Сергей Гайдуков - Последняя обойма

— Хорошо. — Она стояла посреди комнаты и расчесывала волосы. Венера с гребнем. Не хватает только кобуры с «парабеллумом». Это дополнило бы ансамбль. — Но я же работаю в команде. В следующий раз углублять взаимопонимание придет Боб, ладно?

Я закатил глаза и рухнул на кровать.

— Он симпатичный, — сообщила Анна. — Но ни ему, ни Марку я ничего не скажу о нашем договоре. И ты помалкивай.

Я открыл глаза:

— С чего вдруг такая секретность? Вы же одна команда...

— Команда одна, — согласилась Анна и зашлепала босыми пятками по полу в сторону кухни. Вернулась уже в трусиках и с бюстгальтером в руках. — Только оплата разная за наши труды. Тот, кто находит деньги, получает десять процентов. Остальные — по обычной ставке. Чувствуешь разницу?

— Так вот в чем дело, — сказал я с некоторым разочарованием, но в то же время успокаиваясь: теперь действия Анны имели объяснение. Вполне надежное. Потому что деньги — это всегда деньги...

— Конечно, — кивнула она. Небольшие упругие груди исчезли в чашечках бюстгальтера. Почему-то именно в этот момент я подумал, что никогда не смогу доверять ей на сто процентов. Одевшись, мы отгородились друг от друга. Что вполне естественно. Чисто деловой интерес, как сказала Анна.

Глава 20

— Так, значит, твой друг ранен, — деловито произнесла Анна, помещая кобуру под мышку. Теперь она была в полном боевом облачении, и я снова ее опасался. — И он еще не приходил в сознание. Но он в удовлетворительном состоянии? Что говорят врачи?

— Они говорят, что опасность для жизни миновала, — ответил я и подумал, что врачи делают слишком оптимистические заявления. Поскольку они не знают всего того, что знаю я. На самом деле опасность для жизни Сидорова не миновала. Для моей жизни — тоже.

— А это значит, что со дня на день он очнется и сможет рассказать все, что нас интересует, — сделала вывод Анна. — Насколько безопасно то место, где сейчас лежит Сидоров?

— Оно безопасно, пока его не нашли. Врач, который им занимается — приятель Гиви Хромого. И если Гиви начнет серьезно копать...

— То через пять минут будет знать, где Сидоров. И чего ты ждешь? Надо же немедленно перевозить твоего друга на новое место! Я просто удивляюсь твоей несообразительности...

— Я не знаю, куда еще можно его запрятать, — вяло оправдывался я. — Да и про дружбу Гиви с доктором я узнал только прошлой ночью... К тому же не забывай, что у меня менты на хвосте...

— Но ты же умеешь отрываться от ментов.

— А они умеют подкарауливать меня потом и делать из меня отбивную.

— Все равно — это не проблема. А что касается нового укрытия... У меня есть кое-какие идеи. Поехали. Это твоя «Ока» стоит у подъезда?

— Моя, — смущенно признался я. Наверное, ей столь же давно не приходилось ездить на машинах этого типа, как и питаться консервированными кильками в томатном соусе.

— Что ж, за неимением лучшего... — вздохнула Анна. — Итак, я выйду первой. Осмотрюсь, как там и что... Потом позвоню тебе и скажу, что делать.

Как она сказала, так и сделала. Резким движением застегнула «молнию» на кожаной куртке и выскочила за порог. Захлопнулась дверь, и я понял, что с этого момента все пойдет по-другому. Не знаю, хуже или лучше, но по-другому.

Я хотел верить, что обрел союзника. Но я знал, что в это обретение нельзя верить до конца.

Глава 21

Минут через десять после ее ухода мой телефон издал пронзительную трель, сигнализировавшую о том, что пора снова выбираться за пределы квартиры, в мир, населенный не самыми приятными людьми, некоторые из которых в данный момент пасутся у моего подъезда.

— Привет, Костя, — сказала она. — Ты еще не успел соскучиться по мне?

— Ближе к делу, — попросил я.

— Как пожелаешь. Итак: белый «жигуленок» в наличии. Там сидят два типа. Один спит, другой курит и слушает радиоприемник.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе выйти из подъезда, сесть в свою шикарную, умопомрачительную машину, посадить рядом меня и уехать отсюда.

— А как насчет этих двоих?

— Пусть это будет моей головной болью. Ты только не забудь ключи от машины.

Я пообещал, что не забуду. Потом надел плащ и вышел из квартиры, поймав себя на мысли, что телефонный разговор с Анной подарил мне забытое чувство оптимизма: впервые за многие дни рядом был человек, который мог оказать экстренную помощь. Я больше не был один. И моя ноша стала не так тяжела.

