Росс Макдональд - Спящая красавица

— Мне вам нечего сказать.

Мы сидели в молчании. Я смотрел на дипломы в рамках, развешанные по стенам. Он учился в хороших институтах, стажировался в классных больницах, причем сравнительно недавно. Судя по датам на дипломах, Брокау не было и сорока. Он встал, оттолкнув стул.

— Если вы меня извините... Я сегодня еще не ел.

— Поешьте, — сказал я, продолжая сидеть. — Надеюсь, покойник не испортит вам аппетита.

— Какой покойник? При чем тут покойник? У Гарольда не такая уж серьезная рана.

Но Брокау заволновался. Лицо его побледнело и даже как-то пожелтело. Я сказал:

— Вы должны докладывать полиции, если к вам обращаются с огнестрельным ранением.

— Полиции, но не вам.

— Думаете, полицейские отнесутся к Гарольду с большим пониманием, чем я? Его просто пристрелят на месте, вот и все. И вы это прекрасно знаете.

Брокау покачал головой.

— Это будет трагедия, самая настоящая трагедия. Он не виноват в случившемся.

— Психологически не виноват или морально?

— Одно из двух. А может, и то и другое. Готов побиться об заклад, что Гарольд не совершал тяжкого преступления...

— Не проспорили бы, доктор... Дело далеко не в том, добровольно или нет пошла с ним Лорел. Он стрелял в ее отца и взял деньги.

— Откуда вы знаете?

— Я был там. Все это, по сути дела, произошло на моих глазах. Вы не совсем удачно выбрали пациента, чтобы ставить на карту вашу профессиональную репутацию.

— Не я выбираю пациентов, а они меня.

Брокау явно защищался. Он утратил былую самоуверенность. Мне было немного стыдно, как я с ним обошелся, но нужно было во что бы то ни стало выйти на Гарольда.

— Вы сказали о покойнике, — услышал я голос Брокау. — Но отец девушки ведь не умер?

— Нет, и, надеюсь, не умрет. Но сегодня утром я вытащил из воды труп. — И я рассказал ему о человеке в твидовом костюме.

Лицо Брокау снова изменилось. Он был явно ошеломлен.

— Значит, этот старик умер?

— Вы знаете его, доктор?

— Гарольд приводил его ко мне вчера. Он хотел, чтобы я полечил его.

— От чего?

— Старик был плох физически и душевно. — У него были следы от ожогов на лице и голове. Похоже, он побывал в катастрофе. У него были все признаки душевной травмы. Он был совершенно лыс и так перепуган, что не мог связать двух слов. Он выглядел целиком зависимым от Гарольда. В нем сочетались полная независимость и отсутствие каких-то теплых чувств — как у человека, долгое время проведшего в клиниках или подобных заведениях.

— Каких именно?

Брокау помолчал и сказал:

— Психиатрических. Я спросил об этом Гарольда, но он сказал, что не знает. По его словам, он встретил старика у моря и привел его ко мне, потому что бедняга был совсем плох. Но если вдуматься, их отношения не носили случайный характер. Мне показалось, что этот старик зачем-то нужен Гарольду и он обратился ко мне, чтобы я как-то привел его в форму. Я дал ему кое-какие транквилизаторы. Но когда я сказал, что его надо госпитализировать, они встали и ушли. — Он посмотрел на свои ладони, лежавшие на столе. — Похоже, я поступил не самым лучшим образом.

— Старик утонул. Вы тут ни при чем.

— Ему нужно было лечь в больницу. Я не имел права так отпускать его.

Брокау качал головой из стороны в сторону, в глаза ему лезли пряди волос. Казалось, он вот-вот расплачется. Он явно не справлялся со своими эмоциями и они мешали ему как врачу. Он, запинаясь, проговорил:

— Гарольд солгал мне. Он сказал, что поместил старика в больницу.

— Когда он сказал вам это?

— Сегодня. — Брокау посмотрел на меня с испугом превратившимся в грусть. — Он сказал, что отвез его обратно в государственную больницу.

— В какую же?

— Он не назвал. Если то, что вы говорите, правда, значит, мне он лгал.

— Я говорю правду. Я видел их вместе вчера вечером. Они обедали на пирсе в Пасифик-Пойнте. Примерно там он и утонул. Рано утром я вытащил тело из воды. Вам не кажется, что Гарольд должен ответить на вопросы в связи с этим?

Новая перемена в лице доктора. Гримаса боли, затем непреклонная решительность.

— Вы правы. Должен.

— Где вы с ним сегодня виделись?

Он ответил через силу. Он много поставил на Гарольда в эмоциональном плане. Так люди вкладывают средства куда-то перед самым финансовым крахом, когда вложенное вернуть почти невозможно.

— Он в мотеле с той женщиной.

— Это я понял. Где мотель?

— В Рендондо-Биче.

— А называется?

