Ричард Пратер - Раскопай эту чертову могилу
— Можно без лирики? — буркнул Сэмсон.
— Один стоял на стреме, а другой полез в склеп. Вторжение со взломом. Так тебя устраивает? Дэнни Спринг — это был именно он, поскольку погиб первым, — вошел внутрь, пересек инфракрасные лучи защиты, о которых не имел понятия. Фотореле сработало. Дверь захлопнулась, и Дэнни оказался в ловушке. Учитывая обстоятельства, вполне можно понять Фрэнка, который поспешил упорхнуть, как птичка при виде силка. Может быть, он даже хотел позвать кого-то на помощь, но — вряд ли.
Лицо Сэмсона все еще не утратило профессиональной бесстрастности.
— Вторжение со взломом? Сюда? За каким дьяволом?
— Вот и давай посмотрим. — Я повернулся к гробовщику: — Ведите нас, мистер Трупенни, открывайте закрома.
Трупенни выглядел плоховато — краше в гроб кладут, — однако послушно повел нас внутрь склепа. Его стены были облицованы мрамором, а в той, что находилась напротив входа, имелось три ниши, каждая из которых была закрыта мраморной плитой на болтах. Та, что интересовала нас, располагалась в самом низу. За несколько минут мы отодвинули тяжелую мраморную доску и вдвоем — Сэмсон с одной стороны, я с другой — осторожно положили на пол. Потом вытащили из ниши гроб.
Взявшись с Сэмсоном за крышку с обоих концов, мы потянули ее вверх; раздался слабый треск, и гроб открылся.
Внутри находилось то, что лишь в чьем-то извращенном воображении — или на бандитском жаргоне — могло считаться останками мистера Грэйвса; мне еще подумалось, что имя выбрано весьма подходящее. Гроб был доверху заполнен прозрачными пластиковыми пакетами, горловины которых завернуты несколько раз и надежно прошиты. Каждая упаковка содержала несколько унций белого порошка.
— Господи помилуй! — пересчитывая пакетики, воскликнул Сэмсон. — Обалдеть можно. Тридцать шесть штук. Примерно шесть килограммов. — Он пощупал порошок, понюхал; на его скулах вздулись желваки. — Похоже на героин. Целых шесть кило, подумать только!
Достав из кармана пачку сигарет. Фил оторвал широкую полоску фольги, бросил на нее щепотку порошка и подогрел снизу горящей спичкой. Порошок почти моментально вспыхнул и, сгорев, оставил после себя небольшое пятнышко, похожее на густую, липкую патоку черного цвета.
— Точно, героин, — подтвердил Сэмсон. — И чертовски высокой очистки. Семьдесят, может, восемьдесят процентов.
Смяв фольгу в кулаке, он посмотрел на Трупенни. Лицо Фила стало жестким, челюсти угрожающе задвигались, кулаки сжались. Это длилось две или три томительно долгих секунды, потом он тряхнул головой и, расслабившись, отвел яростный взгляд от Трупенни.
— Пускай Фини полюбуется на все это, — спокойно произнес Сэмсон.
Он подошел к двери склепа, подозвал Роулинга и что-то коротко приказал ему, потом вернулся ко мне. Еще раз осмотрев упаковки, Фил заметил:
— Надо же, сколько дерьма. В розницу, на улицах, оно стоило бы миллион баксов, если не больше. А мне — несколько сотен новых уголовных дел. Убийства, разбой, грабеж...
Сэмсон упомянул только несколько из двадцати трех основных видов преступлений, так или иначе связанных с наркотиками и находящихся в ведении отдела по расследованию убийств. Он мог бы перечислять еще и еще. Нападение и нанесение тяжких телесных повреждений. Криминальные аборты. И даже, представьте, государственную измену...
Могилу Алисы Монс уже разрыли. Покойница находилась там, где ей положено быть. Фрэнк Эйверсон — тоже. Так же, как и у Дэнни, в его черепе зияло пулевое отверстие. И еще одно — в спине.
Заканчивалась работа по раскопкам третьего захоронения с надгробием, надпись на котором гласила: «Бенджамин Пирсон, 11 января 1871 года — 19 мая 1961 года».
— Я ни капли не удивлюсь, если там окажется Маккьюни. Больше меня, пожалуй, ничем здесь не удивишь. Но почему ты выбрал могилу Пирсона? — спросил Фил.
— Знаешь, даже несмотря на то, что мы нашли Спринга и Эйверсона, у меня нет полной уверенности насчет Маккьюни. Но если они его прикончили, то должны были схоронить здесь. Пирсон умер девятнадцатого, а похоронен двадцать второго, в понедельник. Я проследил Маккьюни до мотеля на побережье и выяснил, что в воскресенье, двадцать первого, он был еще жив. Но до двадцать второго, как мне кажется, не дотянул. Тогда выходит, что в понедельник как раз и представился случай его похоронить.