Анна не дала мне подробных инструкций насчет моего поведения. И я не знал, как именно мне идти к «Оке» — быстро или медленно, глядя в сторону «Жигулей» или делая вид, что совсем их не замечаю.

И я выбрал нечто среднее. Я шел быстро, но не бежал. Я бросил осторожный взгляд на машину своих преследователей: водитель встрепенулся и толкал в плечо прикорнувшего напарника.

Потом я отпер дверку «Оки», сел за руль и вставил ключ в замок зажигания. В стекло справа стукнули. Я открыл дверцу и впустил Анну. Та довольно улыбнулась и сказала:

— Ну, вперед.

— А эти? — показал я на милиционеров.

— Этим придется задержаться, — загадочно сказала Анна.

Я не стал вдаваться в расспросы. Она же так много твердила о необходимости доверять друг другу. Хотя бы в первый раз стоило поверить, что она сделала все как надо. И я нажал на газ.

Поначалу ничего не происходило. То есть все было нормально: «Ока» тронулась с места, и в зеркальце заднего вида я заметил, как начинает движение белый «жигуленок».

— Они едут за нами, — сказал я Анне, пока еще ни в чем ее не обвиняя. Просто констатируя факт.

— Тебе показалось, — так же спокойно прозвучал ответ. — Они никуда не едут.

— Да ну? — скептически спросил я и снова посмотрел назад. «Жигули» как-то неуклюже зависли передними колесами над канавой. Мотор работал, колеса крутились, было видно, как водитель яростно размахивает руками. Автомобиль и не думал трогаться с места. — И что это означает? — заинтересовался я.

Анна вытянула левую руку перед собой, разжала кулак, и я увидел на ладони небольшую, сантиметров десяти в длину, рукоятку. Раздался щелчок, и вылетело лезвие.

— Они так обрадовались твоему появлению, — сказала Анна, — что совсем не замечали того, что творится сзади их машины.

— А сзади была ты.

— Как ты догадался?

— И ты пропорола этой зубочисткой покрышки?

— Долго ли умеючи, — самодовольно заявила она и тут же с силой ударила меня ногой по ступне. По той самой, что находилась на педали тормоза. Машина остановилась, и вовремя: выезд от дома к дороге был перегорожен черным «Фордом». Он словно с неба свалился, и Анна заметила его на секунду раньше меня.

— Вот еще, — недовольным тоном сказала Анна и расстегнула замок на куртке. Я не понял, зачем она это делает, пока не увидел четырех здоровых мужиков, выскочивших из «Форда». Я бы не хотел встретиться с такими типами в темном переулке. Да им, похоже, было наплевать — день, вечер или ночь. Они окружили машину.

— Быстро вытряхивайся из своего катафалка, сука! — завопил один. Зажатый в его руке пистолет был направлен в мою сторону, и это придавало произнесенным словам дополнительный вес.

— Может, мне стоит дать задний ход? — подумал я вслух.

— Это надо было делать немного раньше, — сквозь зубы ответила Анна. — А сейчас расслабься...

Не знаю, что она имела в виду, только тип с пистолетом свободной рукой открыл дверцу с моей стороны, ухватил меня за плечо и рванул наружу.

— Я позову милицию, — сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало как угроза.

— Маму свою позови, — был ответ. Пистолет уперся мне в висок, а мои ноги помимо воли едва ли не вприпрыжку понесли меня к «Форду».

— Мама далеко, — сказал я на ходу. — А милиция близко.

Похоже, мне не поверили. А те два любителя полуночных мордобоев, что с матюгами осматривали проколотые покрышки, предпочли не привлекать к себе внимание.

— А ты, лахудра, сиди и не вякай, — услышал я со стороны. Эта реплика, очевидно, предназначалась Анне, и я представил ее возможную реакцию на такие слова. Однако то, что произошло в действительности, далеко вышло за пределы моей фантазии.

Я чувствовал кожей дуло пистолета, и по этой причине был смирен, головой не вертел, и то, что случилось возле «Оки», оказалось вне поля моего зрения. Только вдруг ствол ушел от моего виска в сторону, хватка ослабла. Тип, советовавший мне позвать маму, дернулся назад, к моей машине, словно я его больше не интересовал. Только вот я, злопамятный сукин сын, не хотел так легко с ним расставаться.

Поэтому я ударил левым кулаком противнику в челюсть, правой рукой вцепился в сжимавшую оружие кисть, да еще двинул коленом в основание позвоночника. В результате тип с пистолетом полетел назад, увлекая следом и меня, не решавшегося выпустить руку с «ТТ». Уже в лежачем положении эта упрямая сволочь пнула меня в бок и обругала пятью нецензурными словами. Я не стал церемониться и левой рукой четыре раза врезал матерщиннику в лицо. Точнее, в морду. На большее парень не тянул.