— Мотель «Миртл».

— Вы не поедете со мной?

— А зачем я там вам?

— Последний, кто имел дело с Гарольдом, получил рану в голову. Мне это ни к чему. Но в вас он стрелять не будет.

— Что я ему скажу? Что предал его?.. — Голос его прервался.

— Вам нравится Гарольд?

Брокау опустил голову.

— Да, несмотря ни на что, я в него верил. Я думал, что могу помочь ему, показать дорогу... Но у меня не хватило то ли мастерства, то ли времени.

— Вы можете оказать ему услугу. Помогите мне взять его по-хорошему.

Некоторое время он молчал, сражаясь с чувствами, затем сердито вскинул голову:

— Нет. Я доктор, а не сыщик.

Я встал и пошел. Он проводил меня до дверей.

— Извините, мистер Арчер. Просто в данных обстоятельствах я не могу заставить себя видеть Гарольда. Если я как-то еще смогу вам помочь... — он замолчал.

— Пожалуй. Могли бы вы узнать, не находился ли тот второй в госпитале ветеранов войны? Его звали Нельсон.

Он подумал и сказал:

— Хорошо. Я это сделаю. С удовольствием.

Глава 30

Мотель «Миртл» находился на старом шоссе 101. На окружающих его холмах высились многоквартирные дома. Внизу местность была ярко освещена огнями ресторанов, бензозаправочных станций и винных магазинов.

Домики мотеля были из сверхпрочного бетона, словно строились для ведения загадочных боевых действий. Ни на одной из стоянок я не заметил зеленого «фалькона». Я поставил свою машину под неоновой вывеской «свободно» и вошел в мотель. Откуда-то появился человек, явно потерпевший поражение в своей личной войне, и вопросительно поглядел на меня через конторку. У него были редкие волосы, зато бакенбарды отличались пушистостью и висели по щекам, словно стремена.

— Чем могу помочь?

— Мы, наверное, оба сможем помочь друг другу, — предположил я. — Вы и не подозреваете, наверное, что у вас остановился человек, которого ищет полиция.

Он следил за мной, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Вы из полиции?

— Я частный детектив. — Я назвался и показал фотокопию своей лицензии. — Мне нужен Гарольд Шерри.

После секундного колебания он ответил:

— Таких у нас нет.

— Наверное, он зарегистрировался под другим именем. Ему тридцать с небольшим, глаза и волосы темные, рост выше шести футов, крепкого сложения, широкоплеч, возможно, хромает.

Портье покачал головой.

— Я его не видел, а дежурю с полудня. За это время к нам поселилось трое — четверо. Возможно, позже дела пойдут поживее, — с надеждой добавил он.

Догадка, что Брокау мог наврать, подступила тошнотворным комом. Я проглотил его и продолжил:

— Возможно, регистрировалась женщина. Миловидная, лет тридцати, волосы и глаза темные. Рост пять футов шесть дюймов, отличная фигура.

Его взор просветлел.

— Это, наверное, миссис Себастиан, из восьмого номера. Она сказала, что ее мужу нездоровится.

— Какая у них машина?

— Маленький старый зеленый «фалькон» — ему лет пять или шесть. Я обратил на него внимание, потому что она забыла дать номер машины. Поэтому я вышел и сам потом вписал его в карточку.

— Можно взглянуть на карточку?

Он порылся в ящике и извлек ее.

Мистер и миссис Франк Себастиан.

Вистоза-стрит, 408. Лос-Анджелес, Калифорния.

Это был адрес Тома Рассо, но почерк был явно не Лорел. Слишком уж по-детски выглядели большие крупные буквы.

— Заполняла женщина? — спросил я, возвращая карточку.

— Да, только вот номер не вписала.

Я переписал себе номер и попросил:

— Опишите, пожалуйста, женщину.

— Вы сами ее точно описали, только я не назвал бы ее особо миловидной. И, на мой вкус, она полновата. — Его руки изобразили в воздухе подобие песочных часов.

— Проводите меня к номеру.

Мы двинулись вместе к коттеджу восемь. Возле него не было машины. Но из комнаты через опущенные шторы сочился свет. Я вернулся в контору так, чтобы меня не было видно из окна. Портье следовал за мной.

— Похоже, они уехали, — сказал он.

— Не хотите проверить?

— А вдруг начнут стрелять?

— Скажите, что вам надо проверить отопление.

Он покачал головой.

— Мне за это не платят.

Но все же он двинулся к восьмому номеру и через минуту вернулся.

— По-моему, там пусто.

— Вы заходили?

— Нет, но ключ в дверях снаружи.

Мы вошли в комнату. Она была пуста. Двойная кровать не убрана. Простыни в крови — не очень свежей, но и не очень старой. Дым от сигарет еще не выветрился.

В целом комната казалась воплощением той жизни, от которой Гарольд и его спутница с трудом убежали.