Я потянулся, пытаясь размять затекшую спину.
— Как видишь, Черри избавлялся от трупов при первой же возможности, то есть пользовался ближайшими похоронами. И если они расправились с Маккьюни, то с какой стати менять заведенный порядок?
Так оно и вышло. Они не стали менять заведенный порядок. До понедельника Маккьюни не дожил. Он спал вечным сном в одном гробу с мистером Пирсоном, хотя очень мало походил на спящего — вряд ли такое возможно, если выстрелом снесена почти половина черепа.
* * *Трупенни, на которого вдруг напала необычная разговорчивость, выложил все подробности погребения. Тела убиенных поочередно доставлялись в морг. Их привозили Джейк и Пот. Они приказывали Трупенни хоронить трупы при первой же оказии, в одном гробу с очередным подоспевшим покойником. После заупокойной службы в Серебряной капелле гроб везли к катафалку, но по пути делали остановку в морге. Там уже ждал наготове добавочный труп и похожий гроб, только большего — на двоих — размера.
В морге законного покойника поспешно перекладывали в более глубокий гроб, сверху запихивали еще одно тело и закрывали крышкой, которая специально изготовлялась слегка выпуклой. Потом новый гроб везли к катафалку и далее с подобающей скорбной почтительностью — на кладбище. Там, у вырытой могилы, на виду у печальных провожающих, перегруженный гроб опускали в могилу. И конечно, никто в похоронной суматохе не подозревал и не замечал подмены.
Оттуда, где стояли мы с Сэмсоном, были хорошо видны три зияющие ямы. Три покойника, три бурых пятна на ярко-зеленой траве. Это не мало, но, по сравнению со всеми жертвами «могилы мистера Грэйвса», — лишь капля в море.
— Ну ладно, — произнес Сэмсон. — Тут мы практически закончили. Осталось довести дело до его логического завершения.
Он имел в виду конечно же Джейка и Пота. И, разумеется, Джо Черри.
Я кивнул:
— Давно пора.
Глава 16
Сэмсон предусмотрительно подождал, пока мы не подошли почти вплотную к владениям Черри из камня и красного дерева, и лишь тогда связался по рации с местным управлением полиции. Там удивились, но разрешили работать на их территории.
Фил достал из бардачка короткоствольный револьвер и протянул мне. Это оказался мой кольт.
— По правде сказать, я не слишком надеялся, что ты выкрутишься, — признался он. — Однако на всякий случай прихватил его с собой. — Помолчав, он спросил: — А как ты вышел на Черри, Шелл?
— Он сам вышел на меня. Мне было абсолютно ясно, что Джейк и Пот на кого-то работают, но я не знал, на кого именно, пока Черри не велел им доставить меня к себе для переговоров — весьма для меня лестных, о которых я тебе рассказывал. К тому времени у меня накопилось достаточно информации, Фил, но я многого не понимал и не знал, на кого она меня выведет. И вот, благодаря Черри, все разъяснилось.
Мне было известно, что Дэнни и Фрэнк повязаны с каким-то типом по имени Джим и что этого Джима иногда называют Мак. Им оказался Маккьюни. Бизнес шел неплохо, и Дэнни с Фрэнком не оставались внакладе. Ключик к разгадке мне дала Рут, когда рассказала, что Фрэнк по пьяной лавочке разболтал, откуда возьмутся большие деньги, которых должно хватить на их свадебное путешествие. Из могилы мистера Грэйвса. Это походило на бессмысленный стишок «могила мистера Могилы», но теперь, когда мы познакомились с мистером Грэйвсом, оказалось, что стишок не такой уж бессмысленный. К тому же мы давно догадывались, чем занимается Черри, но не могли ничего доказать.
— Не можем ничего доказать, — мрачно поправил меня Сэмсон.
Я понимал, что он имеет в виду и почему так мрачен. На Черри у нас имелось более чем достаточно — и все же маловато для представления дела в суд. Ведь показания Трупенни, кроме его самого, обличали только Джейка и Пота, но никак не Черри.
Не следует забывать, что суды Калифорнии — в чем немалая заслуга постановлений Верховного суда — чрезвычайно снисходительны к наркопреступникам. Причем не только к тем, кто употребляет наркотики, но и к толкачам, и даже к оптовым поставщикам. С точки зрения здравого смысла — маразм, но именно таково положение дел в современной судебной практике. Огромные усилия тратятся на защиту так называемых конституционных прав и гражданских свобод всякого рода преступников и рецидивистов. Эти усилия совершенно не сравнимы с теми, которые направлены на соблюдение прав подавляющего большинства законопослушных граждан. Абсурд вроде того, что для защиты овец надо охранять волков.
