Росс Макдональд - Полосатый катафалк
Мои находки в мотеле не удивили Ройала.
— Подделывает алиби, чтобы на него не вешали убийство жены.
— Оно может быть настоящим. Вам бы надо поговорить с этим Нельсоном Карпом и проверить, подлинная ли карточка регистрации или нет. Сейчас она у полицейских Салин-Сити.
— Таких алиби на пятак дюжина, — равнодушно отозвался Ройал. — Он мог зарегистрироваться в мотеле, даже провести там часть ночи, а потом вернуться в Луна-Бей и прикончить жену. Расстояние между этими двумя точками всего тридцать миль.
— Тем более легко проверить.
— Слушайте, — сказал Ройал, — у меня и так полно проблем. Займитесь этим с моим заместителем Мунганом. Он возглавляет наш филиал в Луна-Бей и знает подробности.
Я не стал настаивать. Ройал был хорошим полицейским, но, как и многие хорошие полицейские, гибкостью он не отличался. Наконец из палаты Кэмпиона вышел молодой врач в белом халате и с важным видом сообщил, что, учитывая важность дела, разрешает допросить своего пациента.
Мы с Ройалом вошли в палату, охраняемую сотрудником службы безопасности в форме. Это была обычная маленькая палата, но с тяжелыми стальными решетками на окне. Кэмпион лежал на кровати с приподнятым изголовьем. Он лежал неподвижно и смотрел на нас. Его тяжелый взгляд поочередно обратился на каждого из нас, но он промолчал. Перевязанная голова, под глазами лиловые круги. На бледных щеках отчетливые ссадины.
— Привет, Кэмпион, — сказал я.
— Давненько не виделись, Брюс, — подхватил Ройал.
Кэмпион промолчал. Белый тюрбан-повязка и гримаса боли делали его похожим на индийского факира на ложе с гвоздями. На него упала тень капитана Ройала:
— Что ты сделал с Гарриет Блекуэлл, Брюс?
— Ничего я с ней не делал.
— Последний раз ее видели в твоем обществе.
— Ну и что?
— А то, что ты убил ее.
— Я никогда никого не убивал.
— А твою жену Долли?
— Я не убивал Долли.
— Хватит, Брюс. У нас другие сведения. Ты неплохо порезвился, но прогулка кончилась. Конец прогулки, начало процесса. — Ройал ухмыльнулся своей неуклюжей шутке. — Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя, но советую сказать правду, в конечном счете так тебе будет выгодней.
— Еще бы! — фыркнул Кэмпион. — На стул в газовой камере положат мягкую подушечку, а цианит сдобрят жасмином.
Ройал наклонился над кроватью, заслонив от меня Кэмпиона.
— Значит, ты понимаешь, что заработал газовую камеру, так? Почему бы тогда тебе не рассказать все как есть? Я давно мечтаю тебя послушать. Расскажи мне про гибель Долли, и я твой лучший друг. Я сделаю все, чтобы спасти тебя от зеленой комнаты.
— Обойдусь без твоей помощи, легавый. И отойди от меня — у тебя воняет изо рта.
Ройал замахнулся:
— Ах ты, грязный сукин... — Он осекся, взглянул на меня и отошел.
— Ну, ударь меня, — сказал Кэмпион. — На это вы мастера. Всю жизнь ненавидел вашу свору. Вы продаете закон тому, кто больше заплатит, а нищие отвечают за всех сразу.
— Заткнись! — крикнул Ройал. — Ты валяешься, рассуждаешь о законе, а у самого руки по локоть в крови. В крови жены!
— Что-то не вижу крови, — сказал Кэмпион, помахав руками.
— Это верно. Когда ты убивал Долли, крови не было. Ты просто завязал ей на шее чулочек. — Ройал издал такой звук, словно сплюнул. — Что творится в твоей башке, Кэмпион, хотелось бы знать.
— И не мечтай. Ты слишком туп.
— Не настолько, чтобы не понять, что такое псих, который пачкает красками холсты и живет на счет баб. Почему бы тебе не найти настоящую мужскую работу?
— Ловить проституток?
— Я читал книгу об одном любителе проституток, французском художнике-психе, который отрезал себе ухо и покончил с собой. Ну а ты что выкинешь?
Кэмпион сел в кровати.
— Если бы ты не был идиотом, то говорил бы о Ван Гоге с уважением. К тому же он не француз, а голландец. Он гений и религиозный пророк.
— Как и ты, да? Ты божество, нуждающееся в человеческих жертвоприношениях?
— В газовые камеры людей, между прочим, отправляешь ты!
— Именно. Скоро дойдет очередь и до тебя.
Я встал между ними, лицом к Ройалу. Он побагровел, глаза сверкали. Кэмпион снова откинулся на подушку и прикрыл глаза. Я заставил его снова открыть их, спросив:
— Как попала кровь на шляпку Гарриет?
— На какую шляпку?
