Джеймс Чейз - Прекрасно, милая
Шейла встала, пробежала пальчиками по телу, вздыхая, приподняла груди и начала одеваться. Она продолжала обдумывать дальнейшее.
Том между делом «сойдет с дистанции»: в ее идиллическую картину он не вписывается. Слишком он мелкий… недалекий… трусливый. В ее воображении рисовался смуглый, высокий, крепкий мужчина, который умеет распоряжаться деньгами, которого уважают метрдотели и который знает, как ублажить леди. Да, когда-нибудь, в будущем, она должна будет бросить Тома, но это время еще не пришло.
Не в силах воспротивиться соблазну, она взяла из коробки три пятисотдолларовые купюры, затем закрыла крышку и водрузила на место одеяло. Засунула сложенные купюры под резинку чулка. Ее приятно возбуждало прикосновение денег к коже.
Подойдя к шкафу, она презрительно осмотрела его содержимое. Боже! Ну и лохмотья! Но ничего не оставалось, как выбрать что-то из этих лохмотьев. Она надела плиссированную серую юбку и бежевый свитер.
Накрасив личико и причесавшись, она пошла в гостиную. Взглянула на свои дешевенькие часики. Стрелка только что прошла отметку одиннадцать тридцать. Том не вернется до шести. Обычно она куда-нибудь отправлялась, но теперь почувствовала, что не может покинуть дом. Читать у них было нечего. Она нахмурилась, так как внезапно поняла, что с этой минуты и до тех пор, пока они не покинут дом навсегда, она будет его пленницей. Столько денег, которые можно было бы потратить… и такая прорва свободного времени!
Она захотела есть и вспомнила, что в доме хоть шаром покати. Поразмыслив, встала и набрала номер сандвич-бара в конце улицы. Заказала два куриных сандвича и бутылку молока. Мужской голос ответил, что заказ сейчас вышлют.
Она включила телевизор, но в это время все программы были такими дурацкими, что пришлось почти тотчас же его выключить. Посыльный с едой появился через четверть часа. Она расплатилась, обратив внимание на то, что в кошельке у нее только три доллара и несколько центов.
Расхаживая по гостиной, съела сандвичи. Ее ни на минуту не оставляла мысль о деньгах, спрятанных в спальне. Она думала о том бесконечном времени, которое ей придется выжидать, прежде чем для нее начнется праздник жизни.
Когда она доедала последний сандвич, в дверь позвонили. Услышав звонок, она вскочила и застыла на месте, сердце забилось сильнее. Звонок повторился, и она пошла открывать.
На площадке перед дверью стоял Гарри Дилан.
— Кажется, вы забыли о назначенной встрече, — сказал он, помахивая перед ней бутылкой под названием «Увядшие розы». — Жена ушла за покупками. Я подумал — дай-ка загляну.
Она смотрела на него, не решаясь впустить, но потом подумала, что его общество лучше, чем скука, и скрасит ее одиночество.
— Что ж… входите.
— Мистер Уайтсайд ушел на работу? — Дилан разглядывал ее. Провел по губам кончиком языка.
— Да… он на работе.
Она провела его в гостиную.
— Вот квитанции и пакет.
Она взглянула на счета за электричество и газ и кинула их на стол.
— Муж расплатится. — Она повернулась к Дилану. — Он не оставляет мне денег.
— Наверное, большинство мужей такие. — Дилан нервно рассмеялся. Его глаза так и бегали. — Не желаете выпить, миссис Уайтсайд?
— Не откажусь.
Она достала бокалы, принесла воды и льда. Пока длились эти приготовления, она все время ловила на себе его изучающий взгляд. «Ну и пусть смотрит, кретин недоделанный, — думала она. — Мне это ничего не стоит».
— Вы слышали об ограблении казино? — спросил Дилан, наливая две большие порции. — Это что-то! Два с половиной миллиона! Могу спорить, что не видать им этих денег как своих ушей!
Она села, небрежно приподняв юбку, потом одернула ее, продемонстрировав цвет своих трусиков. Он отхлебнул виски.
— Да, я слышала об этом по радио. А как бы вы поступили с такими деньгами, мистер Дилан?
— Если честно… даже не знаю. Говорят, они сейчас у какого-то типа. Я много лет проработал в банке, миссис Уайтсайд. И кому как не мне знать, какова истинная цена денег. Уверен, обычный человек не сумел бы ими распорядиться.
Она с трудом сдержалась, чтобы не смерить его презрительным взглядом.
— Ну, не знаю. Деньги быстро тратятся.
— Но не такие большие. Они станут обузой. Кроме того, они все в купюрах по пятьсот долларов. Сейчас такая крупная купюра вызывает подозрение. Если в банке, где я работал, кто-нибудь хотел разменять пятьсот долларов, я всегда проверял. Представьте, каково сидеть на куче таких купюр!
