Росс Макдональд - Свидание в морге

— Я стараюсь быть им.

— Выдвигая против меня подобные обвинения? Это вы называете дружбой?

— Мне очень жаль, поверьте, но я должен раскопать до конца эту историю. Либо я докажу невиновность Майнера, либо, наоборот, найду доказательства его вины. В данный момент я представляю закон, но я изо всех сил пытаюсь подойти к этому… по-человечески, что ли. Я не только ничего не имею против вас, я… Но, с другой стороны…

— Понимаю. Поверите ли вы мне на слово, если я скажу вам, что ничего плохого я не сделала?

— Честно говоря, я предпочел бы что-нибудь более убедительное.

— В таком случае поторопитесь со своими вопросами, а то скоро вернется Джемми, а мне не хотелось бы, чтобы он видел, что его мать допрашивают.

— Вы не слишком облегчаете мое положение.

— Начинайте, начинайте, мистер Кросс… Я полагаю, что прежде всего вас интересует Кэрри Сноу?

— Если не возражаете.

— Я уже отвечала на вопросы о Сноу работникам ФБР. Не будь этого сплетника Ларри… — она запнулась. — Короче говоря, я даже не слышала о Кэрри Сноу, пока его имя не назвал однажды Фред Майнер. Это было в январе 1946 года… Если память мне не изменяет, в понедельник утром. Фред уже ходил в это время. Он как раз только вернулся с уикэнда и показался мне каким-то расстроенным. Я спросила его, что случилось, а он сперва вообще не хотел отвечать мне, а потом попросил кое-что для него сделать. Он дал мне адрес и сказал: «Умоляю вас сообщить об этом человеке федеральным властям». Я обещала выполнить его просьбу и позвонил Ларри Зейфелю, что было совершенно естественным, поскольку я хорошо его знала.

— Вы хорошо его знали?

— Мы несколько раз ходили с ним на танцы. А что, это так важно?

— А Майнера вы тоже хорошо знали?

— Он был моим больным, вот и все. Я испытывала нему симпатию. И так было до вчерашнего утра.

— Он сказал вам, почему разыскивали Сноу?

— Насколько я сейчас помню, он говорил о дезертирстве. У меня создалось впечатление, что он случайна встретил Сноу во время уикэнда и узнал его. Они ведь служили на одном корабле, да?

— Да. Вы утверждаете, что не знали Сноу и даже до этого не слышали о нем?

— Да.

— До того дня, когда вам о нем сказал Фред?

— Это правда.

— Я вам верю.

— Вы слишком добры.

— Есть еще один вопрос, который я хотел бы задать.

— Один? — иронически вздохнула Эллен. — Валяйте, спрашивайте.

— Кэрри Сноу был женат на некой Молли Фэйи. Во всяком случае, так она утверждает. То есть теперь она его вдова.

— Вы, кажется, не питаете особого доверия к вдовам.

— Прошу вас, не надо! Я только выполняю свои обязанности.

— А я защищаюсь.

— Вы хотите, чтобы мы на этом остановились?

— Нет, я предпочитаю, чтобы мы покончили с этим раз и навсегда, — она неопределенно улыбнулась. — А вы?

— По словам Молли, Сноу говорил ей об одной женщине, которая выдала его в сорок шестом году. Могло ли быть, что он говорил о вас?

— Не понимаю, как бы это могло произойти. Откуда он мог узнать о моей роли в этом деле?

— Об этом ему мог сказать Майнер или Ларри.

— А зачем бы кому-то из них это могло понадобиться?

— Этого я не знаю. Мне только известно, что потом ваш муж нанял Лемпа для… для…

— Чтобы шпионить за мной, — холодно закончила Элен.

— А Лемп вернулся в Лос-Анджелес и заявил Кэр, что нашел эту женщину.

— Ту, которая способствовала аресту Сноу?

— Вот именно. Поэтому Сноу и приехал в феврале Пасифик Пент. Он надеялся увидеться с этой женщиной.

— И вы думаете, что этой женщиной была я?

— Я ничего не думаю.

— Тогда почему вы задаете мне все эти вопросы?

— В надежде узнать что-нибудь полезное.

— Обо мне?

— Прежде всего о деле. Но вы, конечно, имеете к нему отношение. Вы сыграли весьма определенную роль в его аресте, а ваш шофер убил его.

— Значит, теперь уже — «убил»?

— Вероятно. Кроме того, по вине Сноу был похищен ваш сын.

— Еще одно дело?! — почти уже истерично крикнула Эллен.

— Да. По словам Молли Фэйн, женщина, которую разыскивал Сноу, была рыжая.

Эллен откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и сказала:

— Вы разочаровали меня, мистер Кросс. Я считала вас умнее. Если вам еще не ясна моя полная невиновность, то вы просто тупица.

