Тони Валентайн - Джеймс Суэйн
Поев, Хелен поставила тарелку в раковину и нажала кнопку «прослушать» на телефоне.
«Тетя Хелен, это Рики. У меня плохие новости. Детектив, которого наняло казино, вышел на нас. Он тут, в Слиппери-Роке. Того и гляди раскусит нашу схему с блэкджеком».
Она тяжело рухнула на стул.
— Нет, — вымолвила Хелен.
«Вам надо делать ноги», — продолжал ее племянник.
— Нет! — прокричала она телефону.
«Я вам переведу пять тысяч долларов. Это все, что у меня осталось. Уезжайте из Лас-Вегаса. Простите, что так вышло».
У Хелен все поплыло перед глазами. Пять тысяч долларов? Рики обещал ей больше двухсот тысяч. Она уже набрала буклетов обо всем, что наметила купить, и раскладывала их на полу в гостиной. Как-то вечером даже танцевала перед ними.
«Перезвони, когда прослушаешь это. Пожалуйста».
Хелен сидела, как парализованная, и неотрывно смотрела на автоответчик. Рики утверждал, что все пройдет без сучка без задоринки. И что плохого в том, чтобы взять деньги у казино?
Наконец Хелен пришла в себя и отправилась в гостиную. Буклеты лежали аккуратной стопкой на журнальном столике. На страницах с понравившимся ей товаром были приклеены закладки. Она взяла стопку и, тихо выругавшись, бросила ее в пресс для мусора на кухне.
Хелен собирала чемодан, когда за окном послышался шорох шин. Она подошла к окну, слегка отвела занавеску и в свете фонарей увидела двоих мужчин средних лет в черной «Импале». Тот, что сидел за рулем, показался ей знакомым. Когда он вышел из машины, Хелен поняла, что это Билл Хиггинс, руководитель Комиссии по игорному бизнесу штата Невада, который допрашивал ее.
Она бросилась к шкафу в коридоре и достала сумочку с миникамерой, с помощью которой помогала Рики мошенничать в «Монетном дворе». Рики велел ей бросить сумочку с плотины Гувера[220]. Но Хелен этого не сделала.
Она ринулась в кухню и сунула ее в пресс для мусора. В дверь позвонили. Хелен нажала кнопку и вышла к задней двери. На пороге стоял второй.
— Нет, нет, нет! — закричала она на него.
Мужчина встретился с ней ледяным взглядом и поднес серебряный значок к стеклу.
— Позвольте войти, — вежливо произнес он.
Хелен скрылась в спальне, заперлась изнутри и стала бегать по комнате, схватившись за голову. Она знала, как в Неваде поступают с мошенниками. Сама тысячу раз видела в казино, где работала. Их приводят в суд в наручниках, выносят приговор и отправляют в тюрьму, а это сущий ад. Обман казино — уголовное преступление, потому что крадешь не только у казино, но и у государства. За это чаще всего дают четыре с половиной года.
Заднюю дверь взломали. Хелен плюхнулась на кровать и зарыдала.
— Госпожа Ледбеттер, — сказал Билл Хиггинс за дверью.
— Уходите!
— Госпожа Ледбеттер, откройте, пожалуйста.
Она попадет в федеральную тюрьму. Будет жить в камере и делать, что велят. В семьдесят три года попрощаться со свободой — что может быть хуже?
Хелен подошла к окну. Оно выходило на запад, на пустыню. Каждый день она подолгу гуляла там, даже когда стояла невыносимая жара. От этого в голове прояснялось. И что же, теперь она все это потеряет?
— Прошу вас, госпожа Ледбеттер, — настаивал Хиггинс.
Над окном висела полка. Хелен взяла с нее револьвер и приставила дуло к виску. Нажать на спуск оказалось гораздо проще, чем она думала.
Глава 45
— Мы потеряли свидетеля, — сказал Билл Хиггинс.
Валентайн прикрыл глаза. Настроение упало. Было восемь утра. Он сидел в кухне своего дома с Гейлордом и пил кофе. Они не ложились спать и травили байки о войне, дожидаясь звонка Билла.
— Только не говори, что она сбежала.
— Пистолет к виску приставила.
Желудок Валентайна сделал кувырок. Итого девять трупов за три дня. И ради чего? Ради миллиона долларов, которые Рики Смиту даже не удалось получить.
— Мы обыскали ее дом, — продолжил Билл. — Она тетка Рики со стороны матери. Я нашел письма в столе и фотографию Рики в альбоме.
— А для суда улики есть?
— Нет. Она сунула сумочку в пресс для мусора до того, как мы вошли. И он расколол на тысячу кусочков мини-камеру, с помощью которой они провернули свою аферу.
У Билла был больной голос. Никто в полиции не пожелает стать причиной самоубийства. И смерть Хелен Ледбеттер будет мучить Билла так же, как смерть тех троих мучает Валентайна. Он открыл глаза.
— Мне очень жаль.
Повисла пауза.
— Что ты теперь будешь делать? — нарушил ее Билл.
Валентайн достал из кармана выигрышный квиток Рики из букмекерской конторы. Он молился, чтобы Билл нашел Хелен Ледбеттер и та дала показания против всей шайки. Тогда ему можно было бы с чистым сердцем возвращаться домой. Вот только в жизни не все происходит так, как хочется.
— Я попрошу здешнего сержанта, чтобы арестовал всех, кто замешан.
— А для этого тебе улик хватит? — не поверил Билл.
Валентайн посмотрел на квиток. В любом преступлении есть хотя бы одна промашка. Этот квиток принадлежал Рики. А посадит он за решетку всю честную компанию, причем надолго.
— Да. Но сначала у меня к тебе просьба.
— Какая? — спросил Билл.
Гейлорд подвез Валентайна до полицейского участка на своем автомобиле, четырехдверном «Вольво». Валентайн поймал себя на том, что оценивает его. Мощный двигатель и куча удобств, но что-то ему не нравилось. И он понял, что. Это была семейная машина. Купишь такую, и Джерри тут же ее отнимет.
Они вошли в участок. Помощник Гейлорда флиртовал с уборщицей. Валентайн хотел спросить, где он был несколько часов назад, но решил, что уже и без того причинил местной полиции немало хлопот. Они прошли в кабинет сержанта и закрыли дверь. Из факса вылезала бумага. Гейлорд взял верхнюю страничку из лотка и прочитал ее.
— От вашего друга из Лас-Вегаса.
— Сколько листов он пересылает?
— Двадцать семь, включая титульный.
Валентайн взял пять уже вылезших из факса листов. На каждом был счет из гостиницы Лас-Вегаса с информацией о постояльце, длительности пребывания, стоимости номера и так далее. Билл пересылал сведения обо всех жителях Слиппери-Рока, проживавших в гостиницах Лас-Вегаса в тот момент, когда Рики проводил свою аферу в «Монетном дворе».
Валентайн передал листки Гейлорду. Прочитал свежие и тоже отдал. На двадцатом сержант побледнел и опустился на стул.
— Я знаю этих людей, — потрясенно сказал он. — Хожу с ними в церковь. Мои дети учатся в одной школе с их детьми. А моя