Шейла задумчиво уставилась в свой бокал. Об этом она не подумала, он прав.
— Но ведь у кого-то есть пятисотдолларовые купюры?
— Конечно, но таких людей не так много. — Они продолжали пить, а его взгляд в это время скользил по ее ногам. — Значит, вы хорошо отдохнули?
Она не слышала вопроса. Она думала, пыталась понять, знает ли этот толстый дурак, о чем говорит. Наверное, нет. Как бы там ни было, богатые игроки казино наверняка пользуются этими пятисотдолларовыми купюрами так же часто, как она помадой.
— Миссис Уайтсайд… вы такая задумчивая, — сказал Дилан и вдруг рассмеялся. — Витаете в облаках?.. Вы хорошо отдохнули? Вам и правда понравилась поездка?
О Боже! Опять все сначала! Она почувствовала, что сыта им по горло. Его неприкрытая похоть, его бегающие глазки и одутловатое, покрытое потом лицо вызывали у нее брезгливую неприязнь.
— Да… понравилась. — Она допила и встала. — Что ж… а теперь простите, что выгоняю вас, но мне еще нужно кое-что разобрать. Том зайдет расплатиться сегодня вечером. Спасибо за виски.
Она избавилась от него прежде, чем он успел сообразить, что его выпроваживают. Проследила в окно за тем, как он удаляется, такой грустный и одинокий.
Она скорчила рожицу. И подумала: «Вот они, мужчины!»
Глава 8
В двадцать минут первого ночи Том, постоянно поглядывавший на часы в течение последних тридцати минут, встал.
— Можно приступать, — сказал он. — Не хочу больше ждать.
— Лучше выйти и посмотреть, у всех ли погашен свет, — отозвалась Шейла, но ей тоже хотелось поскорее закопать деньги.
— Я понимаю… понимаю… нечего мне напоминать!
Том пошел на кухню, выключил свет, открыл заднюю дверь дома и вышел в сад.
Ночь была теплой; в небе висела огромная луна, напоминавшая ему почему-то лицо покойника и заливавшая сад тревожным белым светом. Он не спеша прошел по садовой дорожке, пока не уперся в плоскую изгородь, и оглянулся на соседские дома. Всюду было темно. Он повернул назад; навстречу ему тотчас вышла Шейла.
— Все в порядке?
— Да… Только схожу за лопатой. Иди к изгороди и наблюдай.
Она кивнула и прошла мимо.
Копать оказалось труднее, чем он предполагал. Они оставили клумбу пустой, вовремя не побеспокоившись о том, чтобы посадить в ней цветы, поэтому земля была твердой.
Шейла ходила по дорожке, приговаривая:
— Господи! Ну скоро ты закончишь?
Он только огрызался в ответ. И она была взвинчена, нервы находились на пределе.
В конце концов он вылез из ямы и заглянул в нее: ему показалось, что она достаточно глубока.
Увидев, что он уже наверху, подошла Шейла.
— Полтора часа копать пустячную яму! — высокомерно бросила она. — Ну что ты за человек?
— Слушай, заткнись! — рявкнул Том. — Земля как бетонная. Давай… потащили коробку.
Они прошли в спальню, где она стояла, уже заклеенная пленкой, которую Том нашел на чердаке. Сверх того коробку перевязали веревкой, чтобы удобнее было опускать в яму. Вдвоем они выволокли ее наружу.
— Выйди и посмотри! — велел Том и взялся за лопату.
Двадцать минут спустя оба вернулись в гостиную.
Том налил себе большую порцию виски. Он, нервничая, весь взмок.
— Мы ненормальные! — сделал он глоток. — Нам никогда не потратить таких денег! И почему мы не ограничились положенной частью?
— Да, пусть мы ненормальные, — отозвалась Шейла. — Прими душ и иди спать. Меня мутит от одного твоего вида!
— А что, если их кто-нибудь отроет, пока мы спим?
— Кто?
— Не знаю, я просто подумал…
— Ты что, предлагаешь сидеть здесь всю ночь? Тогда и сиди сам!
Он злобно посмотрел на нее.
— Бывают сторожевые собаки…
— Ладно, хватит! — Она ушла в спальню и начала раздеваться.
Том подумал, затем мрачно последовал за ней. После теплого душа он почувствовал облегчение. Войдя, он обратил внимание на быстрое движение, которое украдкой сделала Шейла.
— Что там у тебя?
— Ничего особенного!
— Ты что-то спрятала?
— Глупости! Я…
Он пристально взглянул на нее и подошел вплотную. Она тоже смотрела на него, и взгляд ее блестящих глаз был напряженным. В коротенькой ночной рубашке, намного выше колен, она была очень соблазнительна, особенно с просвечивающими сквозь тонкую материю алыми кончиками грудей.