— Значит, эта рыжая женщина — не вы?

— Я — рыжая, и этого не отрицаю. Но все остальное я категорически отрицаю.

— Договорились.

— Вы полагаете, что утешили меня этим «договорились»? Я всю жизнь старалась быть честной и думаю, что заслуживаю доверия. Когда я — вчера узнала, что Абель подозревал меня, я потеряла к нему всякое уважение. Он стал мне полностью безразличен. Я даже не сожалею о его смерти.

— Я очень сожалею, что расстроил вас. Но, — к сожалению, все это входит в круг моих обязанностей.

— Мне жаль вас, — ответила Эллен тихо, не глядя на меня.

— Мама! — позвал Джемми с террасы. — Теперь мне можно вернуться?

— Иди сюда, Джемми, — сказала она. — Мистер Кросс собирается уходить.

Глава 25

Я вернулся домой. Обнаружив, что у меня в кармане остались ключи от шале и «линкольна», я почувствовал подозрительное удовлетворение. С этим я и лег наконец спать.

Когда я проснулся, было еще светло. Я видел сны, не забыл их. Помнил только, что бежал куда-то с ребенком на руках, сопровождаемый резким звонком. Ребенок, конечно, был Джемми.

Но резкий звонок сопровождал меня и наяву. Я понял, что меня разбудил телефонный звонок, и взял трубку.

— Кросс слушает.

— Это Форест. Мы узнали кучу вещей о прошлом Лемпа. Мисс Дэвон сказала мне, что это заинтересует вас.

— Так и есть.

— У вас сонный голос.

— Я действительно спал, но теперь все в порядке. Можете говорить.

— Артур Джордж Лемпке был сыном немецкого эмигранта из Петербурга. Он учился на юридическом, войну закончил в звании лейтенанта. Демобилизовавшись, открыл юридическую контору в Чикаго. Был пойман при попытке подкупа свидетеля и осужден на два года тюремного заключения. Одновременно был изгнан из коллегии адвокатов. После он был помещен в приют для умалишенных.

— Изгнан из коллегии и помещен в приют для умалишенных?

— Именно так. Появился снова он только в 1922 году в Сан-Франциско под именем Арта Лемпа.

Я уже почти не слушал Фостера. Все перемешалось в моей голове: Лемп, Зейфель, Молли, Эллен…

— Вы выяснили, есть ли у него семья?

— Пока нет. Известно, что его родители умерли, сам он был женат, но недолго, жена развелась с ним.

— Понимаю.

— С вами связался помощник прокурора?

— По какому поводу?

— Я назначил на завтра судебное разбирательство, а вы — главный свидетель.

— Ясно. Спасибо, что позвонили, до свидания.

Я принял душ и оделся. Правда, несмотря на все мои старания, мне не удалось застегнуть воротничок рубашки.

Дверь мне открыла миссис Зейфель. Не было сомнений, что первым делом она обратила внимание на мою суточную щетину и что она ей не понравилась. Неприязненно осмотрев меня, она сухо сказала:

— Кажется, я вас уже где-то встречала?

— Мы с вами познакомились вчера в конторе вашего сына. Я — Говард Кросс, уполномоченный по надзору за условно осужденными.

— А я — Флоренс Зейфель. Если вы ищете Лоуренса, то его нет дома. Не знаю, вернется ли он к обеду… И все это из-за вас!

— Из-за меня?

— Точнее говоря, из-за вашей секретарши. Но вы хорошо сделали, что пришли. Я как раз очень хотела поговорить с вами. Эта любовная связь между моим сыном и вашей секретаршей слишком затянулась.

— Мисс Дэвон моя помощница, а не секретарша. А кроме того, эта, как вы ее называете, любовная связь касается только их двоих. Мы, во всяком случае, не должны в нее вмешиваться.

— Я так не думаю. Вы начальник, и у вас должны быть свои обязанности. Среди них обязательная — следить за нравственностью своих подчиненных и указывать им на их обязанности. Я влиятельный и уважаемый в этом городе человек, и когда я вижу, как мой сын проводит свое время в обществе девицы, стоящей намного ниже его на социальной лестнице…

— Я пришел сюда, миссис Зейфель, совсем не для того, чтобы говорить на эту тему.

— На какую же?

Она склонила голову набок и еще более неприязненно посмотрела на меня. Несомненно, она принадлежала к тем людям, которые желают видеть жизнь только такой, какой она их устраивает. Мое присутствие в ее доме ее явно не устраивало.

— Я хотел бы поговорить о вашем муже, миссис Зейфель… Я хотел сказать, миссис Лемпке.

Лицо ее страшно изменилось, рот открылся, и из него вырвался стон. Глаза мгновенно превратились в две маленькие точки, лицо покрылось морщинами.

— Убирайтесь вон! — прохрипела она. — Вы пришли, чтобы убить меня?