Юрий Кузнецов - Кровавый след

– Зачем ты так? – обиделась Женя. – Я ведь желаю тебе добра.

– Прости, – извинился я. – Не хотел тебя обидеть. Мы молча закончили ужин и отправились в зал. Женя включила телевизор, мы сидели рядом в креслах и смотрели какой-то фильм по каналу «Дважды Два». Я украдкой бросал на нее взгляды, стараясь догадаться о ее настроении. Женя спокойно следила за действием фильма, но потом вдруг повернулась и спросила:

– Почему ты меня так рассматриваешь?

Я отвел взгляд. Внезапная нежность к этому хрупкому созданию вдруг наполнила мое сердце. Я протянул руку и стал ласкать ее плечо, подбородок, шею. Она медленно подняла глаза, и я увидел ее открытый взгляд.

– Я хочу тебя, – тихо прошептал я.

– Перестань, – отстранила она мою руку. – Я же вижу, ты стараешься уйти от ответа. Ты хочешь, чтобы я не думала, не приставала с расспросами.

В это время раздался телефонный звонок. Женя поспешила снять трубку.

– Слушаю, – ответила она.

Я продолжал смотреть на нее. Лицо Жени вдруг стало очень серьезным, и я догадался, что речь идет о работе.

– Понятно, – снова ответила она в трубку, повернулась ко мне.

– Хорошо, я буду, – наконец закончила она разговор и положила трубку.

Я молчал, ожидая объяснения.

– Вызывают на работу, – сказала она. – Я должна срочно уйти.

Женя ушла в спальню и стала быстро одеваться. Я прошел за ней, стал у дверей.

– Без тебя никак не обойдутся? – спросил я.

– Прекрати, Виктор, – сказала она. – Ты же знаешь, что это за работа.

– А что же случилось, если не секрет?

– Что-то непонятное на юге происходит, – уклончиво ответила она. – Ты же сам знаешь, как повернулись события на Кавказе. Теперь кому-то нужно срочно расхлебывать кашу. Ладно, отдыхай. Постараюсь побыстрее. Только не уходи, пожалуйста. Я не продам тебя, как Филатов.

Она улыбнулась на прощанье и ушла, а я стал дожидаться ее возвращения.

Женя возвратилась под утро. Она выглядела страшно уставшей и сразу же уснула, попросив разбудить ее в девять часов.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

(14 июня)

– Доброе утро, – прошептал я на ухо Жене.

Она повернулась ко мне, потянулась и открыла глаза.

– Который час? – спросила она, улыбнувшись.

– Как ты и просила, я разбудил тебя в девять.

Она снова потянулась и села на кровати. Я принес ей чашку кофе. Ее поведение показалось мне подозрительным. Женя старалась держаться как шаловливый ребенок, который старается скрыть свою очередную провинность. Я не подавал виду, что заметил необычное кокетство с ее стороны и продолжал сохранять спокойствие.

– Устала? – поинтересовался я.

– Не очень, – схитрила она, хотя я помнил, какой уставшей она возвратилась.

– Ты во сколько уходишь? – спросил я ее.

В половине одиннадцатого нужно быть в управлении, – сказала она, отпивая кофе. – Ты что, тоже уходишь?

– Хотел пройтись по делам, – уклонился я от прямого ответа.

– А какие у тебя могут быть дела? – серьезно спросила она, нахмурившись.

– Поброжу по городу, повидаю знакомых, – снова уклончиво ответил я.

– Ты возвратишься? – спросила Женя тихим голосом.

– Если честно, то не знаю, – ответил я и опустил глаза.

– Ты не отказался от своих намерений?

Я промолчал. Мне не хотелось посвящать ее в свои планы, а тем более впутывать в такие дела.

– Значит, не отказался, – вздохнула Женя и отставила чашку.

– Перестань, Женя, – успокаивал я ее. – Вот увидишь, все образуется, и мы опять будем вместе.

– Нет, – отрицательно покачала она головой. – Не образуется до тех пор, пока ты не откажешься от своих планов.

– Давай не будем начинать то же самое по второму кругу. – Прервал я ее. – Мы же поговорили об этом вчера. Я принял решение, и принял его не вчера, даже не месяц назад.

Она встала с кровати, набросила халатик, лежавший на кресле.

– Пойду в душ, – сказала она расстроенным голосом. – Потом договорим.

Но только она зашла в душ, как раздался звонок телефона.

«Опять срочно вызывают на службу, – подумал я. – Все-таки дурацкая работенка, Терехин частично прав», – а вслух произнес:

– Женя, тебя к телефону!

Она выскочила из душа и схватила трубку:

– Алло, слушаю.

Я напряг слух, стараясь уловить хоть слово, но шум воды из ванной заглушал все звуки.

– Да, да, – соглашалась Женя. – Хорошо, выезжаю. Нет, не надо, сама доберусь.