— На ту, что я сегодня выудил из озера. Что делала шляпка в озере и как на ней оказались кровь и волосы?
— Спроси Гарриет. Это ее шляпка.
— Ты знал, что шляпка в озере?
— Узнал от тебя. Значит, так оно и есть. Легавые всегда говорят правду.
— Смени пластинку. Как попала шляпка в озеро?
— Говорю, спросите Гарриет.
— Ее нет. Где она, Кэмпион?
— Понятия не имею. Но у меня есть предложение.
— Какое?
— Убирайтесь отсюда. Я болен, мне нужен отдых и покой.
— Доктор сказал, что допрос тебе не повредит.
— Боюсь, он повредит моей репутации.
— Хватит валять дурака.
— Почему это? Почему мне немного не поразвлечься? Гестаповцы — очень скучные собеседники.
У меня начало бешено стучать в висках. Я почувствовал солидарность с Ройалом.
— Разве тебя не волнует судьба твоей невесты?
— Кого, кого?
— Разве вы не собирались пожениться?
— Жениться?
— Отвечай на вопрос!
— Ты же знаешь заранее все ответы. Такое уж у тебя ремесло.
— Если ты не собирался жениться на Гарриет, зачем повез ее на озеро Тахо? Потому что оно глубокое?
Кэмпион посмотрел на меня с невыносимой скукой на лице. За его спиной заговорил Ройал, на сей раз очень тихо:
— Мистер Арчер заслуживает, чтобы ему ответили, Брюс. Он потратил много сил, чтобы иметь возможность задать тебе этот вопрос.
— Мистер Арчер может прыгнуть в озеро и утопиться.
— Вслед за Гарриет, которой ты подсобил? — спросил я.
— Не знаю, что она выкинула. Я ее и пальцем не тронул.
— Откуда у тебя ссадины на лице?
Кэмпион дотронулся до лица, пальцы ощупывали ссадины так, как слепой изучает незнакомый предмет.
— Вчера я заблудился в лесу. Наверное, ободрался о кусты.
— После скандала с Гарриет?
Он незаметно кивнул.
— Из-за чего был скандал?
— Какой скандал? — удивился он.
— Ты же сам признал, что вы поссорились.
— Тебе это послышалось.
— Я видел, как ты кивнул.
— У меня легкий тремор. Прошу извинить. Это оттого, что меня избили до полусмерти гестаповцы. Почему бы вам не убраться?
— Мы побудем здесь, — сказал Ройал, подойдя ко мне. — Ты признал, что у вас что-то произошло с девушкой. Это первый шаг к истине. Почему бы тебе не дойти до конца, Брюс, а?
— Не зови меня Брюсом.
— Это не твое имя?
— Мое, но только для друзей.
— Каких еще друзей? — презрительно бросил Ройал.
— У меня есть друзья.
— Где они, в могиле?
Кэмпион повернулся к стене.
— Ральф Симпсон звал тебя Брюсом? — спросил я.
— Что? — спросил он в стену.
— Ральф Симпсон звал тебя Брюсом?
— Да.
— Вы дружили?
— Да.
— Зачем ты убил его и забрал его документы?
Он обернулся в мою сторону:
— Я не брал его документов!
— У тебя в кармане обнаружили его метрику.
— Он сам мне ее дал.
— В ту ночь, когда ты угостил его ледорубом?
Кэмпион широко раскрыл рот, так, что был виден его язык за зубами. Он завопил, глаза его закатились, а он кричал что-то нечленораздельное.
Мы с Ройалом в замешательстве переглянулись. Почему-то мы — я, по крайней мере, — чувствовали себя виноватыми. Когда Кэмпион выдохся и откинулся на подушку, в коридоре раздался шум. Женский голос спорил с мужскими.
Ройал двинулся к двери, но она уже распахнулась. Женщина, ворвавшаяся в палату, была похожа на Кэмпиона, хотя выглядела старше и была более ухоженной.
— Что вы делаете с моим братом?
— Ничего особенного, мэм, — отозвался Ройал. — Просто задали несколько вопросов.
— Вы его пытали?
— Скорее наоборот.
Она подошла к кровати:
— Они мучили тебя, Брюс? Какой ужас!
Кэмпион вяло посмотрел на нее:
— Я стерпел, и ты стерпишь. Уходи.
— С ним все в порядке, миссис Юргенсен, — сказал Ройал. — Вам не следует здесь находиться.
— Вот и я сказал то же самое, — подал голос охранник от дверей. — Может, мне следовало задержать ее силой?
Ройал коротко покачал головой. Мимо охранника прошел в палату высокий человек со светлыми, коротко постриженными волосами и длинным лицом. У него было такое выражение, словно он сосал лимон. Он взял женщину под руку и сделал попытку увести ее от кровати. Она сопротивлялась, не глядя на него. Она жадно всматривалась в лицо брата:
— Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла?
— Где ты была, когда мне действительно требовалась помощь? А теперь ей грош цена. Убирайся!
