда над Лорой Дерн нависла динозаврова лапа смерти, я посмотрел туда, где сидели Алан и Клэр.

Их не было.

Я подскочил в кресле.

В панике вылетел в фойе. У стеклянных дверей менеджер в светло-зеленом блейзере выравнивал на стойке стопку рекламных проспектов.

— Сейчас никто не выходил?

Он покачал головой. Я помчался назад и забрался на ярус. Может, они просто перебрались наверх, на места получше? Я был уже у самой задней стены, когда вдруг щелкнул фонарик и в мой несчастный живот вонзился луч, похожий на луч лазерного пистолета.

— Билет у вас есть? — поинтересовался бестелесный женский голос.

Я показал ей корешок билета, после чего она неодобрительно цокнула языком и, освещая путь фонариком, препроводила меня вниз, к дешевым местам. В отчаянии озираясь по сторонам, я вдруг увидел Клэр. Она пробиралась вдоль одного из передних рядов, и ее силуэт был отчетливо виден на фоне экрана. Когда она села, я испытал неимоверное облегчение. Если Алан ушел, а ее оставил, это только облегчает мою задачу.

Динозавры бесновались вовсю, но мне было не до них. Я следил за Клэр. Второй раз ее упустить — это уже слишком. Сюжет фильма выступал в роли скрепки, удерживающей вместе разрозненные сцены со спецэффектами. Живот продолжал болеть. Я ерзал в кресле и мысленным взором видел, как неоново-оранжевый франкфуртер извиваясь ползет у меня в кишках, словно спелеолог в лабиринте пещер. Кто-то прошел прямо у меня за спиной, но, оглянувшись, я никого не увидел. Фильм все не кончался, в голове начался какой-то стук. Солпадеина бы сейчас тониного… По телу бежал жар, кожу как будто кололи иголочками. Господи, вирус, что ли, подхватил? И лоб горит. Я подался вперед и влез рукой в мягкий комок жвачки, прилепленный к обивке. Лицо мгновенно покрылось мелкими каплями пота, франкфуртер начал проталкиваться на выход.

Ноги зудели, я трясся, холодный пот застывал на майке. Меня бросало то в жар, то в холод, но я твердо решил дождаться конца фильма. В животе бурлило, страшно хотелось выйти, глотнуть свежего воздуха, но я не мог позволить себе упустить Клэр. Я посмотрел в ее сторону и увидел, что Алан вернулся.

Я корчился в кресле. Я был уверен, что хот-дог был отравлен. Новые симптомы все, как один, вписывались в клиническую картину. Приступ тошноты подтвердил диагноз, а непереносимая жажда исключила последние сомнения. В скором времени, кстати, она перекрыла все остальные симптомы. Как обезвоженный рейвер в туалете ночного клуба, мой пересохший язык обшаривал небо в поисках влаги. Я посмотрел на светящийся циферблат часов. Ничего, по времени скоро уже должно кончиться.