Она положила трубку и посмотрела на меня.

– Срочно вызывают на работу? – почти безразлично спросил я.

– Да, – лицо Жени было серьезно.

– Что-нибудь стряслось?

– Чеченские боевики во главе с Басаевым захватили больницу в Буденновске, – ответила она.

– Терроризм? – предположил я.

– Скорее всего, – согласилась Женя.

– Теперь начнется шмон по всей столице, – пошутил я, но Женя посмотрела на меня весьма серьезно:

– Ты прав. Приказано изолировать представителей чеченской диаспоры в Москве, не спускать глаз с самых активных сторонников независимости Чечни.

«Хорошо, очень хорошо, – радовался я. – Сам того не подозревая, я ухватил нить, которая поможет мне внести коррективы в планы Филатова».

– Но почему вы? – спросил я вслух.

– Как почему? – не поняла моего вопроса Женя.

– Есть же специальный отдел по Кавказу. Пусть бы они и занимались.

– Теперь приходится заниматься тем, что прикажут, – ответила Женя. – Сил не хватает и людей, чтобы залатать все дыры.

– Ясно, – спокойно согласился я. – Значит, ты отправляешься на задержание?

– Почему я? – удивилась она. – Для этого есть бригада противодействия, пусть они и отправляются, а я – на свое рабочее место.

– Бригада противодействия? – переспросил я. – Что-то новенькое. Раньше такого не было.

– Да, – подтвердила Женя. – Года полтора – два, как создали. Специальное подразделение для устранения мелких конфликтов, решения задач локального значения. Кстати… Женя прошла в душ и обернулась на пороге. – Руководит им небезызвестный тебе майор Москвин, – добавила она.

– Гена Москвин? – немало удивился я.

– Именно он, – подтвердила Женя.

– Хорошенькие новости, – пробормотал я себе под нос, когда затворилась дверь ванной. – Почему ты мне раньше не сказала?

– Что? – переспросила она из-за двери.

– Я спрашиваю, почему ты мне раньше об этом не сказала? – громко повторил я свой вопрос.

– Ты же меня не спрашивал! – также громко ответила Женя.

– Не спрашивал, потому что никогда не подумал бы, – спокойно сказал я сам себе.

Шум воды прекратился, Женя собиралась выходить из ванной.

– Послушай, – вспомнил я. – Он ведь собирался уволиться после августа девяносто первого?

– Собирался, да не уволился, – открыв дверь, ответила Женя.

Она вышла из ванной и направилась в спальню.

– Прикрой дверь, я оденусь, – попросила она.

Я выполнил ее просьбу, прикрыл дверь и продолжил:

– Он, по-моему, даже рапорт тогда написал.

– Не знаю, что он там писал, но сейчас он снова на службе и возглавляет бригаду противодействия, – сказала Женя.

– Он всегда умел вывернуться, – произнес я.

– Согласись, что для большинства в этом весь смысл жизни, – заметила Женя.

– Может, и для большинства, но не для всех. Иногда оказывается, что большинство ошибается, только такие ошибки потом приходится очень долго и упорно исправлять.

Она промолчала, выходя из спальни и застегивая на ходу пуговички на блузке.

– Ладно, я пойду, – сказал я.

– Постой, постой, – остановила она. – Я же думала, что ты меня подвезешь?

– Прямо к управлению? Нет, прости, но не могу.

– Почему к управлению? – удивилась она. – Ты меня высадишь на углу, перед площадью, а там я сама дойду.

– Хорошо, поедем, – согласился я.

Мы сели в машину и помчались по городским улицам в сторону площади Дзержинского, где я и высадил Женю.

– Ты надолго? – спросила она перед тем, как захлопнуть дверцу.

– Не знаю.

– Я буду ждать тебя, – улыбнулась она на прощанье.

Минуту я еще смотрел на ее удаляющийся силуэт, а потом меня захватили совершенно иные мысли. Я завел машину и надавил на газ. «Жигули» с визгом рванулись с места.

Терехин оказался дома. Он сам открыл мне дверь и пропустил в квартиру.

– Ты где пропадал? – спросил он, закрывая за мной дверь.

– Послушай, Леша, – задыхаясь сказал я. – У меня мало времени. Ты не подскажешь, где найти представителей чеченской диаспоры в Москве?

У него от удивления выпучились глаза.

– Кого? – удивленно переспросил он. – Чеченцев?

– Да, да, черт побери, – торопливо ответил я.

– Не знаю, – он делал вид, что соображает.

– Тогда, может, знаешь, кто смог бы помочь выйти на них?

– Я тебе мог бы подсказать, к кому обратиться, чтобы без очереди сдать тару в нашем приемном пункте, – продолжал шутить Терехин.

– Послушай, Алексей, – процедил я сквозь зубы, схватив его за грудь. – Мне не до шуток!