Черноглазая блондинка - Джон Бэнвилл

— Всё в порядке, — сказала я, поднимая руку, жестом, который должен был успокоить. — Я друг Нико.

— Как ты сюда попал?

— Задняя дверь была не заперта.

Я видел, как она пытается решить, остаться ей или поскорее убраться отсюда.

— Как тебя зовут? — строго спросила она, пытаясь изображать жёсткость. — Кто ты?

— Филип Марлоу, — сказал я. — Я из службы безопасности.

— Какой безопасности?

Я одарил её одной из своих перекошенных, о-чёрт-это-всего-лишь-я, улыбок.

— Послушайте, почему бы Вам не войти и не закрыть дверь? Я не причиню Вам вреда.

Улыбка, должно быть, сработала. Она вошла и закрыла дверь. И все же она ни на секунду не сводила с меня глаз.

— Вы ведь сестра Нико, верно? — сказал я.

Это был выстрел наугад. Я вспомнил, как Флойд Хэнсон упоминал, что сестра Питерсона опознала его тело в морге. Это должна была быть она. Конечно, это могла быть одна из многих подружек, о которых я столько слышал, но почему-то мне так не казалось. И в этот момент я вспомнил, где видел её раньше: она выходила из бассейна в клубе «Кауилья», в махровом халате и с полотенцем на голове. То же широкое лицо, те же зелёные глаза. Вот почему Хэнсон на секунду растерялся, когда она появилась. Она была сестрой Питерсона, и он не хотел, чтобы я с ней познакомился.

Она сделала несколько шагов в сторону, всё ещё не сводя с меня глаз, осторожно, как кошка, остановилась у кресла и положила руку на его спинку. Теперь она стояла у окна, и я хорошо её разглядел. Её волосы были почти черными, с бронзовым отливом в глубине. В ней было что-то смутное и неопределенное, как будто того, кто её создавал, прервали, прежде чем он успел добавить последние штрихи, а он больше к работе он никогда не вернулся. Она была одной из тех женщин, чья сестра была бы красавицей, хотя самой ей с этим не повезло.

— Марлоу, — сказала она, — так говоришь, тебя так зовут?

— Совершенно верно.

— А ты что здесь делаешь?

Над этим я должен был подумать.

— Я рылся в вещах Нико, — сказала я слабым голосом.

— Ах, да? Зачем? Он должен тебе?

— Нет. У него осталось кое-что моё.

Она скривила губы.

— И что это? Твоя коллекция марок?

— Нет. Кое-что, что мне надо вернуть. — Я знал, как неубедительно это прозвучало, но я импровизировал на ходу, и это было нелегко. Я отошёл от бюро. — Не возражаете, если я закурю? Вы заставляете меня нервничать.

— Давай, я тебя не останавливаю.

Я пожалел, что у меня нет трубки; набивая её, я бы получил время подумать. Я вытащил портсигар и коробок спичек, достал сигарету, зажёг её, всё это я старался делать настолько медленно, насколько это было возможно. Она всё также стояла у кресла, всё также держала руку на спинке, всё также наблюдала за мной.

— Вы сестра Нико, не так ли? — сказал я.

— Я Линн Питерсон. Я не верю ничему из того, что ты мне сказал. Как насчёт того, чтобы начать говорить правду и сказать, кто ты такой на самом деле?

Надо отдать ей должное, у неё хватало мужества. В конце концов, я вломился в дом её брата, и она меня застукала. Я мог быть грабителем. Я мог быть маньяком, сбежавшим из психушки. Я мог быть кем угодно. И я мог быть вооружён. Но она стояла на своём и не слушала мою болтовню. В другой обстановке я бы, наверное, пригласил её в какой-нибудь тенистый бар и посмотрим, что будет дальше.

— Хорошо, — сказал я. — Меня зовут Марлоу, это правда. Я частный детектив.

— Ну конечно. А я — Красная Шапочка.

— Вот, — сказал я, вынимая из бумажника одну из своих карточек и протягивая ей. Она, нахмурившись, прочитала.

— Меня наняли расследовать смерть Вашего брата.

Но на самом деле она не услышала. Теперь она начала кивать головой.

— Я видела тебя, — сказала она. — Ты был с Флойдом в клубе.

— Да, — сказал я, — был.

— У Флойда тоже есть что-то твоё, что тебе нужно вернуть?

— Я говорил с ним о Нико.

— Говорил с ним о Нико? О чём?

— О той ночи, когда погиб Ваш брат. Вы ведь были там, в клубе, в тот вечер? — Она ничего не ответила. — Вы видели тело Вашего брата?

— Флойд мне не позволил.

— Но Вы ведь опознали его на следующий день, в морге, верно? Я имею в виду тело Вашего брата. Должно быть, это было тяжело.

— Это было не очень весело.

За этим последовало молчание. Мы были похожи на пару теннисистов, взявших передышку между сетами. Затем она подошла к бюро и взяла в руки фотографию угрюмой пожилой дамы в очках в проволочной оправе.

— Это не может быть тем, что Вы искали, — сказала она. Она повернулась ко мне с холодной улыбкой. — Это тётя Марджи. Она вырастила нас. Нико ненавидел её — не знаю, почему у него на комоде стоит её фотография.

— Мне нужно выпить, — сказала она и прошла мимо меня на кухню.

Я последовал за ней. Она достала из шкафчика на стене бутылку «дьюара»[62] и принялась искать в морозилке кубики льда.

— А ты, — бросила она через плечо, — будешь?

Я взял с полки пару высоких стаканов и поставил их на стойку рядом с газовой плитой. Она поставила поднос со льдом в раковину, налила на него воды, и оттуда высыпалась горсть кубиков. Она сложила их в стаканы.

— Посмотри, нет ли там шейкера, — сказала она.

Я открыл шкафчик, на который она указала, и обнаружил там пару небольших с логотипом «Канада Драй».[63] Мне нравится звук «буль-буль-буль», с которым содовая попадает на лёд; этот звук всегда поднимает мне настроение. Своим кошачьим обонянием я чувствовал резкий запах духов Линн Питерсон. Это также бодрило. В конце концов, эта случайная встреча оборачивалась не так уж плохо.

— За нас, — сказала Линн и чокнулась ободком своего бокала с моим. Затем она прислонилась спиной к раковине и окинула меня оценивающим взглядом. — Ты не похож на сыщика, — сказала она, — ни на частного, ни на кого другого.

— А на кого я похож?

— Трудно сказать. На игрока, наверное.

— Я известен участием в странных играх.

— Выигрывал?

— Не так уж часто.

Выпитое медленно распространяло своё тепло внутри меня, как солнечный свет струится по летнему