Тайна блатной девушки Мурки - Виталий Матвеевич Конеев
Подсознание человека ничего не забывает, даже у сумасшедшего.
"Что же всё — таки могло там произойти?" — в который раз задавался вопросом Рэм, уже выйдя из машины и направляясь в подьезд, где находилась квартира Демьяна.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Демьян любил всё простое.
И сейчас он сидел за длинным столом и быстро черпал ложкой суп из огромной чашки, поглядывая на гречневую кашу и огромный кусок варёной телятины, желая, как можно скорей вкусить их.
Хлеб, взяв из хлебницы, он разломил над чашкой. И только в этот момент Демьян перевёл взгляд от еды на тех, кто сидел в его огромном кабинете.
По обеим сторонам от стола стояли длинные лавки. На одной из них сидел Рында, а на второй Изотоп.
Разломив толстый кусок хлеба на две части, Демьян стряхнул с них крошки в суп. Один, опустил на стол рядом с чашкой, а второй — немедленно втолкнул в рот.
Кусы у Демьяна были большие. Плохо проходили в глубину рта, и он подталкивал их пальцем. И тут же всовывал в него ложку с горячим супом.
Хороший аппетит Демьяна ничуть не могли испортить жуткие события вечера — покушение на него и ограбление банка.
Он помнил о них, но они отдалились, приглушённые удовольствием от еды.
Он только посмотрел на вошедшего в кабинет Рэма.
Не в его привычке было разговаривать во время приёма пищи.
Он так же глянул и на Кондрата. Отметил, что Рэм сел рядом с Рындой и напротив Изотопа. А Кондрат — наоборот: рядом с Изотопом и напротив Рэма.
В другой бы раз Демьян не придал бы никакого значения тому, как усаживались в его кабинете люди. Но сейчас он всех подозревал. И даже Кондрата.
Наконец, дохлебав суп, он утёр взмокшее лицо полотенцем и буркнул:
— Чего это они там застряли?
— Позвонить им, что ли? — спросил Рында.
— Не мешай. Вот не люблю.
Он имел ввиду приём пищи.
С удовольствием подтянул к себе чашку с гречневой кашей и куском телятины. Несколько секунд думал о том, с чего начать? И то хотелось сразу и другое. Но решил вначале сьесть кашу.
Тем не менее Демьян был очень недоволен тем, что Рында перебил его размышление о еде. Скользнул по нему тяжёлым взглядом.
— С тобой разговор будет впереди.
— Ну, вот откуля…
— Опять "откуля", — громыхнул Демьян, перед тем, как сунуть ложку с гречней кашей в рот.
Но на самом деле манера говорить у Рынды нравилась Демьяну. И он понимал. что Рында здесь ни при чём. И никто ни при чём. Киллер так и выбирает время и место, когда человек меньше всего думает о том, что он может сейчас находиться на мушке прицела.
А может быть, Рында и неспроста так быстро вышел из подьезда?
Эта мысль не могла перебить его аппетит.
— Рэм, — прозвучал негромкий голос из — за двери. — Тебе звонят.
Рэм вышел из комнаты, взял "мобильник" из руки своего боевика.
— Это я, — тихо заговорил Щербатый. — Дело очень скверное.
— Говори короче.
— Мне только что звонил Дятел. Рассказал о каком — то маловразумительном шантаже со стороны Прораба.
— А что он требовал?
— Приехать к нему. Я думаю, что Карл и Прораб догадались.
Рэм поморщился, вспомнив, что Дятел и его бригада ездили в психушку. Дятел не раз заходил в здание больницы. Карл и Прораб легко могли расколоть четвёрку балбесов и узнать всё, что им нужно, так расколоть, что те не догадались бы.
— Я начинаю действовать, — ответил Рэм и обратился к боевику: — Немедленно со своей группой поезжай в штаб — квартиру Карла. Уничтожь всех, кто там будет. Повторяю: всех. Иди.
И вернулся в кабинет.
Демьян сьел кашу, потом неторопливо впился зубами в кусок телятины. Сьев мясо, обсосал косточку и отложил её в сторону. Посмотрел на Кондрата.
— Да, в банке был труп. А за ним появился — второй.
— Кто?
— Петрович. Мне только что сообщили, что его кто — то увёз, — будничным голосом проговорил Демьян.
— Это могли сделать люди Карла, — сказал Рэм.
— А ты распорядился, чтобы его прихлопнули?
— Да.
Демьян обвёл всех внимательным взглядом и, громко рыгнув, властно рявкнул:
— Из кабинета никому не выходить. А после разборки начнём ужинать. Рында, дай трубку.
Рында взял, стоявший на лавке телефонный аппарат с длинным шнуром и поставил его перед хозяином. Тот снял трубку и долго вглядывался в цифры на диске.
Вид цифр напомнил ему о том, что банкир, покидая комнату — сейф, должен был изменить номер на замке. Само собой понятно. Но беда в том, что этот номер уже не мог узнать Демьян. И придётся испортить хорошую дверь. А портить её не хотелось.
Она была очень добротной и красивой.
Демьян мысленно видел, как её резали газовым резаком на части. И от этого видения он всё более и более озлоблялся.
Демьян подозревал, что эта четвёрка фрайеров как — то связана с ограблением банка. И не удивительно было бы то, если они в прошлый раз взяли себе деньги инкассаторов.
Он глубоко вздохнул и стал медленно вращать диск. Заговорил с Дятлом мягко, по — отечески.
Ответ парня ещё более насторожил Демьяна.
Мотор в машине, конечно мог испортиться, но в машине российского завода. А у Дятла была "иномарка", да ещё новая.
Кондрат смотрел на багровое лицо Демьяна, однако внимательно следил за Рэмом.
Тот, едва Дятел откликнулся, покосился в сторону электронных часов с числовым табло, что висели над дверью. А потом…
Кондрату было много лет. И даже в юности он отличался от многих блатных тем, что по малейшему движению зрачков определял настроение человека. Лицу можно было придать любое выражение. А вот с глзами труднее.
Опытный игрок в карты не надевает на лицо маску. Но если его партнёры в масках, то этим самым они давали понять, что нервы у них слабые, они не верили самим себе. И если игра шла честная — а попробуй среди блатных играть не честно! — то всегда оставались в проигрыше.
Кондрату не везло в любви, но игроком он был отличным. К тому же он знал одну хитрую деталь о глазах.
Они привязаны ко всем человеческим мыслям и чувствам. И если человек о чём — то подумал, глаза в тот же момент начинали реагировать.
Человек порой догадывался о том, что его глаза выдавали
